Обольстительница - Хизер Грэм

Он оглянулся. Увидел нацеленные на него ружья. Ему не победить. И в то же время, несмотря на бушевавшую в груди бешеную ярость, он боялся за нее. Она не хочет, чтобы его убили. Она хочет, чтобы его схватили.

– Дура!

Несмотря на обуревавшую его ненависть, он схватил ее и резко отодвинул в сторону. Шпага чуть поднялась при этом движении, и он тотчас же услышал, как щелкнули затворы.

– Капитан! Прошу вас! – снова крикнул офицер. Скрипнув зубами, Джером опустил шпагу на землю. Он и сам не мог понять, что делает.

Нет, умирать он не хотел, а схватка с таким количеством солдат – настоящее самоубийство. Он, конечно, не мог открыто выразить благодарность жене за то, что она бросилась вперед и помешала ему совершить это самоубийство, в глубине души он испытывал к ней благодарность. И все же… Ему хотелось ударить ее. Как легко она его провела! Как последнего идиота. Да, она предала его.

Ярость вспыхнула с новой силой.

Она все это заранее спланировала. Маленькая подлая соблазнительница! Возбудила его до последней степени. И он, знаменитый морской капитан, гроза морей, демон во плоти, захвативший столько вражеских кораблей, попал в западню. Женщина сдала его врагу. И теперь он попадет в тюрьму.

– Джером!

На него смотрели прекрасные аквамариновые глаза. Влажные, как море, от театральных слез. Не сводя с него взгляда, она приблизилась.

– Джером!

Его не тронули эти слезы. Он окинул взглядом ее точеное лицо, пышные каштановые волосы, великолепную мраморную кожу и отвернулся.

– Будьте добры, кто-нибудь, проводите дочь генерала Мэджи в дом, – холодно произнес он. – После этого я сдамся. Можете принести кандалы, если хотите. Пожалуй, я предпочту обычную тюрьму из кирпича той невидимой паутине, которой женщины незаметно опутывают мужчину.

Он оглянулся на нее. Она стояла неподвижно, как изваяние, с высоко поднятой головой. У него горло перехватило от ярости – она была так соблазнительна в своей ночной сорочке… И стояла перед всеми этими мужчинами…

– Райза… – позвал кто-то. Она обернулась. Джером тоже.

– Райза… вам надо вернуться в дом, – заикаясь, сказал кто-то из солдат.

Она чуть помедлила. Потом пошла к дому.

Джером стоял неподвижно, глядя прямо перед собой. Солдаты кинулись к нему. На Джерома нацепили наручники и кандалы. Словно боялись, что он вот-вот вырвется и убежит. Идиоты! Разве можно вырваться из стальных тисков! Он постарался капитулировать со всем достоинством, на какое оказался способен в этом положении. Нет, больше он не доставит им хлопот. Победить сейчас все равно не удастся. Но и умирать он не собирался.

Так он стоял в ночной темноте, стараясь сдержать дрожь и насмехаясь над самим собой. Ах, какой великолепный мятежник! Высокий, широкоплечий, могучий… и абсолютно беспомощный.

Он двинулся вперед. В плен. Проклиная ее тысячу раз каждую минуту.

Неделю Джерома держали в камере в крепости Форт-Марион. Кто-то из офицеров старшего поколения припомнил времена, когда захватили в плен Оцеолу, вождя семинолов, и его людей. Тогда многим удалось бежать, и одним из беглецов был отец Джерома Маккензи. Янки совсем не хотели, чтобы история повторилась.

Существовал еще один довод против тюрьмы Форт-Марион.

С августа в борьбу с северянами вступил человек, известный под кличкой Дикси. Джон Джексон Диксон. Имя Джексон ему дали в честь старого друга его отца, Эндрю Джексона. В начале войны он сформировал свой собственный кавалерийский полк, который затем превратили в артиллерийское подразделение, после чего Диксон вышел в отставку, а затем создал новый отряд, начавший действовать с двадцать первого августа тысяча восемьсот шестьдесят второго года. Этого человека называли Серой Лисой и Боевым Орлом. Он представлял собой грозную силу. За один день его люди могли преодолеть расстояние в сотню миль, опустошали обширные территории, с молниеносной быстротой они налетали на военные формирования янки, громили их и так же молниеносно исчезали. О них ходила слава, что каждый сражается по меньшей мере за двоих. После захвата Джексонвилла федеральными войсками мятежники дрались еще отчаяннее, чем прежде, поэтому северяне опасались, что южане могут попытаться спасти своего героя – Джерома Маккензи. Его поспешно переправили на Север.

Райзе не позволили с ним увидеться. Хотя… что бы это дало, если бы даже и разрешили, с горечью думала она, вспоминая ненависть в его глазах, в его голосе, в его словах. Он уверен, что она его предала, и никогда ей этого не простит.

Райза не сомневалась, что к захвату Джерома причастен отец, но Энгус это настойчиво отрицал.

Едва рассвело, она ворвалась к нему с обвинениями.

– Дочка, клянусь тебе, я ничего не знал. Мне только сейчас все рассказали.

– Ты хотел его убить! Ты столько раз это повторял и в прессе, и в разговорах со мной, и с другими!

– Да, конечно, вначале я очень разозлился, что какой-то мятежный капитан захватил в плен мою дочь. Но теперь ты стала его женой. У тебя будет от него ребенок. Нет, дитя мое, я больше не желаю ему смерти. Знаешь, Райза, ему сейчас лучше оставаться в плену, чем продолжать то, что он делал. Кольцо блокады сжимается. Прорывать ее становится все опаснее. Подумай об этом, дочка. В плену он может дожить до конца войны.

Отцу не понять, что Джером ни за что не смирится с уделом пленника. Он обязательно попытается бежать… с риском для жизни. А тюрьмы, как южные, так и северные, во многих отношениях не лучше, чем поле боя. Заключенные там мрут как мухи.

– Он может умереть от голода или от болезни. Ты его не знаешь. Если кто-то рядом будет голодать или заболеет, он отдаст ему свою еду. Джером всегда защищает других.

– Райза! – Энгус обнял дочь. – Клянусь тебе, я не виновен в том, что он попал в западню. Готов признать, может, я бы и предпринял что-то, если бы узнал о его появлении в Сент-Августине. В конце концов, я генерал-янки. Но мне и в голову не пришло, что ты развлекаешься с мужем прямо у меня под носом. Знаешь, кое-что я все-таки могу для него сделать. Я могу довести до всеобщего сведения, что он мой зять, отец моего будущего внука или внучки и что я бы хотел сохранить ему жизнь.

– О папа! Пообещай, что он останется жив. Генерал покачал головой:

– Ни один человек не мог бы такое пообещать. А тем более сдержать обещание. Идет война. Однако я буду следить за тем, куда его отправят. Это я обещаю. Теперь о тебе. Я должен вернуться в Вашингтон. А потом на фронт. Ты, конечно, поедешь со мной.

– Нет, папа.

– Райза…

– Сначала мы должны разобраться с твоей ногой. Потом, когда ты поправишься, можешь возвращаться в Вашингтон. Я тоже туда приеду, очень скоро. Обещаю тебе.

Он возражал, протестовал, настаивал. Тем временем Райза ухитрилась незаметно для него посвятить офицеров в состояние дел с его ногой. Те тотчас распорядились, чтобы через реку послали гонца с белым флагом. После ночного происшествия Райза не решилась разыскивать Джулиана самостоятельно.