Слепое пятно - Виктор Ночкин

Писала сестренка на этот раз без смайликов — дескать, маме приснился сон, только ты не смейся, это все очень серьезно, снам надо верить, так вот, явилась тетя Наташа (то есть моя мама, двоюродная сестра Веры, Ларкиной матери) и сказала, что я в опасности, в темноте, и что мне грозит беда. Ей понравилось, каким я стал, мама довольна, что сын взрослый, самостоятельный, но боится, потому что я в темноте. «Береги ногу, так тетя Наташа велела передать». Хм, вот и не верь после этого Взыскующим… я же разговаривал с мамой, я сказал: «Смотри, как я вырос…» Хотя при чем здесь нога? Разве что тушканы покусали, так это мелочь. В опасности? Да не так, чтоб… Просто я сижу в заброшенном подземелье, окружен кровожадными мутантами, башка трещит от дрянной паленки, а в остальном-то все в порядке…

Я написал в ответ: «Ларик, со мной все нормально, успокой тетю Веру. Просто сейчас много работы, я вот и теперь едва выкроил время, чтобы почту проверить. Ты пиши мне, Ларик, пиши обязательно, потом все прочту сразу. Даже если некоторое время я не смогу отвечать, ты все равно пиши. Я очень жду твоих писем».

Пока я сочинял, Костик сидел рядом и поминутно бросал в мою сторону тоскливые взгляды. Наконец я отправил мейл сестренке и обратил внимание на тоску терминатора.

— Чего, Костик? Глядишь на меня, как сталкер Петров на котелок с кашей.

— Да я той… ты напиши лыста Гоше, а? Я ж не можу. — И показал забинтованную руку.

Ну да, браслет ПДА на левой руке, левой ему набирать не выйдет.

— Давай тебе ПДА на правую руку перевесим?

Вообще-то будет неудобно, придется ещё переворачивать компьютер, он же под левую руку на браслете собран.

— Та ливою не зможу ти крапочки натыснуты. Я й правою не мастак, та хоч скильки-то вже навчився, а ливою ще й незвычно так…

— А мы у Вандемейера его клаву попросим. По кнопочкам пальцем попадать привычка не нужна.

— Чого ты такий ледачий, а, Слипый? Кажу ж тоби, не можу я ливою, незручно мени. Видбий маляву Карому, чи тоби важко? Ты ж краще за мене з тиею цяцькою управляешься.

— Я ленивый? — Это уже возмутительно. — Это ты ленивый! Ты, наверное, в школе у соседа по парте всегда списывал! Вот скажи, я тебя нынче бил?

— Ну, быв…

— Стрелял в тебя?

— Ну…

— Не покладая рук и себя не щадя, между прочим, и сражался с лучшим бойцом Зоны! Целый день сражался! А ты говоришь: ленивый… Ладно, отобью мейл Карому. Но учти, он мне может и не поверить, он же тебя специально заслал в Зону, чтобы ты это… контролировал.

Костик промолчал — наверное, боялся спугнуть момент моего покладистого настроения. Я стал сочинять «маляву» Карому:

«Гоша, Демьяна убил Пустовар, сто пудов. Сейчас Дима бежит от Свалки к Периметру. Хабар при нем, и наш, и ещё много, подробности — если выберемся. Мы застряли в старых армейских подвалах, ищем выход. Костик ранен в руку, писать не может. Гоша, возьми Пустовара, он убийца, и хабару при нем полно».

Прочитал Костику, тот кивнул — одобрил, потом принялся расстегивать рюкзак. Левой рукой было неудобно, я помог, затем распаковал свои припасы. Мы достали фляги, галеты, Вандемейер открыл банку тушенки. Есть не хотелось, но мы пожевали, потом решили отсыпаться по очереди. Поскольку я уже немного поспал, мне выпало караулить первым. Местечко на лестнице выглядело достаточно безопасным, но это Зона, здесь без охраны нельзя. Сперва заснул Костик, а Вандемейер ещё немного поработал с КПК. Потом он пожаловался, что заряд аккумуляторов нужно поберечь, энергия на исходе, так что не выйдет всего, что запланировал… и через пару минут тоже отрубился. А я сидел на лестнице, у самого края, под небом Зоны. Изредка сверху долетали прохладные капли — под утро пошел дождь.

