Межсезонье - Павел Корнев

– Выродки городские! – сплюнул на землю корчмарь и протянул мне перехваченный за горлышко глиняный кувшин. – Это вам, господин экзорцист. На дорожку.

– Весьма кстати, – прислушиваясь к мерному шороху капель, кивнул я. – Весьма…

Прошлое – палка о двух концах. Оно может сделать сильнее, а может и сломать своей тяжестью. Некоторые воспоминания как запрятанные в глубине души жемчужины, другие тоже запрятаны, но за семью замками. И не всякий решится эти замки открыть. Да и надо ли?..

Уж не знаю, что было тому причиной – жуткая усталость, бутылка вина или нервное перенапряжение после ритуала, но всю ночь, пока трясся в фургоне по разбитой колесами дороге, меня беспрестанно донимали кошмары. Спал ли я? Должно быть. А может, все примерещилось наяву, пока в одиночку допивал кувшин этого клятого вина.

Выпрыгнув из фургона, я хлопнул по плечу возницу и поплелся к воротам Сарина, у которых уже выстроилась небольшая очередь. Багряный шар солнца только вспух над горизонтом, и в его лучах ночные видения как-то незаметно поблекли и потеряли недавнюю остроту. Ну, привиделись мертвецы, что с того? Да – друзья. Да – много их было. Но ведь все ж свои. Вот если чужие мерещиться начнут…

Дежурившие в воротах стражники расступились без единого слова. Даже смотреть в мою сторону лишний раз побоялись. Что ни говори – наряд экзорциста идеальная маскировка. Вернее, почти идеальная: от случайностей, вроде вчерашней, никто не застрахован.

Потоптавшись неподалеку от городских ворот и не заметив, чтобы хоть кто-нибудь проявлял ко мне неуместное сейчас внимание, я нырнул на темную улочку и через пару минут вышел к широкому, мощенному брусчаткой бульвару.

Здесь было чисто, здесь было людно, здесь даже не сильно воняло помоями. Не то что в Роневе. А ведь это даже не коронный город. Не иначе местный барон – жуткий чистюля. Или у него умные люди из советников еще не все перевешаны. Есть у шибко умных людей такая манера – время от времени на виселице оказываться. Очень уж власть имущих угнетает, когда их кто-то учить жить пытается.

Остановившись у чистильщика обуви, заросшего бородой, что твой леший, я швырнул ему мелкую монету и подставил под щетки сапог.

– Вчера с вечера в город прибыл брат-экзекутор в сопровождении двоих слуг, – не глядя на чистильщика, негромко проговорил я. – Найдите его и не выпускайте из виду.

– Сюда больше не приходи. Найдем – сообщим. – Дед подслеповато моргнул, еще пару раз прошелся по моим остроносым сапогам щеткой и больше не произнес ни слова. Просто здорово – значит, ничего чрезвычайного за время отсутствия в городе не приключилось. Вот и замечательно! У меня и своих проблем хватает.

– В «Печеное яблоко» людей не посылай. Пусть на рынке у полуденных ворот либо меня, либо кого из парней ищут, – на всякий случай предупредил я связника и, развернувшись, зашагал прочь.

Все, теперь пора на постоялый двор идти. Экзорцисту шмотье его вернуть надо, да и парни мои, наверное, от безделья уже на стены лезут. Ничего, недолго им скучать осталось. С экзекутором надо кончать!

Задумавшись, я решил срезать путь через переулок и тотчас об этом пожалел – проход загородила смутно знакомая фигура.

– Ну что, допрыгался, экзорцист? – по-волчьи ухмыльнулся слуга экзекутора и выпростал из-под плаща руку с ножом.

