Паломничество к Врагу - Сергей Зайцев

Пока прыгун говорил, к нему приблизился Отшельник и молча обнял брата за плечи. Ирония судьбы – если кукольник и хотел что-то сказать, он не смог бы этого сделать. Но этот жест привел прыгуна в себя, и он поднял бластер, направив его в голову умирающего.

– Что ж, по крайней мере, ему больше не придется служить Шефиру.

Я резко отвернулся. Крови мне на сегодня было больше чем достаточно…

Как оказалось, именно этот момент Бигман и выбрал, чтобы расквитаться с чужим, и действовал он молниеносно. Два хлопка, характерных для телепортации, прозвучали один за другим, почти слившись, и Бигман возник прямо перед Нкотом. Я едва успел повернуть голову, чтобы увидеть, как пламя ударило Нкоту в грудь. Фигура чужого почти неуловимо мигнула… И оказалась в шаге от траектории выстрела. Молния ушла к развалинам, рассеявшись на камнях.

Немедленного возмездия со стороны лешука не последовало.

Бигман бросил бластер к ногам.

– Ты знаешь, почему я пытался убить тебя, чужой, – голос его был спокоен как никогда. – Мне не нравится, что шелтяне гибнут лишь от твоего присутствия на этой планете. Мне не нравится, что погиб мой сын. Мне не нравится то, как ты ведешь свои дела… Ладно, кончай со мной, нечего тянуть резину.

Нкот даже не шевельнулся, пристально глядя на него с высоты своего роста. Но зеленое пламя его глаз стало ярче, растопив тени под капюшоном, четко высветив черты хищного звериного лица.

– Разве я виноват в смерти твоего сына, Бигман? – мягко спросил он. – Шефир привел сюда этих людей, и во время битвы не было возможности выбирать…

– Какого галта! – разъяренно вскричал Бигман. – Он привел их сюда, потому что здесь ты, Нкот, и ты это прекрасно знаешь! Голубой банкос – вот что нужно координатору! Неужели ты всех нас считаешь глупцами, не способными связать между собой даже пару очевидных фактов?!

Прыгун был прав. Месть за Доса исключалась, так как Шефир сам пришил своего осевого. А голубой банкос – отличный предлог для преследования. Как говорил Целитель, с помощью этой штуки можно скупить весь известный космос. Границы власти существа, обладающего подобным предметом, просто трудно представить. И каким-то образом Шефир узнал, что у Нкота подобный предмет есть.

– Я не хотел бы принуждать тебя идти со мной, Бигман, – уже более холодно промурчал Нкот. – Но…

– Но у меня нет выхода? – язвительно рассмеялся Бигман. – Ты это хотел сказать? Ну, договаривай, договаривай…

– Думаю, перед Шефиром тебе не оправдаться в своих действиях. Да и кто ты для него? Ни с тобой, ни без тебя он не сможет со мной справиться. Ты не представляешь для него никакой ценности, ни ты, ни твоя информация обо мне.

– Верно, – Бигман растянул тонкие бескровные губы в саркастической усмешке, оскалив острые зубы. – Зато по каким-то причинам я представляю ценность для тебя. И у тебя достаточно сил, чтобы убить Шефира. Верно? Ведь ты можешь его убить? Можешь? Отвечай, галт тебя задери! – прыгун снова сорвался на крик.

– Да.

– Вот и отлично… – Бигман заметно успокоился и заговорил обычным голосом – угрюмо, зло, сдержанно: – Если ты мне дашь обещание, здесь и сейчас, что убьешь его ради меня, я пойду с тобой дальше без принуждения и сделаю все, что ты потребуешь. Все. Все сделаю. Сделаю, несмотря на то, что ты, проклятый урод, уже сделал.

– Я не люблю, когда мне ставят условия, Бигман, – с угрозой проговорил Нкот, – но будь по-твоему. Платой за твои услуги будет жизнь Шефира. Я отдам ее тебе.

– Договорились. Деньги для меня больше значения не имеют.

– Но это будет только после того, как мы закончим мое дело, – предупредил Нкот.

– Разумеется, – прыгун с преувеличенной любезностью развел руками.

Я решительно подошел к ним и сжал локоть Бигмана пальцами.

