Клык. Хвост. Луна. Том I - Лин Возовски

Следом шли образы зверей трех кланов, что до последнего своего вздоха отстаивали свою независимость. Их фигуры расположились вплотную друг к другу и выделялись широким отступом от нижних изображений. Первым среди трех шел величественный олень с ветвистыми рогами – символ клана Береков. Пять сотен лет назад Хилдиус Берек, вождь клана Летнего Оленя, названный по воле Северного леса Стальным Копытом, был повержен в поединке с громадным юношей из клана Серой Волчицы – Чиринтом Гойлом, прямо у обрядного столба. Хилдиус пришел вторым в гонке за кресло сэнны всего Севера, опоздав лишь на несколько минут, но не смог с этим смириться и вызвал Чиринта Черного Клыка на поединок. Дуэль длилась всего несколько секунд, в конце которой Черный Клык разрубил Хилдиуса двуручным мечом от шеи до пояса. После этого Чиринт Гойл приказал сжечь всех жителей общины Летнего Оленя, при этом заблокировал им выход со всех ворот. Бревна вместе с телами людей горели несколько дней, а тлели аж до самого первого снега.

Чуть выше рогатого оленя расположилось изображение усатой рыси, члены клана которого были изгнаны с Северных земель на Юг за то, что вождь Нун Шоль отказался выдать свою младшую дочь за единственного наследника Серой Волчицы – Отто, дикаря, что родился с первым днем весны и был воспитан огромной волчицей. После череды отказов, Нун, однажды вернувшись с охоты, нашел свою младшую дочь разодранной в собственной пастели. Рядом с кроватью сидел Отто, с аппетитом вгрызающийся в тонкую ногу прекрасной девушки.

Замыкал троицу образ бобра с двумя огромными передними резцами. Клан Мокрого Бобра был расположен вдоль берега Древесной реки, выше общины клана Гойлов. Как такового общего поселения они не имели. Люди проживали в бревенчатых хижинах прямо на берегу. Соответственно, мылись и готовили тоже в реке. Когда к власти над Станокой пришла самая свирепая воительница клана Серой Волчицы – Тривульда Гойл, названная Кровопийцей, то сэнна была крайне оскорблена поведением бобров. По ее мнению, прибрежные жители не имели права омывать свои грязные тела в священных водах Лейха Сонх. Тривульда приказала отловить всех детей из прибрежных домов, связать по рукам и ногами и бросить вдоль берега. Два дня и две ночи Кровопийца собственноручно топила в Древесной реке одного ребенка за другим, заставляя смотреть их родителей и родственников. После она загнала старших в снежные вершины Парящих гор, поставила стражу и велела им рубить любого, кто спустится с гор в поисках еды.

Ближе к верху обрядного столба виднелись более свежие, выдолбленные в каменной коре изображения гибкого хорька, могучего медведя и хвостатой лисицы. Но на самой вершине притаился волк в кровавом оскале, чье изображение возвышалось над остальными, символизируя беспредельную власть его клана.

Чуть ниже столба, вдоль берега, были выстроены недлинные, узкие ладьи. Внутри такой ладьи взрослый человек с удобством мог вытянуться во весь рост в лежачем положении, но вот уже двоих древесное судно разместить бы не смогло. Двое крепких прислужников сидели на опрокинутой к верху дном ладье, неуклюже ковыряясь толстыми пальцами в кедровых шишках в поисках лакомых ядер.

Тень Волчицы заполняла свободное время упражнениями со стальным шестом. Верхнюю часть тела девушки обтягивал кожаный дублет цвета серого гранита, который стягивался перекрестными затяжками от горла и до самого паха. Несколько сотен лет назад в этом самом дублете Тривульда Гойл пришла первый к обрядному столбу и заняла кресло сэнны. Кровопийца выследила во время пути всех соперников и хладнокровно расправилась с каждым, поэтому конкурентов у нее под конец обряда и вовсе не оставалось. Дублет обтягивал гибкое тело Гловы, словно вторая кожа, и если всмотреться в кожаную ткань при свете огня или солнца, то можно было разглядеть въевшиеся багряные разводы от крови юношей и девушек, которые однажды пали от рук Тривульды во время обряда.

