Большая книга ужасов-2 - Елена Усачева

Сонька не шевелилась. Колька беспомощно оглянулся. Звать на помощь было некого. Огромный двор был пуст. Мишкин поднял голову к окнам, надеясь, что хоть кто-то смотрит на них. Но и там не было ни одной души. В ширину всего дома, во всех окнах отражалось высокое, совершенно безоблачное небо.

Это было неожиданно. Это было страшно. Тем более – небо над головой было затянуто тучами.

Колька долго сидел, запрокинув голову, не в силах оторваться от облаков, как вдруг на крыше дома мелькнуло что-то светлое. Тощая человеческая фигура, затянутая в белое. Потом от крыши отделился маленький темный предмет. Он полетел вниз, увеличиваясь и превращаясь в обыкновенный красный кирпич.

Порыв ветра заставил кирпич пролететь по дуге и направиться в сторону разметавшейся на земле Соньки.

От удивления Колька не сразу сообразил, что в движении кирпича есть что-то ненормальное – никакой ветер не заставит тяжелый камень полететь в сторону. А этот летел, причем очень быстро. И собирался приземлиться как раз на голову Морковкиной.

Мишкин медленно поднял руку, раскрывая ладонь над Сонькиным лицом. Кирпич со свистом затормозил над его рукой. Что-то заставило его подпрыгнуть вверх. И он тут же исчез.

Сонька заворочалась, открывая глаза.

– Идем отсюда! – подхватил ее Мишкин, соображая, куда бы скрыться, чтобы на них ничто не наехало, не обрушилось и не укусило. Идти домой – значит, переходить тридцать три дороги с сумасшедшими машинами, трамваями и автобусами. Спускаться в метро – там сплошное электричество, еще неизвестно, откуда оно будет бить. Ехать в лифте – он обязательно оборвется. Звонить по телефону – оттуда может вылезти кто-нибудь ядовитый.

Кошка!

Но черной бестии в кустах уже не было. Светлая фигура с крыши тоже исчезла. Кто бы это мог быть? У ведьмы (а то, что это Маргарита, не было сомнения) появились сообщники в мире людей?

Ух, увидеть бы этого гада и все уши оборвать!

– Колян, ты чего там в кустах потерял?

Мишкин не сразу понял, что это обращаются к нему. Сонька, вредная, противная Сонька, которая наотрез отказывалась звать его как-то иначе, только «Колясиком», назвала его «Коляном»? Да, для этого стоило упасть кирпичу.

– Ты как? – Он сел рядом с Морковкиной.

– Да вроде нормально, – ответила Сонька, встряхивая коротко стриженной головой. – Выключилась на минутку, а так все в порядке. Что тут было-то?

– Ничего особенного, – как можно равнодушней ответил Колька, понимая, что расстраивать девушку сейчас не стоит. – Сначала собака, потом машина, а напоследок кирпич хотел упасть, но потом передумал.

– Что-то я хотела сказать, – пробормотала Морковкина, касаясь пораненной щеки. – Что-то про твоих вурдалаков…

– Потом вспомнишь, – хмуро произнес Мишкин. – Сейчас разговоры на эту тему вредны для здоровья. Пошли отсюда.

Он помог Соньке подняться и развернул ее в сторону своего дома. Тренировка на сегодня отменяется.

Но Морковкина крутанулась на каблуках.

– Идем в спортзал, – упрямо сказала она. – На тренировку.

– Какую тренировку! – возмутился Мишкин. – Ты на себя посмотри!

– Я не помню зачем, но нам нужно туда дойти, – тянула его Морковкина, хлопая себя по бокам и пытаясь пристроить обратно оторванный рукав. – Что же я хотела сказать?

Коля повертел головой, проверяя, все ли вокруг спокойно, и впервые в своей жизни подхватил Соньку под руку.

– Ты лучше молчи, целее будем, – пробормотал он.

То, что охоту начали именно на нее, на Соньку Морковкину, Колька не стал говорить, чтобы лишний раз не пугать товарища по несчастью.

Около спортзала они сели на лавочку перевести дух.

– Я чего подумала, – начала Сонька, стряхивая с коленей прилипшую грязь. – Может, тебе попробовать этих учителей знаниями поразить? Будешь отвечать на пятерки, от тебя все и отстанут. А чего? Посидишь с учебниками, придешь ночью в школу, скажешь, что хочешь исправить все оценки. Они удивятся и заткнутся.

– Если они вообще меня слушать станут, – мрачно прошептал Мишкин. – Я лучше им под школу динамит подложу, чтобы им собираться больше негде было.

– А чего там собираться? – поморщилась Сонька, разглядывая свое отражение в карманном зеркальце. – Их же всего трое, остальные так, духи, мученики. Им что школа, что огород – главное, чтобы это место было… Точно! Я вспомнила! – Глаза Соньки загорелись радостным блеском. – Я, кажется, знаю, кто третий!..

– Эй, мелюзга! Вы чего тут расселись?

Увлеченные беседой, ребята не заметили, как к ним подошли четверо парней, высоких, плечистых, в одинаковый черных кепках. И выражение их лиц не обещало ничего хорошего.

– Катитесь отсюда! – нагло произнес один из них, ставя грязный ботинок на скамейку.

И без того бледное Сонино лицо еще больше побелело, она поджала губы и поднялась.

– А не пошли бы вы сами, – медленно произнесла она.

– Стойте! – Мишкин встал между парнями и Морковкиной. – Мы уже уходим. – И через плечо шепнул девушке: – Не трогай их. Они ненастоящие.

– Это мы сейчас проверим, – мрачно произнесла Сонька, отстраняя с дороги Кольку. – Не люблю хамство, – добавила она, поводя мощными плечами.

Колька не стал ждать начала драки. Громко вскрикнув, первый бросился вперед. Он ожидал, что на него сейчас все накинутся, но парни расступились, пропуская разбежавшегося Мишкина, и тут же сомкнулись вокруг Морковкиной.

– Не трогайте ее! – завопил Колька, вылезая из кустов, куда забежал по инерции, и снова врезаясь в потасовку. Но пока его помощь здесь была не особенно нужна. Сонька дралась, как робот, четко выполняя все приемы. Однако парни были выше и сильнее ее. Через пять минут она начала уставать. Мишкин изо всех сил пытался отвлечь на себя хотя бы одного противника. Но каждый раз его отбрасывали в сторону, не удостоив хотя бы слабеньким ударом.

– Наших бьют! – завопил он, когда понял, что одному ему не пробить эту стену из четырех спин.

Неожиданно на этот клич отозвалось несколько голосов. Из дверей выбежали ребята их секции. Первым на выручку спешил тренер.

– Держитесь! – раздалось издалека. Размахивая над головой рюкзаком с формой, к лавочкам несся Борис. С воплями он ворвался в драку, но был так же, как и Мишкин, откинут назад.

Эта драка со стороны выглядела очень комично. Парни старательно дрались с Морковкиной, но отказывались связываться с другими. Они просто отшвыривали лишних и возвращались к своему делу. Но когда народу собралось слишком много и парней стали порядком теснить, они, как по команде, развернулись и бросились врассыпную под свист и улюлюканье ребят.

– Знай наших! – кричали каратисты, потрясая кулаками.

Мишкин с трудом пробился к лавочке. Из всех потерь у Морковкиной был разбит нос да появилось несколько новых ссадин на костяшках кулаков. Но ее все равно подняли на руки и понесли внутрь спортивного комплекса к врачу.