– Освободи место, Бигман. Мне тоже надо кое о чем поговорить.

Прыгун секунду пристально смотрел на меня сверху вниз, возвышаясь надо мной почти на голову (проклятый рост – лилипут в стране великанов), затем понимающе кивнул и отошел к трассеру, бросив через плечо:

– Всыпь и ты ему… иноп.

– Тебя я тоже не удерживаю, Никс, – заявил Нкот прежде, чем я открыл рот.

– Ты…

– Я также не собираюсь тебя снова убеждать, как на Ферме.

Нет, я явно уступал Бигману в способности говорить с чужим на равных, несмотря на то, что после слияния, очистившего мое сознание, я стал свободен от его воли и мысли о Нори причинили мне боль.

– Это было подло, Нкот, – с гневом и горечью произнес я. – Ты заставил меня оставить ее. А теперь…

– Это было необходимо.

– Как я уже говорил, для тебя!

– Для всех нас. Дело обстоит таким образом, что ты просто обязан пойти со мной, если хочешь, чтобы она осталась жива. Иначе погибнут все.

Бесполезно, думал я, глядя на него с ненавистью. Этот инорасовый ублюдок все равно ничего не объяснит, пока сам не захочет… И как быстро он поставил меня в такие же условия, как и Бигмана!

Читай, читай мои мысли в свое удовольствие, мне наплевать! Будь оно все проклято! И ты тоже, Нкот, будь ты проклят со всеми своими делами! Я тебя ненавижу, понял? Я сыт по горло твоими загадками. Но лучше бы ты был прав. Лучше бы ты был прав в своих утверждениях. Зачем… зачем ты позволил мне прийти в себя после твоего внушения? Лучше сделай так, чтобы я забыл о Нори снова. Так будет лучше для меня…

Зеленые озера глаз сверкнули:

– Хорошо, Никс, твоя просьба будет выполнена.

– Что? Какая еще просьба?

– Мы едем дальше. Все в машину.

Я вдруг забыл, о чем мы говорили. Некоторое время я непонимающе смотрел на Нкота, затем неуверенно пожал плечами и отошел к трассеру. Заняв водительское кресло, обождал, когда займут свои места шелтяне, и тронул машину.

На сердце было спокойно.

И пусто.

До звона.

Весь остаток дня мы двигались по Северному тракту – все дальше и дальше, прочь от Шефира, прочь от заброшенного города и братской могилы, в которую была превращена его площадь. В течение всего пути никто не произнес ни слова, столетнее забвение дороги нарушал лишь ровный рокот двигателей, казалось слившийся с ней в единое целое. Жара окончательно спала, воздух быстро остывал, обещая прохладную ночь.

Часа через два, с первым появлением вечерних сумерек, Нкот приказал свернуть с дороги влево, прямо в лес. Я выбрал подходящий просвет в зарослях и направил в него трассер. Природа протестующе отозвалась треском ломаемых веток, звучно лопались рвущиеся канаты лиан, брызги растительного сока летели в лобовое стекло и борта. Трассер, как и раньше, это не остановило – внутри неказистой на вид машины пряталась внушительная мощь двигателей. Вскоре, следуя указаниям Нкота, мы выбрались на довольно просторную, заросшую приземистыми, не выше колена, шапками красно-зеленых кустов поляну, на дальнем краю которой сиротливо притулилось крошечное озерцо, по размеру больше напоминавшее огромную лужу. Видимо, родник. Подкатив трассер к берегу, я заглушил двигатель и расслабленно откинулся на спинку сиденья, ожидая дальнейших распоряжений чужого. Что-то мне говорило, что больше сегодня мы двигаться не будем и Нкот привел нас на место ночлега. Но чужой молчал. Длинная, нахохлившаяся фигура на заднем сиденье, отливающая молочной голубизной в умирающем свете дня, не подавала признаков жизни. Я хмыкнул. Задумался, бедняга, сомнения загрызли, не позволяя прийти к какому-либо решению. Натворил дел на планете выше крыши. По крайней мере, я предпочел это непонятное молчание объяснить именно так. Мне так было удобнее. Когда боги не всемогущи, то и сам не чувствуешь себя ущербным…