Дар Юпитера - Тимоти Зан

— Что, мистер Бич, не хотите ли и вы очистить помещение?

Бич поджал губы.

— Пожалуй, нет. Я люблю свою работу и потому остаюсь.

Внимательно вглядевшись в его профиль, она кивнула.

— Очень хорошо, мистер Бич. Продолжайте в том же духе. — Лайдоф посмотрела на Фарадея. — Это еще не конец, полковник. Однако мы поговорим об этом позднее.

— Не сомневаюсь. — Фарадей встал, подчиняясь взмаху руки полицейского.

После той судьбоносной встречи полторы недели назад он спросил Спренкла: «А они останутся со мной, когда нажим усилится?»

Сейчас он знал ответ. Они остались с ним. Во всяком случае, большинство из них.

Бич углубился в изучение своего пульта, старательно сохраняя спокойное выражение лица. Ладно. Все равно трое из четырех остались с Фарадеем, таким соотношением можно гордиться. Он пообещал себе, что если когда-нибудь выберется из этой заварухи, непременно позаботится, чтобы они были вознаграждены за свою преданность.

Если он когда-нибудь выберется.

Последняя из плененных Производительниц протиснулась сквозь дыру в клетке, и только тогда двигатели над головой Манты снова ожили.

Как точно они рассчитали время, с иронией подумал он. Хотя вряд ли люди планировали именно такой «расчет времени».

Он заработал плавниками и отплыл от клетки, на всякий случай не выпуская ее из вида. Люди не любят отступаться, и не исключено, что в клетке может оказаться парочка Защитников.

Но, по-видимому, на этот раз с них было достаточно. Зонд не стал бы опускаться, планируй они захват новых джанска; вместо этого он устремился вверх, к далеким облакам.

Все кончено, джанска победили.

Манта перевернулся на спину и устало лежал, провожая зонд взглядом. Эмоции и напряжение боя покидали его. Да, джанска победили. Но что касается его лично, ощущения были смешанные. Защитник прав: ему придется держать ответ перед Советниками, Лидерами и Мудрыми за все, что произошло сегодня.

И за собственные действия, и, очень может быть, за действия людей. Если уж на то пошло, для них он всегда будет Манта, дитя человеческое.

Может, стоит попытаться поговорить с людьми? Спросить, что, песчаный ветер, они делают?

Он решительно хлестанул хвостом. Нет. Они уже тысячу раз имели возможность поговорить с ним и до отправки своего зонда, и после этого. Если их раньше не интересовало его мнение, вряд ли оно заинтересует их сейчас.

Рейми мрачно улыбнулся, от всей души надеясь, что люди заметили, какой вклад он внес в победу джанска. Может, хоть теперь они поймут, что не стоит сбрасывать его со счетов, иначе это дорого им обойдется.

Зонд превратился в крошечную искорку в небе, и тут Манта услышал далекий испуганный крик. Напрягая усталые мышцы, он перевернулся со спины на живот, охваченный чувством негодования. Что теперь? Другие вуука почувствовали суматоху и поспешили сюда, чтобы не упустить свою долю добычи?

Но что бы это ни было, ему-то что за печаль? Он всего лишь Производитель, в конце концов, как все на Юпитере то и дело напоминают ему. Это дело Защитников, вот пусть они и занимаются своим делом. Крик послышался снова…

И Манта дернулся, словно в него ударила молния.

Это был голос Драсни.

Никакой усталости в мышцах он больше не чувствовал; напротив, все тело налилось невиданной силой.

«Производительница, которая должна скоро родить, испускает сигналы ложной притягательности, — говорил ему Латранесто. — А спаривание в это время может привести к гибели ребенка».

У людей, насколько Манта знал, выкидыш обычно сопровождается большой потерей крови…

Он летел, точно стрела; пылающий в сердце ужас переплавился в невероятную мышечную силу.

Нет, молил он вселенную. Пожалуйста. Только не Драсни.

И потом, в отдалении, он увидел ее, борющуюся с двумя вуука, лишь чуть-чуть меньше по величине, чем она сама. Борющуюся за свою жизнь.

И во все стороны летели брызги ярко-желтой крови.

Что-то с силой толкнуло Манту в бок. Бушевавшая внутри ярость внезапно вырвалась на поверхность, он изогнулся и со всей силой ударил нападающего хвостом.

— Не лезь, — приказал оказавшийся рядом Защитник и глухо заворчал, когда удар хвоста Манты обрушился ему на спину. — Слышишь? Не лезь!

— Пошел ты в Глубину, — огрызнулся Манта и снова рванул вперед.

— Я сказал, не лезь! — рявкнул Защитник, бросился вдогонку и пихнул Манту еще раз, сильнее. — Без тебя справятся.

Стиснув челюсти, Манта продолжал свой путь.

И тут его отбросило в сторону мощной волной воздуха; это мимо него в сторону Драсни и нападающих промчались четверо Защитников.

Воспользовавшись временной растерянностью Манты, преследующий его Защитник рванулся вперед и преградил ему путь.

— Все под контролем, — проворчал он. — Ты только не мешай.

— Сейчас приплывут другие, — хватая ртом воздух, сказал Манта. — Вся эта кровь…

— Говорю же — без тебя обойдемся. Кроме того, Советники, Лидеры и Мудрые желают видеть тебя. Немедленно.

Манта оглянулся. Четверо Защитников уже добрались до Драсни и вуука. Ну, к добру ли, к худу, он тут уже ничего поделать не мог.

— Ладно, — пробормотал он, чувствуя, как внезапно сжало горло. — Веди.

За прошедшие два года Латранесто изменился мало, подумал Манта, увидев огромного Советника, величественного, почти царственного, парящего между двумя своими товарищами. Он, конечно, немного вырос в размерах, окраска слегка выцвела, и, похоже, ему теперь стало труднее удерживать позицию в воздухе Уровня Четыре.

И на коже появились новые выступы, скрывающие хищников, попытавшихся урвать кусок и потерпевших неудачу. По-видимому, даже на нижних уровнях жизнь джанска не протекает спокойно и мирно.

Но глаза у него полыхали неизмеримо ярче, когда он пристально посмотрел на Манту.

— Ну, Манта, — начал он, и голос у него стал более резким. — Снова беда сводит нас вместе.

— Да. — Манта изо всех сил старался говорить спокойно. — Это становится скверным обычаем.

— Разговаривай уважительно с Советниками джанска! — резко сказал Советник слева от Латранесто, примерно такого же блеклого цвета, что и последний.

Фактически все три Советника выглядели очень похожими, разве что справа от Латранесто была Советница. Может, они родственники?

— Прошу прощения у Советников, — извинился Манта. — Но меня волнует судьба моей подруги. Может, кто-нибудь скажет, что с ней?

— Твоей подруги? — резко спросил Советник. — Ты имеешь в виду женщину, чьей слабостью ты воспользовался, чтобы овладеть ею? Женщину, погибшего ребенка которой сейчас оплакивает все стадо?