Цейла вертелась вокруг чугунного чана, что висел над огнем. Внутри чана кипела и пузырилась бледно-зеленая жидкость, в которую женщина время от времени подбрасывала сушеные ягоды, либо растирала в бульон корявые корни растений.

Размеренную обстановку потревожили первые участники обряда в сопровождении взрослых. Из ворот вышли Зерта и Ранлис, которые уколом своих глаз смерили Глову, что разрезала воздух своим оружием, затем двинулись в сторону обрядного столба. Следом за ними шли Вармис и Роза. Рыжебородый мужчина крепко сжимал вспотевшей ладонью руку Розы и пугливо озирался по сторонам. Роза Вирсмунк свободной рукой держала лоскут ткани, которым утирала свои слезы с опухших глаз.

Как только члены клана Бурого Медведя заняли свое место, в воротах показался Фуро Крысодав с двумя одноликими коротышами. Двое братьев не стали дожидаться своего отца, вместо этого они с радостными возгласами побежали к обрядному столбу, и, выхватив из небольших ножен со своих спин короткие мечи, стали щедро посыпать окаменелый тотем ударами. Спустившись, Фуро наградил каждого отпрыска мощным подзатыльником, от чего юнцы чуть приуныли, но, спустя мгновение, побежали к ладьям и принялись раскачиваться внутри судна прямо на песке. Крысодав кивком поприветствовал собравшихся и занял место рядом с Вармисом и Розой.

Спустя час Фуро принялся тревожно поглядывать на бледный лик полной луны.

– Если клан Снежной Лисицы не явится к началу обряда и не предоставит участника, то, по правилам, они выбывают из состязания, – холодно ответила Цейла на беспокойное молчание Крысодава.

– Их община находится дальше всех к северу. Я уверен, они уже на подходе, – успокаивал себя Фуро, хотя поводов для тревоги у него не должно было быть.

После его слов со стороны общины послышался скрип ворот. Дорр Винтер, аккуратно ступая следом за своей дочерью, спустился к берегу, после чего оба извинились за свое опоздание и заняли место в кругу.

Цейла вытащила из чана длинную деревянную ложку и откинула ее в сторону, затем статно прошла в центр круга. Глова, держа в руках шест, встала рядом с Волчонком, глаза которого прыгали от одного участника к другому. Рой и Дой вернулись в круг и облепили Фуро с обеих сторон.

– Вун-о дхале всем участникам священного обряда Сэнна де Тхонхе и им сопровождающим. Честь вашим предкам! – громко поприветствовала Мать Стаи, получив в ответ от присутствующих неловкое молчание.

– Сэнна де Тхонхе, в переводе со древнесеверного…

– Постойте! – Фуро перебил Цейлу. – Перед тем, как мы начнем, я хотел бы попросить у присутствующих вождей разрешение.

– Чего ты там удумал, Крысодав? Сейчас не время для твоих пьяных представлений, – нервно бросила Цейла.

Из темноты вышел Мико Росслер. Мощный торс юноши обтягивал кожаный жилет из черной бычьей кожи. За его спиной безуспешно пытался спрятаться огромный двуручный меч.

– Что все это значит? Мико не может участвовать в соревновании. Он не сын вождя, – произнесла Цейла, но в ее голосе чувствовалась неуверенность в собственных словах.

Мико и Фуро коварно улыбнулись друг другу, после чего юноша встал рядом со своим дядей.

– Я хочу просить у вас, друзья мои, право на усыновление своего племянника – Мико Росслера, названного по воле Северного леса Волкодавом, сына Киро Росслера, моего покойного брата. – Фуро с надеждой взглянул в глаза Дорра и Вармиса. К Цейле он даже не стал поворачиваться.