Некроскоп - Брайан Ламли

В его доме не было ни одного зеркала. Я не думаю, что мне стоит объяснять значение этого факта...

Вдова Луорни никогда не видела, чтобы он выходил из дома днем, когда было светло. Она вообще никогда не видела его вне дома, за исключением двух случаев — оба раза вечером, в сумерках, в саду.

Ей никогда не приходилось готовить ему еду, и она ни разу не видела, чтобы он вообще что-либо ел. Никогда! В доме была кухня, но он, насколько она знала, ею не пользовался, а если и пользовался, то убирал за собой сам.

У него не было ни жены, ни семьи, ни друзей. Почта приходила редко, он неделями не бывал дома. Он не работал, даже дома, но у него всегда были деньги. Много денег. Однако, наведя справки, я не обнаружил банковского счета, на его имя. Короче говоря, Ференци был поистине очень странным, таинственным человеком и вел отшельнический образ жизни...

Но это далеко не все. Дальнейшее кажется куда более непонятным. Однажды утром, придя, чтобы убраться в доме, вдова Луорни застала там местную полицию. Трое братьев — члены жестокой банды грабителей из Морени, за которыми полиция гонялась несколько лет, были арестованы в доме. Судя по всему, они проникли в дом в предутренние часы, полагая, что он пуст, совершив тем самым большую ошибку!

В момент, когда полицейские на лошадях въехали во двор, хозяин тащил волоком одного из братьев и подталкивал двух остальных к погребу. Вы, наверное, помните, что в те годы местная полиция использовала лошадей для объезда труднодоступных отдаленных районов. Получив сообщение о случаях мародерства, полицейские заподозрили, что это снова дело рук братьев. Никогда еще трое преступников с такой радостью не отдавали себя в руки правосудия.

Эти трое были настоящими головорезами, но даже им не под силу было тягаться с Фаэтором Ференци. Их предполагаемая жертва сломала каждому правую руку и левую ногу. Подумайте только, Драгошани, какой силой для этого следовало обладать! Полицейские были настолько благодарны ему за помощь, что не стали вникать в подробности, — в конце концов, он защищал свою собственность и жизнь. Однако вдова видела, как их увозили несколько часов спустя, и ей было совершенно ясно, что они до смерти напуганы.

Я уже сказал вам, что Ференци тащил пленников в погреб. Для чего? Чтобы запереть их, до того как подоспеет помощь? Возможно...

— Или чтобы держать их там, как в холодильнике, пока они... не понадобятся, так? — сказал Драгошани. Гирещци кивнул:

— Вот именно. Так или иначе, вскоре после этого случая вдова Луорни отказалась от работы у Ференци.

— Гм-м-м... — задумчиво произнес Драгошани. — Меня удивляет, что он отпустил ее. Ведь она, по всей вероятности, заподозрила неладное. Вы сами упомянули о том, что ее давно что-то беспокоило. Неужели он не боялся, что она может кому-то рассказать о нем?

— Конечно! — ответил Гирешци. — Но вы кое о чем забыли, Драгошани. Вспомните, как он руководил моими действиями в ночь бомбежки, в ту ночь, когда умер, — одним только взглядом и мысленными приказами.

— Гипноз! — воскликнул Драгошани. Гирешци, мрачно усмехнувшись, кивнул:

— Да, это одна из многих способностей вампиров. Он приказал ей молчать, пока он жив. То есть, пока он жив, она должна, была забыть о том, что случилось, забыть о нем, о своих темных подозрениях.

— Понимаю... — ответил Драгошани.

— Его власть была столь велика, — продолжал Гирешци, — что она и в самом деле забыла. Она не вспоминала о нем много лет, до того самого момента, когда я пришел к ней с расспросами. И вспомнила лишь потому, что к тому времени он уже умер.

Драгошани начали раздражать манеры Гирешци — его самодовольство, самоуверенность, его чересчур высокое мнение о своих детективных способностях. Наконец некромант произнес:

— Но это, конечно же, всего лишь предположения, догадки. Вы ничего не можете утверждать с уверенностью.

— Да нет, напротив! — воскликнул Гирешци. — Я узнал обо всем от самой вдовы. Поймите меня правильно: я не утверждаю, что она все это придумала. Это не простая болтовня, не сплетни — ничего подобного! Все было далеко не так! Мне пришлось долго беседовать с ней, задавать ей множество вопросов, прежде чем она согласилась поведать ту историю, точнее, я буквально силой тянул из нее слова. Понимаете, несмотря на то что он уже умер и власть над нею закончилась, она продолжала находиться под его воздействием.

Драгошани задумался. Глаза его сузились. Неожиданно, к своему удивлению, он осознал, что от этого человека исходит угроза. Этот Ладислаа Гирешци был очень умен. В душе Драгошани поднялось возмущение — он сам не мог понять почему. Ему трудно было разобраться в своих чувствах, в неожиданно захлестнувших эмоциях. Они бушевали слишком глубоко внутри. Он тряхнул головой, выпрямился и попытался собраться с мыслями.

— Вдова, наверное, давно умерла?

— Да, много лет назад.

— Значит, о Фаэторе Ференци известно только нам двоим — вам и мне?

Гирешци пристально всмотрелся в лицо Драгошани. Голос Драгошани звучал очень тихо, он был, скорее, похож на зловещий шепот. С ним что-то происходило. Встретив внимательный и вопросительный взгляд Гирешци он вздрогнул и часто заморгал.

— Да, вы правы, — нахмурившись, ответил Гирешци. — Я никому не рассказывал об этом за последние... не помню уже сколько лет. Какой смысл говорить, если мне никто не верит. С вами все в порядке, друг мой? Вы хорошо себя чувствуете? Вас что-то беспокоит?

— Меня? — Драгошани наклонился вперед, словно неведомая сила потянула его к Гирешци. Он с трудом заставил себя выпрямиться. — Нет, конечно же, нет. Меня слегка клонит в сон, вот и все. Думаю, что дело в еде. Вы слишком хорошо меня накормили. К тому же за последние несколько дней я проделал очень долгий путь. Видимо, я очень устал.

— Вы в этом уверены?

— Да, вполне. Однако продолжайте, Гирешци, не останавливайтесь. Расскажите мне побольше. О Ференци и его предках. О Ференцигах. Вообще о Вамфири. Расскажите обо всем, что знаете, о чем догадываетесь. Расскажите мне все.

— Все? На это уйдет не меньше недели.

— Неделя у меня есть.

— Черт возьми! Выскажется, говорите вполне серьезно!

— Вполне.

— Послушайте, Драгошани! Вы, несомненно, очень приятный молодой человек, и мне доставляет удовольствие разговаривать с человеком, который искренне интересуется и сам неплохо знает предмет нашего разговора. Но почему вы так уверены, что я соглашусь потратить на вас целую неделю? В мои годы время очень дорого. Или вы думаете, что я такой же долгожитель, как Ференци?

Драгошани улыбнулся, но улыбка была едва заметной. “Строго говоря, мы можем поговорить как здесь, так и в Москве”, — подумал он. В этом, однако, не было необходимости. Во всяком случае пока. Боровиц мог раскрыть истоки его дара — его таланта некроманта.

— Ну что ж, уделите мне хотя бы еще час или два, — пошел он на компромисс. — И раз уж вы сами заговорили об этом, давайте начнем с долгожителя Ференци.