Метро 2033. Ладога - Дмитрий Ермаков

После смерти Ивана Негода опять осталась одна. Вновь рядом с ней не было того, кто мог защитить ее, детей и Светлану Сергеевну. Жанне не было смысла блефовать.

Выглядела она сейчас далеко не идеально. Изнурительные блуждания по лесу подорвали силы молодой женщины. А ведь с момента возвращения она так толком и не выспалась. Сейчас Негода была тенью себя прежней. Но Игнат понимал, что все это временно. Кризис кончился, наступили спокойные дни. Жанне достаточно будет недели, чтобы полностью восстановить силы.

– Ну, этому точно не бывать, – произнес сталкер с усмешкой. – Алиска мне голову оторвет. И тебе тоже, ха-ха. Но вообще многоженство – это тема. У нас как раз осталось в среднем по две женщины на одного мужика. И каждая вторая – вдовы. И почти у всех – дети. Делать нечего, придется вводить. Только не в обязательно порядке. Никакой обязаловки. Добровольно. Хотят – пусть живут.

Стасов облегченно вздохнул. Игнат не ответил прямо, что согласен стать новым председателем. Но то, как он рассуждал о многоженстве, означало, что Псарев готов взвалить на себя новую, непривычную ношу.

Рысева сразу ушла в палату к Борису.

Жанна молчала. Она пристально смотрела на Игната. Сталкер даже забеспокоился, не злится ли она на него. Но это была не злость, а глубокое, искреннее уважение.

«Ты остался верен своей избраннице, это круто», – думала в этот момент Негода.

«Уж я-то Алиску знаю. Никогда не потерпит моя крошка соперницу в постели», – размышлял Пес.

Игнат не получил женщину, о которой мечтал много дней. Зато обрел верного, надежного друга и помощника.

* * *

Прежде чем начать исполнять обязанности, так внезапно свалившиеся на его больную голову, Псарев решил побеседовать с женой.

«Алиска – умная баба. Может, че посоветует толковое», – размышлял сталкер, отправляясь в медицинский блок.

По пути он почти никого не встретил. Коридоры бункера были пустынны, до него не доносилось практически никаких звуков. Жители все еще не решались показываться из своих комнат. Многие до сих пор не верили, что бой кончился и что заговорщики свергнуты, хотя Сбруев и объявил об этом час назад по громкой связи.

В голове сталкера роились вопросы, один другого мучительнее.

Что делать с военными, которые служили Вилкову? Пустить в расход, объявив предателями? Но тогда в общине вообще не останется мужчин. Даровать всем жизнь, но не допускать к оружию? Но кто тогда будет дежурить на вышках и вести огонь из дотов, если нагрянет враг? Доверить оборону промзоны? Но можно ли доверять людям, которые присягнули на верность палачам?

Вопросы жизнеобеспечения тоже серьезно беспокоили Игната. Требовалось немедленно возобновить вылазки охотников в лес. Но в общине панически боялись дикарей, многие категорически отказывались ходить за периметр, боясь попасться в их руки. Значит, нужно было предать широкой огласке шокирующий факт: не дикари, а агенты Вилкова уничтожили разведку на аэросанях. А еще предстояла расчистка узкоколейки, по которой ходили дрезины. За прошедшие дни рельсы полностью занесло.

«Ладно, все потом», – Псарев усилием воли отогнал тревожные мысли.

Жену он застал у больничной койки, на которой лежал Борис Молотов. Рядом сидела измученная, сонная Лена. Глаза Молота были закрыты, Игнат в первый момент подумал, что его боевой товарищ мертв.

– М-мать! Погиб?! – Он кинулся к Борису, принялся щупать пульс.

– Не. Спит, – отозвалась Лена.

– Жить будет, – устало улыбнулась Алиса.

Игнат облегченно вздохнул. Обрести старого друга, которого давным-давно заочно похоронил, и тут же снова потерять было бы невыносимо тяжко.

– Ленок, выйди на минутку, – попросил он и, когда Рысева ушла, сказал прямо, даже не пытаясь подготовить жену к необычному известию:

– А я теперь, типа, главный. Председатель. Назначили, блин.

Сталкер ожидал поздравлений. Он думал, что Алиса обрадуется, засмеется, обнимет его. Но та в ответ тяжко вздохнула.

– М-да. Прибавится нам нервотрепки.

Первой реакцией Пса была обида, он нахмурился и отвернулся, буркнув себе под нос: «Ну, ты и бука».

Всю жизнь Игнат прозябал на вторых ролях. То он был третьим в группе Бориса Молотова, то подчинялся капитану Гаврилову или полковнику Бодрову. Командиром отряда разведчиков он стал только из-за гибели Захара, да и то ненадолго. И вот в первый раз судьба повернулась к сталкеру лицом.

Но Пес сдержал первый порыв гнева, а следом пришла мысль:

«А она права, черт возьми. С таким не поздравляют. Приятного будет мало. Геморроя – выше крыши».

– Чему радоваться, Игнат? – говорила тем временем Алиса. – Община в кризисе. И до Вилкова было плохо, а уж теперь…

«Что верно, то верно», – подумал Пес.

– Стасов, конечно, хитрая лиса, – проворчал он. – Так убедительно свистел про свое здоровье. Ох-ах, смертельно больной инвалид. – Игнат желчно рассмеялся. – Да брехня это. Крепкий, как бык. Просто не хочет впрягаться. Понимает, гад, какой это адский труд. И Ленка тоже хороша. Она, типа, маленькая еще. Дите неразумное. Ха. Да боятся они все. И Жанна тоже боится. Не хотят ответственности.

– А ты боишься? Ты понимаешь? – Чайка устремила на мужа пронзительный взгляд.

Игнат непроизвольно поежился.

– А то. Мы в дерьме, детка. И как из него выбираться, хрен знает. Но придется.

– Не впервой, – Алиса усмехнулась. – Ничего. Вместе справимся.

Потом прижалась к мужу и нежно обняла его. Пес ласково потрепал жену по макушке, поцеловал в щеку.

– Спасибо, детка. Прям гора с плеч.

И они оба весело рассмеялись.

В этот момент из динамиков зазвучал голос Василия Васильевича Стасова.

– Внимание, внимание. Срочная новость. Учитывая сложившуюся в общине обстановку, выборы нового председателя решено отложить до более спокойных времен.

– Ха. Опять брешет, – проворчал сталкер. – Не будет больше никаких выборов. Поигрались в демо, мать ее, кратию – и хватит.

– Исполняющим обязанности председателя с сегодняшнего дня является Игнатий Михайлович Псарев. В связи с этим… – донеслось из динамиков.

Но сталкер уже не слушал. В приступе ярости он вскочил на ноги, схватил первый попавшийся предмет и запустил в динамик.

– Ах ты… Ах ты… Крыса кабинетная! – рычал Пес. – У-у, огребешь ты у меня. Я, блин, еще не говорил «да»! Не говорил, понял, козел?!

Алиса подошла сзади, обняла Псарева за плечи, привлекла к себе.

– Теперь поздно, – шепнула она на ухо Игнату. – Рубикон перейден, как говорили раньше. Ты – председатель. Иди, правь народом.

Тот успокоился, перестал сыпать бранью. Поднял с пола пинцет и машинально кинул обратно на стол.