Лживые зеркала - Дейзи Вэнити

он так занят? Прижав письмо к груди, Уинифред приняла взволнованный вид. Хорошо, что так и не успела прилично заплести волосы – растрепанный вид сейчас как нельзя кстати.

Открыв дверь, мистер Уоррен встал в проеме. На лице была написана раздраженная усталость.

– Винни, что такое?

Уинифред сконфуженно опустила глаза. Раз он не в настроении, приветственные прелюдии можно опустить.

– Добрый вечер, сэр. Я нашла письмо, которое вы искали. Оказалось, лорд Уилкис на балу сжег вовсе не его, а подделку.

Разыгрывая смущение пополам с восторгом от предстоящей похвалы, Уинифред протянула мистеру Уоррену письмо. Он принял его, но не сводил с нее выжидательного взгляда – ему нужны были объяснения.

– Сегодня я случайно подслушала разговор двух джентльменов, которых видела на балу, мистера Хоббса и мистера Гринтона.

– Где? – быстро спросил Уоррен, придирчиво изучая хлипкий конверт.

Она пожалела, что виконт расплавил печать с крестом Ост-Индской компании – она тогда точно придала бы конверту убедительности.

– На улице Парк-Лейн, – с готовностью отозвалась Уинифред. Хорошо хоть, он не заинтересовался джентльменами – их имена она выдумала только что. – Кажется, они покидали клуб. Мистер Хоббс обмолвился, что лорд Уилкис пустил на балу слух, будто письмо уничтожено, а на самом деле оставил его где-то у себя. Я подождала, пока виконт, виконтесса и прислуга займутся ужином, пробралась в дом через черный ход и выкрала письмо. Никто меня не заметил.

Подобный ход событий казался ей малоправдоподобным, хотя Уинифред проворачивала и не такое. Главное, чтобы ее уверенный тон не заронил сомнений в бывшем хозяине.

Уоррен уже торопливо просматривал письмо, щурясь на строчки, освещенные неверными свечами. Сердце Уинифред радостно заколотилось – кажется, клюнул! Внешне же она оставалось такой же: угодливой, послушной и взволнованной.

– Зачем же ему это? – пробормотал он, хмурясь.

– Он противник рабства, сэр. Я слышала, как он говорил на балу, что меньше всего ему бы хотелось запятнать свою джентльменскую честь. Мне кажется, таким людям, как он, легче притвориться, что ничего не происходит, чем применять с пользой собственные ресурсы.

Тонкая, неочевидная лесть – то, что всегда пробирает Уоррена.

– Вот как… Очень, очень хорошо. – Он бросил быстрый, почти незаметный взгляд на Уинифред и снова всмотрелся в письмо. – Ты прочла его?

– Да, сэр, – призналась она твердым, но осторожным тоном. – Я должна была убедиться, что это именно оно.

– Умница.

Уоррен наклонился и коротко поцеловал ее в лоб. Уинифред окатило кислым запахом нечистого тела. Чтобы не съежиться, она прикусила язык и растянула губы в довольной улыбке.

– Мне пора идти.

Он вошел в кабинет, оставив дверь открытой. Не решаясь войти, Уинифред заглянула внутрь. Уоррен надел висевший до этого на кресле сюртук, сунул письмо во внутренний карман и пригладил ежик коротких волос.

– Я могу идти, сэр? – спросила она.

Мужчина вскинул голову, будто забыв о том, что Уинифред маячит в коридоре, хотя она знала, что он специально оставил дверь открытой.

– Что? Да, сегодня ты достаточно потрудилась, умница моя… А впрочем… Мистер Мэшвуд ведет себя как-то странно. Заломил жуткую цену на товар, хотя его корабль еще даже не пришел. Последи за ним завтра, будь добра.

– Хорошо, сэр. Доброго вечера.

– Доброго вечера, Винни.

Она закрыла дверь и тихонько выругалась. На Мэшвуда уйдет целый день. Откуда ей знать, почему этот старый таракан упрямится? Он ведь той же породы, что и Уоррен – наверное, просто набивает цену своей белой дряни.

Хотя бы с письмом не вышло проблем. У Уоррена аж глаза загорелись, когда он представил себе золотые горы, которые нарисовал ему «капитан Томпсон». Как же вытянется его лицо, когда он поймет, что вложился в умирающую компанию!

В офис Уинифред направилась в прекрасном настроении. Вечер перетекал в ночь, и черные закопченные лондонские дома громадами нависли над улицами. В лужах отражались пронзительно-желтые огни газовых рожков, которые, несмотря на светлую ночь, зажгли в обычное время. Лондон сегодня такой, каким Уинифред его любила, – громкий, мокрый, грязный, некрасивый и прекрасный одновременно.

В их доме на Харли-стрит новомодного газового освещения не было, и Уинифред попросила внизу свечу. Ей дали крошечный огрызок, которого едва хватило, чтобы подняться на третий этаж. Повозившись с замком и порадовавшись, что Дарлингу хватило ума запереться, она вошла в комнату.

Фитиль свечи причудливо изогнулся, окунулся в воск и погас. Комната была пуста.

– Теодор! – позвала Уинифред.

Его не оказалось ни в спальне, ни на кухне. Он запер не себя – он запер пустую квартиру. Почему же он ее не дождался?

Настроение Уинифред, медленно, но верно улучшавшееся весь день, снова упало. Угрюмо выругавшись, она плюхнулась в кресло у стола и уставилась в пустой камин.

Это непохоже на Дарлинга – уйти, не предупредив.

Она бросила взгляд на стол. Было темно, но Уинифред различила лист бумаги. Она тут же схватила его, но прочитать не могла, сколько ни щурилась. Пришлось зажечь свечу.

«Дорогая Уинифред!

Меня поразило Ваше открытие с письмом. Именно оно помогло мне осознать, как мало на самом деле я сделал для достижения нашей цели и как много делаете Вы. Ожидая Вас, я размышлял над нашим разговором, и Ваши слова невольно натолкнули меня на удивительную мысль. Действительно, основательно подорвать репутацию человека, долго и упорно себе ее создававшего, – дело нелегкое. Гораздо легче действовать напрямую. Уверен, если рассказать человеку правду в лицо, он отвернется от мистера Уоррена.

Вот почему я решил наконец прервать собственное бездействие. В списке партнеров мистера Уоррена, который Вы составили, одним из самых крупных является мистер Мэшвуд. С ним я намерен побеседовать сегодня. Если Вы читаете это письмо, значит, справились со своим делом раньше меня.

Прошу Вас, дождитесь меня! Как только мои переговоры с мистером Мэшвудом будут окончены, я вернусь в офис. Надеюсь, Вы будете ждать меня.

Всегда Ваш, Теодор Дарлинг»

Уинифред похолодела и бросилась обратно на улицу, даже не заперев дверь. Сбегая вниз по ступенькам, она путалась в подоле, спотыкалась, а на последнем пролете упала, чуть не повредив себе ногу, но тут же поднялась и бросилась ловить кеб. Паника рвалась откуда-то из груди и застревала в горле.

Контора мистера Мэшвуда располагалась неподалеку от доков, где швартовался его корабль. Уинифред лишь надеялась, что Дарлинг не пришел к тому же выводу. Она прекрасно знала, чем закончатся их переговоры, если она не подоспеет вовремя.

Причал дока Святой Екатерины был пустым, тихим и холодным. Ветер с Темзы дул ледяной, и Уинифред вскоре пожалела, что не задержалась на минуту и не захватила накидку. Едва выскочив из экипажа,