Джек Ричер, или Вечерняя школа - Ли Чайлд

Нигли прочитала вслух краткое изложение истории военной службы Арнольда Мейсона. Его призвали в армию в возрасте двадцати лет, в 1951 году, но отправили в Германию, а не в Корею, где он прослужил двадцать лет, если не считать поездок на переподготовку и участие в маневрах. Все это время он провел в воздушно-десантной части, которую готовили на случай конфликта с СССР, – хороших, но не элитных войсках. В возрасте сорока лет, в 1971 году, он с почестями ушел в запас, в звании старший сержант.

– Но до этого успел жениться на немецкой девушке и завести ребенка, – сказала Синклер. – К ним он и вернулся двадцать лет назад после шестилетнего отсутствия. Тем не менее Уайли ощущал какую-то связь с ним. Странные отношения.

Вид из окна оставался сельским, вдоль дороги тянулись плоские пустые земли, однако чувствовалась близость города. Небольшие поля были идеально ухоженными, как огороды. Каждое шоссе и улица имели название, написанное аккуратным готическим шрифтом, черным по кремовому. Они проезжали мимо маленьких деревушек, и каждая напоминала перекресток, окруженный домами. Тут и там виднелись амбары и надворные постройки, но гораздо меньше, чем ожидал Ричер. Нет, он представлял себе нечто другое. Не такое уединенное и слишком правильное. Все вокруг кричало о чистоте и порядке, все заселено, не слишком плотно, но расстояния между деревнями были совсем крошечными.

– Еще одна точка на карте, и мы прибудем к месту нашего назначения, – сказал Бишоп.

Нужная им точка на карте оказалась немного крупнее предыдущих. И людей здесь было больше. Они отыскали начало улицы Арнольда Мейсона в центре города. Она уходила на северо-запад, удаляясь от Бремена. Слева и справа выстроились крошечные фермы, маленькие, идеально ухоженные домики, окруженные несколькими акрами безупречных полей, навесы – и ни одного амбара.

У каждой фермы имелось собственное название. Все достаточно скромные, но выбранные с толикой гордости самими владельцами. Ричер искал «Гельб Бауернхоф» и тут только сообразил, что это значит. «Желтая ферма» в переводе с немецкого. По-испански «желтое» – это amarillo. Родина Арнольда Мейсона. Амарилло, штат Техас. Арнольд назвал свою ферму в честь места, где появился на свет.

Нужная им ферма оказалась пятой справа. Они ехали медленно, читая названия, и успели все хорошо рассмотреть. Впрочем, ничего особо интересного там не было – около четырех акров идеально ровных посадок, что-то темно-зеленое, возможно, капуста, аккуратный маленький дом, такой же крошечный, стоящий чуть в стороне гараж, еще дальше скромный сарай. И всё. В гараже мог вполне поместиться микроавтобус «Мерседес», а в сарае – небольшой трактор или электрокар. Но ни в одном – мебельный фургон.

Бишоп остановил машину в миле за домом.

– Я вернусь назад пешком и постучу в дверь, – сказал Ричер.

– Это рискованно, – сказала Синклер.

– Уайли здесь нет. Как и нового фургона. Старого тоже нет.

– Но это не доказывает, что дядя Арнольд не вовлечен в аферу Уайли.

– Он не станет сразу в меня стрелять. Он прикинется дурачком. Попытается отмазаться. И я дам ему такую возможность, если потребуется. Да, я согласен: если б фургоны находились здесь, все было бы иначе.

– Уайли может приехать, пока ты будешь в доме.

– Такой шанс существует. Но вероятность очень мала. И, если это произойдет, я не сомневаюсь, что сержант Нигли что-нибудь придумает.

– Нам следует пойти туда всем.

– Я не против, – сказал Ричер.

Бишоп ничего не ответил.

– Арнольд Мейсон – американский гражданин, – сказала Синклер. – А вы из консульства. Мы имеем право на контакт с ним.

– Мы не можем совершить ошибку, – сказал Бишоп.

– Если возникнут какие-то проблемы, мы можем просто уехать.

– Только не стойте рядом друг с другом, – сказал Ричер. – По крайней мере, вначале. Пока у нас не появится уверенность, что там безопасно.

Бишоп направил машину на узкую подъездную дорожку.

* * *

«Гельб Бауернхоф» занимал участок в сто ярдов в ширину и двести в глубину, как дорогое пригородное владение в Америке. Однако это была ферма. Несмотря на свои миниатюрные размеры. И ничего желтого. Серое небо, коричневая земля и капуста цвета серо-зеленого армейского обмундирования. Бишоп свернул к дому, и большой синий «Опель» с шипением покатил по тщательно ухоженной земляной дорожке. Гараж находился прямо впереди. Дом оставался левее, примерно в восьмидесяти ярдах от улицы.

Бишоп ехал вперед. Никакой реакции. Он остановился возле тропинки, ведущей к дому, до которого осталось примерно восемьдесят ярдов. По-прежнему никакой реакции.

Затем из дома вышел мужчина.

Он оставил входную дверь открытой, спустился с крыльца и остановился на дорожке, глядя на гостей. Мужчина был примерно ровесником Ричера, высокий, с прямой спиной. Светлые волосы, свободный серый свитер и бесформенные серые брюки.

И еще он был босиком.

– Я пойду первым, – сказал Ричер.

Он неспешно вылез из машины и сделал шаг к дому. Мужчина, стоявший на тропинке, молча на него смотрел. Еще один шаг. Все спокойно. Ричер продолжал идти вперед, медленно, пока не оказался лицом к лицу с мужчиной. Как проезжий коммивояжер. Или сосед, пришедший за советом.

– Мне нужно поговорить с Арнольдом Питером Мейсоном, – сказал Ричер.

Мужчина ничего не ответил. И никак не отреагировал. Словно не слышал. Он смотрел куда-то в сторону мимо плеча Ричера. Но там была только капуста.

– Герр Мейсон? – сказал Ричер.

Парень посмотрел на него. Голубые глаза. Пустые. За ними ничего не происходило. Свет горел, но дома никого не было. Неполноценный сын. Ровесник Уайли. Из того же поколения, что и так называемый племянник. Тридцать пять лет, но все еще зависит от других.

Ричер одной рукой показал в сторону дома, другой сделал плавное движение, захватывающее их обоих.

– Давай зайдем в дом.

Мужчина некоторое время ничего не делал, потом повернулся и быстро зашагал к дому, шлепая босыми ногами по дорожке. Подойдя к распахнутой двери, он постучал по стене и крикнул:

– Мутти!

Затем шагнул назад и стал ждать.

Из дома вышла женщина, маленькая и опрятная, потускневшие светлые волосы коротко подстрижены. Ричер дал бы ей шестьдесят пять лет. Измученная жизнью, но все еще красивая. Она кротко улыбнулась Джеку, словно не сомневалась, что он все поймет, поблагодарила сына за хорошо выполненную работу, сжала его руку, похлопала по плечу, погладила по щеке и отправила в дом. Потом подошла к стоявшему на прежнем месте Ричеру и бросила на него внимательный взгляд.

– Вы из армии?

Она говорила по-английски, с акцентом, но свободно.

– Как вы узнали? – спросил Ричер.