История одного эльфа - Галина Львовна Романова

— Жена и дети, значит? — сделал свои выводы человек. — Это плохо. Лучше совсем ничего не ведать про своих и тешиться надеждой, чем знать горькую правду!

Я смотрел на господина Турруса с плохо скрываемым удивлением. Он был моим временным хозяином — пока не придет пора меня «дарить», — всего несколько дней, но я даже не подозревал, что это за человек.

— Жаль, — помолчав, заявил он, — что ты не сказал этого раньше.

— Когда? — ответил я. — У помоста?

— А хотя бы и там! Не думаю, что она стоила так уж дорого — с детьми. Обычно высоко ценятся девушки, особенно девственницы, а женщин, у которых подрастают дети, продают за чисто символическую плату. Да еще и на общем аукционе… Вряд ли за всю троицу могли выложить больше пятидесяти монет…

— Вы хотите сказать, — я оторвал взгляд от дороги и внимательно посмотрел на человека, — что купили бы их? Для меня?

— В первую очередь — для себя, — произнес господин Туррус, — чтобы быть уверенным, что ты не сбежишь.

— Куда мне? — вздохнул я. — Я постоянно на цепи, как пес. Да и охранник глаз с меня не сводит.

Я покосился на полуорка. Тот действительно больше смотрел на вашего покорного слугу, чем по сторонам. И его взгляд — вернее, огонь, который горел в глазах, — мне не слишком-то нравился.

— За это я ему и плачу! — произнес господин Туррус, пришпоривая коня и возвращаясь в голову обоза.

Чем дальше уплывал Ирматул, тем беспокойнее становились обозники и охранники. Старший конвойный — сторожить обоз нанялся целый отряд, в котором вместе с людьми служили орки, полукровки и даже один тролль, — вместе со своими помощниками несколько раз в день объезжал весь обоз, а его подопечные по утрам надевали под куртки кольчуги и держали оружие наготове. Приграничье Княжества Ирматул жило в состоянии войны. Ибо Вольные земли были убеждены, что на его территории текут молочные реки в кисельных берегах и что их может обогатить сам факт владения любой частью этого государства.

Как-то на рассвете ко мне подошел господин Туррус. Я как раз завтракал — кормили меня из того же котла, что и охранников, так что я мог рассчитывать на кашу с мясом и глоток разбавленного водой эля вечером и немного бодрящего травяного настоя утром. Я прекратил жевать и поднял на него глаза.

— Встать, раб, — процедил полуорк, — когда подходит свободный!

Я нехотя поднялся, но человек махнул рукой, показывая, что сейчас ему не до церемоний, и кинул полуорку несколько ремней:

— Когда закончит есть, свяжи его и забрось на подводу.

— Что? — не поверил я своим ушам. — Почему?

— Чтобы не сбежал, — господин Туррус удостоил меня ответом.

— Ты поел, раб? — едва дождавшись, пока человек отойдет от нас на несколько шагов, поинтересовался охранник.

— Мм… почти. — Я вцепился в миску, с тревогой посматривая на ремни в его руках. Не то чтобы я так уж боялся, просто процедура была унизительной.

— «Почти» не считается, — отрубил полуорк. — Давай сюда руки.

Он быстрым движением выбил миску, после чего легко заломил мне руки назад.

— Не надо! — воскликнул я, пытаясь вырваться. — Я не убегу! Клянусь!

— Хозяин сказал — «надо», значит, надо, — пропыхтел охранник и изо всей силы двинул мне локтем между лопаток. — Не дергайся, а то так скручу, что хуже будет!

По моему мнению, хуже быть уже не могло, и я все-таки прекратил сопротивление. Связав мне руки, полуорк спутал лодыжки, забросил меня на подводу и на всякий случай проверил, насколько прочна цепь, тянущаяся от ошейника.

— Убедился, что я никуда не денусь? — не удержался я от сарказма. — Ты еще глаза завяжи и рот заткни!

— Не замолчишь сам — так и сделаю, — прорычал охранник.

Пришлось смириться, хотя все во мне восставало против такого обращения. Но что оставалось делать? С каждым днем мы все дальше оказывались от Радужного Архипелага. Я был единственным эльфом в обозе, а это значит, что на встречи с соплеменниками у меня не оставалось надежды. Да и зачем они были нужны? О чем мы могли друг с другом говорить? О гибели нашего мира? О том, что орки сейчас громят Радужный Архипелаг, завоевывая Остров за Островом? Какой Остров падет следующим? Аметистовый? Изумрудный? Янтарный?

Обоз тащился на восток. Мерное покачивание подводы убаюкивало, но горькие мысли гнали от меня сон, а ехавший рядом полуорк еще больше растравлял чувства.

На второй день все повторилось.

И на третий.

А на четвертый…

Накануне мы покинули мирный Ирматул и углубились на территорию соседнего Вольного княжества Дедославского. Это мне изволил сообщить мастер Туррус, когда присутствовал при ставшем обязательным ритуале связывания вашего покорного слуги.

— Может быть, не надо? — рискнул я обратиться к нему, пока полуорк возился с моими запястьями. — Я готов поклясться всем святым, что не попытаюсь бежать!

— Тебе надоело? — понимающе кивнул человек. — Могу тебя обрадовать. Мы вчера под вечер вступили на земли Дедославского Княжества. Как только покинем его, я тут же отменю приказ. Осталось всего несколько дней.

Для меня эти дни растянулись до бесконечности. Долгими часами я валялся на подводе среди тюков товара и чувствовал себя ужасно. Разбитая дорога пролегла по довольно безлюдной местности — за полдня мы ни разу не видели ни одной деревушки или даже хутора. Как мне удалось узнать впоследствии, Дедославское Княжество в прошлом довольно часто страдало от набегов соседей. Приграничные земли грабили все, кому не лень: даже если соседние Княжества объединялись для того, чтобы напасть на Ирматул, все равно они не могли устоять перед искушением и не прихватить что-либо у поселян Дедослава. Поэтому местные жители либо научились скрываться и жили исключительно в глухом лесу, либо давно подались отсюда куда подальше.

Мы пробирались через глухие леса, годами не видевшие топора дровосека. Раз или два казалось, что откуда-то из-за деревьев поднимается дымок. Местность была такая дикая, что охранники, не сговариваясь, достали оружие, а многие в дополнение к кольчугам надели еще шлемы.

Я попытался приподняться на локте.

— Эй! — окликнул своего охранника. — Что происходит? Полуорк не ответил. Он надел шлем, из-под которого торчала только его массивная нижняя челюсть. И эта челюсть выражала презрение. Впрочем, лицо этого существа вообще ничего иного не выражало по отношению ко мне.

— Развяжи меня, — попросил я. — Пожалуйста! Полуорк хмыкнул.

— Я не буду пытаться убежать, — продолжил я. — Но мне просто… мне очень нужно сейчас быть свободным! Я чувствую — что-то происходит! И я хотел…

Только острый эльфийский слух помог мне расслышать свист стрелы. Его не услышал больше никто — зато все увидели, как падает с седла человек, убитый выстрелом в шею.