Люди в белых хламидах - Ольга Обская

— Эу-Строк, где же он? — выкрикнула Эйви, пожираемая нетерпением.

— Объект уже перемещен, — беспристрастно ответил потусторонний голос.

Ну, наконец-то! И хотя в кромешной тьме не видно было лица Айлиты, ее дыхание подсказывало, куда направить струю. Пальцы с неистовой силой надавили на колпачок и выпустили весь остававшийся в бутыльке препарат. Девчонка закашлялась, а затем замолкла. Волна облегчения прокатилась по телу Эйвилны. Все преграды на пути к бесконечному счастью преодолены, можно отдаться в объятия любимого.

— Астэн, — простонала Эйви, исследуя пространство вокруг себя руками. — Асти, любимый, ты где?

Она сделала несколько шагов вперед, забыв, что эмы не терпят, когда в их кабинете вольничают.

— Объект в реанимации, — поведал потусторонний голос.

В следующую секунду раздался громкий хлопок, и Эйвилна была выброшена ударной волной за пределы кабинета эма.

Она больно ударилась локтем о стену и, кажется, разбила коленку. Но это была ерунда по сравнению с тем, что творилось в голове. Эйвилна никак не могла понять, почему любимый после перемещения материализовался так далеко от якоря. Она поднялась на ноги и помчалась по коридору к лестнице.

Последние минуты ментального общения с Астэном Лера была во власти странных чувств. Розовое облако стало особенно нежным, а зефирный привкус во рту насыщенно-сладким. В ушах стоял едва уловимый шелест: «Хочешь, чтобы это продолжалось вечно? Чтобы я всегда был рядом. Просто позови, и я приду».

Нет, Валерии не хотелось. Вся эта нежность и сладость были какими-то ненастоящими. Лера устала от их приторности. Ей хотелось как можно скорее прекратить сеанс. Его задача исчерпана. Валерия уже вспомнила недостающий кусочек своей жизни. Это было важно. И еще — очень больно. Пока она, наверное, даже не осознавала до конца, насколько больно. Потом, когда ее выведут из ментального транса и сознание прояснится, шок будет еще тот.

Но выбираться из этого полусна в любом случае необходимо как можно скорее. Задача номер один сейчас — разобраться со странным враньем Эйвилны. Леру очень тревожил рассказ о том, что малыша подвергают воздействию опасного препарата, ведь он мог оказаться частично правдивым.

Страх за Илдреда придал сил, и Валерия начала понемногу избавляться от розового облака. Оно вытекало из легких неохотно. И вдруг в какой-то момент резко превратилось в тяжелый, едкий коричневый дым с горьковатым привкусом. Заслезились глаза, стало трудно дышать. Жгучее желание поскорее избавиться от противного вещества, заполнявшего легкие, заставило Леру сделать три резких интенсивных выдоха.

Прием помог. Ну, наконец-то — свобода! Никакого тумана, никакого дыма, никаких облаков. Валерия ощутила, что воздух вокруг сделался привычным — ни цвета, ни запаха. В следующую секунду она услышала дрожащий от нетерпения голос Эйвилны:

— Эу-Строк, где же он?

— Объект уже перемещен.

Не успев осознать, о чем речь, Лера почувствовала, как в нос стрельнул странный запах. Валерия закашлялась. Черт! Знакомые ощущения. И этот запах, и неприятное пощипывание в носу, и неожиданно накатившая волна слабости. Когда-то что-то подобное уже происходило. Лера попыталась сосредоточиться, чтобы вспомнить. Но сосредоточиться оказалось неимоверно трудно. Откуда-то выплыла ленивая мысль: происходило что-то подобное, не происходило — какая разница?

Нет, разница есть! Чутье подсказывало, что поддаваться слабости нельзя — можно упустить что-то важное. Ну же, ну! Не раскисай! Вспоминай! Запах, вялость и вот это вселенское безразличие, которое накатывает неизбежной волной — в точности то же самое Лера уже чувствовала. Но когда? Тогда, когда проследила за Эйвилной. Точно! Картинка сложилась. Мегера что-то брызгает Лере в нос уже второй раз. Эта отрава вызывает странное состояние — кажется, что вокруг тебя образовалась оболочка и все, что вне ее, тебя не волнует.

А может, и действительно нет разницы, что там творится вокруг? Опять ленивые мысли сковали мозг. Опять происходящее перестало волновать и беспокоить. Черт! А ведь то же самое происходит и с Илди! Малыш тоже равнодушен ко всему, как будто помещен в кокон. Вот оно! Теперь картинка сложилась окончательно. То, что Эйвилна рассказывала про сына, — наполовину правда. Он действительно подвергается воздействию ужасного препарата, того же самого, который сейчас впрыснут Лере. Только применяет его не Даркус, как это пыталась внушить мегера. Травит малыша собственная мать.

Господи! Да ведь она же может убить ребенка, если переборщит с дозой! Надо срочно дать Даркусу знать, что Илди в опасности. Лера попыталась встать, но не смогла даже шевельнуться: то ли все еще была в ментальном трансе, то ли препарат сковал мышцы. Но самое страшное — начала накатывать новая волна безразличия. Нет! Валерия не поддастся ей. По крайней мере, до тех пор, пока не передаст Даркусу важную информацию.

— Эу-Строк, или как там тебя, ты еще здесь?

Вместо слов получилось одно мычание. Скорее всего, эм ничего не понял, даже если находился где-то поблизости.

— Да, — ответил потусторонний голос.

Значит, все-таки понял.

— Я вот-вот выпаду из реальности. Найди Даркуса и передай ему, что Илди в опасности, что Эйвилна травит его какой-то дрянью.

Опять получился нечленораздельный полустон.

— Тайное перестает быть тайным, когда проявляется явно, — услышала в ответ.

Лера не поняла философский смысл сказанного, но прониклась уверенностью, что Даркус обо всем узнает. Чувство облегчения завладело ею на пару секунд, а следом за ним — волна равнодушия, окончательно отключившая все ощущения. Логика, правда, еще продолжала работать. Она искала ответ на вопрос: зачем Башня рассказала Лере о том, что Илди дают препарат, ведь этим признанием практически выдала себя. Ответ был очевиден — она знала, что Валерия никому ничего не скажет, потому что никогда не выйдет из подвала живой. Эйвилна впрыснула Лере смертельную дозу препарата. Открытие нисколько не испугало. Валерии было уже совершенно все равно.

Кокон, отделяющий ее от внешнего мира, становился все толще и толще. Но Леру это не волновало. Разве есть разница, где находиться? Разве есть разница, что делать? Разве есть разница, спать или бодрствовать? Разве есть разница — дышать или не дышать? Глаза закрылись. Воздух прекратил поступать в легкие. Сердце перестало биться. Разве есть разница, работать ему или нет?..

Даркус бежал по коридору Академии, не обращая внимания на шарахавшихся от него студентов. Ему было плевать, что своим видом он производит шокирующее впечатление. Дикий страх потерять любимую заглушил остальные эмоции. Отчаяние сдавливало грудь: он может не успеть — слишком долго находился в отключке.

Вчера вечером, когда исследовал в лаборатории остатки вещества, с которым работала Эйвилна, понял всю серьезность ситуации и подстраховался. Но цинизм и безумие супруги оказались гораздо чудовищнее, чем он мог предположить.