Если боги за нас! - Владимир Малыгин

Лежу в своей коечке, на солнечные пятна на противоположной стене любуюсь. День сегодня жаркий, надо бы какие-нибудь занавески на иллюминатор навесить. А то к вечеру каюта нагреется, раскалится, как баня. Мозги думать отказываются, обленились за эти дни вынужденного безделья, вяло перескакивают с одной темы на другую.

Почему безделья? Да потому, что уговорил меня всё-таки Даниэль задержаться в городе хотя бы на недельку. И Горивой его поддержал в этих уговорах. А чуть позже, наедине, мне и обсказал причину такой поддержки. Спорить я с ним не стал, просто подумал ещё немного и решил с его доводами согласиться, задержаться в Данциге на некоторое время, не подозревая, какие неприятные последствия принесёт мне в недалёком будущем это моё решение…

Ладно, что раньше времени репу морщить, о нескорых торговых делах переживать. Будет день, будет пища.

Сам себя успокоил таким образом и поморщился от такого успокоения. Как-то прозвучало это… Примиренчески, что ли. Лениво как-то, словно я заранее под будущую ситуацию подстраиваюсь. А с другой стороны, куда денешься? Ничего от меня не зависит. Если, конечно, это дело полностью под свой контроль не брать. Потому что не нужно в этакое болото с дележом власти в чужом и далёком для меня городе влезать. Одно дело, всё на пустом месте с ноля начинать, и совсем другое — вот так вживаться в чуждое нам общество, плотно забитое чужими интересами. Даниэлю что, мало того что он сам местный, так вдобавок его и городское торговое сообщество поддерживает. После ликвидации общей угрозы личному имуществу и капиталу в виде ликвидированной власти они его готовы прямо в зад целовать.

Мысли вяло перетекли на недавние события в Бордо. А там что, другая ситуация была? Да такая же. Почти. Точно такой же чужой город, а мы в него влезть пытаемся. Может, лучше было бы воспользоваться ситуацией и здесь, в Данциге, зацепиться? Как сейчас Горивой предлагает. А если к тому же вспомнить мои давние идеи о выкупе участка земли в этом городе? Тоже ведь хотел когда-то давно здесь свою базу заиметь… Может, стоит хорошенечко подумать и вернуться к тем своим мыслям, если жизнь так поворачивает?

Да нет, тогда совсем другая ситуация у нас была…

Чушь какая, сам же себя и оборвал. Ситуация всегда одинаковая. Это мы её всё время пытаемся под себя подстроить, усложнить, потому нам и кажется, что она меняется. Вот что такого с тех пор изменилось? Земля? Нет. Люди? Они как были такими тогда, такими же и остались. И всегда были и будут одинаковыми. Общественный строй? Ерунда. По большому счёту он тоже во все века один и тот же. Только его обзывают по-разному, а принцип во главе один и тот же — ограбь ближнего своего. А что ещё? Войны? Да они и не прекращаются никогда. Их лишь называют по-разному. То стычками на далёких рубежах, то защита или завоевание где-то своих интересов, то ещё какая-нибудь лабуда типа локальных конфликтов. Были бы возможности, а причину и обозначение всегда подобрать можно. И как я пытался когда-то зацепиться на чужих берегах давным-давно и не оставляю подобных попыток сейчас, так и наши противники стараются пролезть на наши земли, оттяпать кусок послаще. Если это не удаётся, то хотя бы пограбить вволю. Одни интересы у всех. Одинаковые. Если в корень смотреть. Увести коров у соседа, потому что они молоко жирнее дают, и поиметь чужих баб, якобы они слаще. Примитивно, но полностью отражает смысл всех устремлений человека. Всё остальное разнообразная идеология, придуманная для оправдания этих желаний. А суть одна. Зацапать побольше, всех под себя подмять и жить дальше припеваючи, собирая дань со своих подданных — баранов стричь. Чем больше удастся подмять, под себя подгрести, тем и дани больше.

И зачем мне такое будущее? Одного недостаточно?

Старого купца за всё это время я видел пару раз, не больше, да и то лишь по вечерам. С судна я никуда не выходил, не было у меня такого желания. А новости мне и так регулярно доносили.

В отличие от меня команде никто не запрещал сходить на берег. Вот они и сходили, благо после похода каждому из них было на что погулять в припортовых тавернах. Но совсем уж не расслаблялись. И дежурная группа всегда была наготове. Да и далеко от порта наши гуляки не уходили. Парни взрослые, голову на плечах каждый имеет, понимает, что в городе лучше лишний раз не маячить, не дразнить горожан. Столько стражников в замке полегло от наших рук, а многие из них местные, с многочисленной роднёй и знакомствами. Могут и прибить в отместку где-нибудь в глухом переулке. Или не в переулке, а вообще на центральной улице, если случай подходящий подвернётся. Теперь в этом городе мы надолго заработали определённую славу. И опасаться нас будут, и ненавидеть. Отныне для местных мы будем словно острая кость в горле. Которую и не проглотить, и не выплюнуть. Какая тут дружба, какое вживание в общество? Чужие мы…

И Горивою я пока ничего не стал объяснять. Хочет он воспользоваться сложившейся ситуацией и на этой волне выторговать для своего князя преференции, так пусть пользуется. Не станет Даниэля, и нам всё припомнят.

Хотя тут же сам себе и возразил: пройдут годы, и люди многое позабудут. И снова переметнулся на другую сторону, противореча своему же новому утверждению. Нет, ничего никто не забудет. Молва людская долгую память имеет. Страх и ненависть в подкорке останутся.

Лучше уж всё-таки на том пустынном заброшенном берегу начинать строиться, там, где о нас ничего плохого никто сказать не сможет. Потому что нет никого вокруг, некому говорить. Тогда есть шанс постепенно укорениться, врасти в эту землю. Иначе же мы так и останемся захватчиками, и будут нас местные периодически на крепость проверять…

Думать нужно. Время на это у меня ещё есть до нашего возвращения в Псков, до встречи с Трувором…

А через неделю мы покинули город, увозя с собой искалеченного пытками парня. А я наконец-то вздохнул спокойно после нашего отплытия. Что-то неуютно мне стало в Данциге. Словно со всех сторон каменные плиты давят и душат.

Дальнейшее плавание прошло без каких-либо тревожных происшествий, только время в походе тянулось, словно резиновое. После того как вошли в Псковское озеро, я вообще не покидал палубу. Душа рвалась домой. Или к жене, что вернее. Погода при подходе к устью Великой немного испортилась, плотный и крепкий ветер разогнал порядочную волну на озере. Половину парусов пришлось убрать, но скорость у нашего струга при таком ветре практически не упала.

Стоял наверху, пока окончательно не вымок и не продрог под резким пронизывающим ветром. Крутые волны смачно и глухо били в скулу струга, стараясь свернуть его с курса, вздымались вверх веером холодных брызг. Ветер радостно подхватывал их, бросал на одежду, свистел издевательски надо мной в канатах. В конце концов я не выдержал — замёрз почти до посинения, зуб на зуб не попадал, — и спустился в каюту. Переоделся, развесил мокрую одежду сушиться на вешалке и завалился на койку. Что-то у меня этот поход больше проходит в горизонтали. Старею, наверное, всё лежу да лежу, уже ямку в досках пролежал.

Прошли устье, прикрылись островами и деревьями — ветер заметно стих, волна улеглась, стала короче и мельче, струг пошёл ровнее. И скорость упала, пришлось все паруса ставить.