Зря он так. Моя сумка еще только падала на землю, когда я одним стремительным прыжком оказался рядом и нанес два коротких удара шилом. Снизу вверх – под горло и тут же в сердце. С инструментом сапожников выхваченное мной оружие сходство имело весьма отдаленное – трехгранный клинок закаленной стали был чуть ли не в пол-локтя длиной, – а потому выронивший нож бугай замертво повалился на землю. Точнее повалился бы. Ухватив его свободной рукой, я крутнулся на месте и, подставив подножку, оттолкнул от себя уже безжизненное тело.

Предосторожность эта оказалась вовсе не лишней – набегавший со спины напарник бугая споткнулся о труп и растянулся на земле. Короткий замах, и шило с неприятным хрустом почти на треть ушло в основание затылка. И этот отбегался.

Наскоро вытерев клинок о плащ убитого, я сунул его в неприметный разрез на боку своего плаща и, подхватив сумку, поспешил прочь. Шило, быть может, оружие и не самое удобное, зато крови после себя мало оставляет. Очень это в нашем деле ценится. А что до удобства – так умеючи и ложкой деревянной человека на тот свет отправить пара пустяков. И даже не пара…

На постоялый двор «Печеное яблоко», что у полуденных ворот, я пришел хоть и нескоро, зато в прекрасном расположении духа. Благо покружился по городу, хмарь ночного кошмара развеял. Заодно и от возможной слежки избавился. Время, конечно, потерял – не без этого, зато так спокойней.

Но на самом деле причина превосходного настроения крылась несколько в другом. Такой уж я человек – терпеть не могу убивать людей без веской на то причины. И по мере возможностей стараюсь этого не делать. Но экзекутор, сволочь этакая, сам виноват. Зарвался. Такого не грех проучить. Нет, на самом деле – грех, но куда деваться? Работа есть работа.

В общей зале постоялого двора посетителей оказалось немного. Раз-два – и обчелся. Да еще невесть по какой надобности забредшие сюда двое стражников играли в кости с парой подвыпивших бугаев. Стражники выпивки тоже не чурались, и из того угла на всю общую залу то и дело разносились громкий смех и ругань. Хозяин терпеливо ждал, когда стражи порядка уберутся восвояси, и замечаний им делать не решался. Оно и правильно – если другим постояльцам не мешают, пусть гогочут, сколько влезет.

– С возвращением, господин экзорцист, – поприветствовал меня просветлевший лицом хозяин постоялого двора. Видать, караулившие настоящего экзорциста парни тоже благочестием не отличались. Устроили, выходит, веселую жизнь. Это – да, это они могут.

– Мои спутники у себя? – направляясь к лестнице, ведущей на второй этаж, поинтересовался я.

– Сегодня еще не выходили. Завтракать будете в комнате?

– Позже.

Неладное я почуял, когда постучал в дверь. Постучал – и она слегка шелохнулась. Забыли задвинуть засов? Не верю!..

По лестнице загромыхали чьи-то шаги, и я юркнул в приоткрытую дверь. Не глядя задвинул засов, с кинжалом в руке метнулся во вторую комнату и остолбенел. Уж не знаю, кто наведался сюда до меня, но живых после этого визита не осталось. Три удара ножом, три трупа. Никаких следов борьбы. И смерть наступила не раньше сегодняшней ночи.

Что за чертовщина! Не могли парни так подставиться! Да – экзорцист не боец, да – Диего я плохо знал, но Леон-то волчара битый! Мы ж с ним всю Закатную кампанию! На Лемском поле выжили! А тут… Как он мог подпустить убийцу на расстояние удара? Как вообще мог пустить в комнату постороннего человека? Не мог, если только убийцы не пришли с кем-то, кого он знал. Например, с постоянно околачивавшимися на постоялом дворе стражниками…

Все эти предположения крутились у меня в голове, когда я уже скидывал на пол кожаное одеяние экзорциста. Шляпа, маска, плащ, сапоги, штаны… Быстрее, быстрее! Поддетая под плащ жилетка и свободного покроя рубаха пришлись весьма кстати, темно-синие шаровары из моментально распотрошенной сумки дополнили картину, и я босиком метнулся обратно ко входной двери.