Внизу, на дне бетонного колодца, не было ощущения дождя, к которому привыкаешь на поверхности, воздух здесь оставался сухим, не чувствовалось свежего дуновения, капли не барабанили монотонную дробь. Большая часть небесной влаги воссоединялась с твердью где-то выше, а сюда долетали лишь редкие капельки. Оно и к лучшему, шепот дождя не убаюкивал и не скрыл бы шума шагов, если б кто-то приблизился к нашему лагерю на краю лестницы. Но никто не явился из мрака, никто не потревожил сон Костика и Вандемейера. Так тихо было в этом уголке подземелья, так спокойно — воистину оазис тишины среди мрачных лабиринтов с их жуткими обитателями. Почему здесь так тихо? Может, именно небо отпугивает мутантов, привыкших к низким потолкам и спертому воздуху? Крошечный клочок неба…

Сперва я сидел, потом почувствовал, что клонит в сон, и стал разгуливать по лестничному маршу вверх и вниз, прислушивался к звуку собственных шагов, поглядывал на спящих товарищей. Рассвет близился, и, хотя небо скрывали тучи, света вполне хватало. Дитрих во сне хмурился и поглаживал браслет ПДА, Костик неловко вывернулся, привалившись к ступени, чтобы не опираться на больной бок и простреленную руку. Странное ощущение — это же я его продырявил… В Зоне вообще все получается навыворот, я ранил друга, он мне благодарен; ещё я убил контролёра, который показал мне маму живой; Демьян ограбил «Звезду», но его скорее жаль; Пустовар, сука, убил вора Демьяна, и я вполне разделяю желание покойного Угольщика: засунуть жирного гада в «мясорубку» — да-да, по частям и начиная с ног… хотя никогда раньше я такой кровожадности за собой не замечал. И ещё — странный сон тети Веры. Почему так? Ответов нет — и никогда не будет, вот что обидно!

Ответов — нет. «Нет» — это всегда «нет», как говорит Вандемейер… на руке Дитриха запищал компьютер — сработал будильник, его время сторожить. Мне показалось, будто с часами что-то не так, уж слишком быстро пролетела моя смена. Но тут и мой КПК подал зуммер. Дитрих сел на ступеньках, стянул капюшон и ожесточенно потер лохматую макушку.

— Время? А вроде только прилег…

Глаза мутные, он ещё не проснулся как следует.

— Вот и мне показалось, что как-то слишком быстро. — Я сел на ступеньках рядом с учёным. — Вроде и спать не хочется. Вандемейер, послушайте, моя тетка видела сон, точь-в-точь наше происшествие с контролёром. Как такое возможно?

— А-а-ах… — Рыжий зевнул. — Откуда это, насчет тетки?

— Ее дочка, моя кузина то есть, прислала мейл. И ещё — будто мне нужно беречь ногу.

— Совпадение. И почему ногу? Я вколол противостолбнячное.

— Ноги — это ладно, а вот про сон… как-то странно…

— Ничего странного, мнительные женщины постоянно видят сны. Спите, Слепой, лучше спите, пока можно. Нам предстоит трудный переход.

— Да мне не хочется спать… — Мне и впрямь казалось, что не хочется. — Смотрите, уже светает. Скоро будет совсем светло. Вандемейер, а вы смотрели по карте, далеко ли до следующего выхода на поверхность?

Дитрих не ответил. То ли не знал, то ли не хотел меня расстраивать… а может, он ответил, но я не расслышал его слов. Я уже спал.

Как Вандемейер будил Костика, я не слышал, а когда мой КПК протрубил подъем, был уже день. В квадратном окне над нами проплывали серые тучи, изредка между ними мелькало голубое, но день выдался пасмурный. Эта замечательная картина в оконце нашей тюрьмы была расчерчена живой решеткой — гибкие ветви, наполовину перекрывающие проем, раскачивались и тряслись. Снизу, если глядеть против света, листва казалась чёрной. Должно быть, наверху дует сильный ветер. И ещё — скорей всего выход из шахты находится на холме, потому что вряд ли так дует в низине. Интересно, можно ли обнаружить эту дыру сверху? Холмы в этой части Зоны, как правило, радиоактивны. С вертолёта скорей всего дыру будет видно, да вот беда — из-за повышенной радиоактивности склоны холмов всегда усеяны аномалиями, в том числе и теми, которые опасны для геликоптеров. Пилоты избегают пролетать над холмами. Никто сюда не явится, зови — не зови…