Убийство на Потомаке - Маргарет Трумэн

— Нет, хотя я говорил, что ему, может быть, будет полезно отвлечься. Честно говоря, я бы тоже с удовольствием туда не пошел.

— Знаю. — Она закончила полировать второй из имеющихся у них двух серебряных подсвечников. — Нам необязательно долго задерживаться, — сказала она, вытирая руки. — Если тебе только не придет мысль потанцевать после обеда.

— Очень возможно. — Мак обнял жену. — Я готов, как это сегодня называют, к многозначительным отношениям и отпуску.

— Давай устроим себе настоящий отпуск, — проговорила Анабела, поворачиваясь к мужу и целуя его. — Мы говорили о поездке на Бермуды. Но может быть, ты поедешь со мной в Сан-Франциско? Конференция продлится два дня. Мы могли бы остаться и немного попутешествовать, к примеру, съездить в страну красного леса или полюбоваться, как клубится туман над Золотыми воротами, может быть, проведем пару дней в Кармеле или Напе?

— Звучит заманчиво. Позвони своему агенту в туристическом бюро, пусть закажет два билета.

До того как общество «Алый грех» влилось в бурлящий поток светской жизни Вашингтона, город оказывал поддержку в проведении трех ежегодных благотворительных балов. Один из них проводился в пользу Оперного общества, другой — с целью собрать средства для музея Коркоран, но, возможно, самым щедрым из всех становился гала-концерт в пользу Национального симфонического оркестра. Проблема проведения четвертого масштабного мероприятия состояла в том, чтобы отыскать необходимое количество женщин-энтузиасток, располагающих ко всему и достаточными средствами, чтобы воплотить эту идею в реальность. Всегда находились женщины, чья жизнь неразрывно была связана с благотворительной деятельностью, о которых можно было с уверенностью сказать, что они готовы свой ум, усердие и организаторский талант направить на реализацию достойных акций. Однако для успеха дела необходимы были десятки таких преданных энтузиасток. Но ряды их значительно поредели, что явилось следствием возвращения женщины к трудовой деятельности, диктовалось финансовыми причинами или потребностью сделать карьеру.

Когда Вендель Тирни предложил организовать в благотворительных целях еще одно впечатляющее ежегодное действо, близкие друзья советовали ему умерить свои честолюбивые устремления. Но Тирни всегда привлекали масштабы. Поэтому он старался увлечь своей идеей главных в городе «дам-устроительниц балов», как обычно их называли.

— Они будут с энтузиазмом трудиться для общества «Три С», — часто говорил Вендель, — а секрет в том, что оно отличается от других, все дело в его своеобразии. Арии, картины и увертюры — все это прекрасно, но убийство обладает своей притягательной силой.

И он оказался прав. Очаровательное своеобразие общества «Три С» признали не только влиятельные лица Вашингтона и энтузиасты-организаторы. Размер пожертвований от спектакля и званого вечера потряс общественное сознание всех заинтересованных лиц. Оперным обществам и музеям, конечно же, нужны были деньги. Но никто из них не был обделен. Программы помощи жителям гетто, центры реабилитации наркоманов, молодежные центры, проекты помощи пожилым и неимущим гражданам — все они получали финансовую поддержку за счет постановок театральной группы клуба «Три С». Почитатели Моцарта, Пуччини и Пикассо могли теперь сказать, что от их щедрот жизнь многих людей стала хоть немного, но лучше. Это принесло энтузиастам «Три С» удовлетворение. Налицо был продуктивный эгоизм. Сделка, выгодная всем.

Ежегодный спектакль и званый обед вместе с танцевальным вечером с самого начала завоевали признание. В этом году число билетов, приобретенных богатыми и влиятельными людьми, еще больше возросло. Свыше шестисот пар из Вашингтона и состоятельных любителей развлечься из других городов заплатили по семьсот долларов за вечер с коктейлями, экзотическими блюдами и танцами под музыку высоко почитаемого в высшем свете оркестра Жене Донати. Сотни других разместили дорогие рекламные объявления в бюллетене бала и установили внушительное количество призов, включая оплаченную недельную поездку в Париж, пользование в течение года «роллс-ройсом» и целый ряд других, не столь шикарных, но не менее дорогих сюрпризов.

Британское посольство также склонили стать спонсором вечера. Им было предоставлено восемь тысяч долларов, а также каждого гостя ждал комплект из шести романов Агаты Кристи. Кроме того, для тех, кто готов был внести в качестве пожертвования пятнадцать тысяч долларов, чтобы почувствовать себя высокопоставленными лицами, британское посольство устраивало во время уик-энда два приема. Щедрость этих немногих избранных была причиной их вступления в члены клуба, названного Тирни «Уютным клубом», в честь таинственных преступлений, отмеченных печатью благородства.

Поток гостей, подъезжающих в лимузинах к Национальному музею строительства, приветствовала у входа группа музыкантов из оркестра Донати.

В Большом зале, у одной из возносящихся ввысь коринфских колонн, стоял в окружении небольшой свиты Монти Джемисон. Он был великолепен в щегольском смокинге. Вокруг него собралось с десяток пар. Монти был особенно оживлен и весел, что случалось всякий раз, когда он находил заинтересованную аудиторию, готовую внимать его рассказам о малоизвестных исторических фактах.

— Возможно, мы находимся рядом с доказательством, — говорил Монти, вынужденный повышать голос, чтобы быть услышанным среди говора публики и звона посуда, — что за убийством честнейшего Эйба Линкольна скрывается гораздо больше того, в чем нас уверяют историки. Когда президент Линкольн был убит, его сын занимал пост военного министра. В то же самое время под бдительным, хотя и не всегда согласующимся со здравым смыслом руководством квартирмейстера Монтгомери Мейгса возводилось это величественное здание. В обязанности молодого Линкольна входило также утверждение планов Мейгса по строительству здания пенсионного архива. Хотя это и не было доказано, но существуют серьезные и, я должен отметить, заслуживающие доверия предположения, что к Роберту Линкольну попали многочисленные документы, подтверждающие более запутанную сеть заговора. Чтобы не усугублять нервозность и нестабильность нации, он предпочел отдать бумаги Мейгсу, чтобы тот спрятал их для потомков в одной из этих колонн.

Джемисон самодовольно оглядел лица слушающих.

— А есть какое-нибудь конкретное тому доказательство? — поинтересовался педантичный, лишенный воображения вашингтонский юрист.

— Нет, — рассмеялся Джемисон, стараясь таким образом скрыть досаду, — не более чем свидетельств того, что по ночам по этим залам разъезжают бестелесные всадники или безногий призрак бродит по коридорам. Но тем не менее один из ночных сторожей попал в сумасшедший дом, повстречавшись с таким призраком как раз в этом самом зале.

Гости откликнулись веселым смехом.

Мак и Анабела приехали поздно, они задержались, поскольку не могли сразу взять такси у Центра Кеннеди. Анабеле нравилось бывать на церемониях, для которых Мак облачался в вечерний костюм. Он выглядел в нем особенно красивым, и она сразу же ему об этом сказала.