Черная роза - Наталья Солнцева

Татьяна Бардина, вольготно и счастливо проводящая время за спиной Матвея Филипповича Бардина, который видел в ней не только любимую дочь, но и напоминание о покойной супруге, в которой души не чаял, – заботился о ней и лелеял ее, как хрупкое и нежное создание. Она никогда ни в чем не знала нужды, – ни в деньгах, ни в развлечениях, ни в поклонниках. Единственное, чего ей так и не довелось узнать, – искренних чувств, того женского счастья, которое с годами становилось все желаннее и все недоступнее. Настоящих друзей у нее тоже не оказалось, – одни прихлебалы и расчетливые дельцы. Ленка, – ее единственная школьная подружка, с которой они сначала сидели за одной партой, потом вместе пошли в Плехановский, потом… их пути разошлись. Но ненадолго.

Ленка вышла замуж, родила девочку, потом мальчика… Работу, естественно, пришлось бросить. Вернее, естественно как раз обратное, – двоих детей нужно было одевать и кормить, – а драгоценный супруг приносил домой такую зарплату, что хоть плачь, хоть смейся… И она позвонила Танюхе, которая из долговязой самоуверенной девчонки превратилась в стройную, еще более самоуверенную даму, Татьяну Матвеевну, причем весьма обеспеченную, можно сказать, богатую, – даже по московским меркам.

А у Татьяны все складывалось по-другому. Работать она стала вместе с отцом, который ни о чем подобном и слышать не хотел. Он вообще-то считал, что женщина, особенно такая красивая и такая утонченная, как его дочь, – деньги должна исключительно тратить, причем в больших количествах, но никак не зарабатывать. Татьяна думала иначе, и Матвею Филипповичу пришлось смириться. Он был жестким и несговорчивым бизнесменом, но только когда речь не шла о дочери. Тут жесткость сменялась сентиментальной нежностью, а несговорчивость – покладистостью. И Татьяна Бардина начала свою карьеру деловой женщины, легко, как по маслу.

Перетруждаться ей особенно не приходилось, – все делал отец, – а она занимала красивый, обставленный шикарной офисной мебелью кабинет, меняла каждый день наряды и демонстрировала прически и маникюр от самых дорогих салонов Москвы. У нее были любовники, но замуж госпожа Бардина так и не вышла. Во-первых, годам к двадцати восьми выяснилось, что у нее никогда не будет детей; а во-вторых, она так и не встретила мужчину, который покорил бы не только ее тело, но и душу. Ей многие завидовали, но сама Татьяна была недовольна своей жизнью. Она тщательно скрывала скуку и разочарование, затаенную в сердце боль и неудовлетворенность. Глубокая внутренняя драма разъедала ее изнутри, как ржавчина исподволь разъедает блестящий и прочный с виду металл.

Звонок школьной подруги пришелся как нельзя кстати. Леночка, с ее неустроенностью, больными детьми и неудачным замужеством, вечными нехватками самого необходимого, – позволила Татьяне посмотреть на свою жизнь несколько иным взглядом. Оказывается, госпожа Бардина много имеет, – деньги, комфорт, возможности, сиятельную внешность, успех, – и это не так уж мало! Она погрузилась в заботы о чужих детях, как в спасительную купель. Ее сердце оттаяло и согрелось, а интерес к жизни волшебным образом возрос. Леночка заменила ей семью, на которую она сама давно перестала рассчитывать. Подруги сблизились и сроднились больше, чем иные сестры. Они вместе ходили по магазинам, парикмахерским, театральным премьерам и ресторанам. Даже волосы выкрасили в один цвет. Бардина была натуральной блондинкой и только чуть-чуть оттеняла бронзой свои густые длинные локоны, а Лена осветлилась и сделала завивку. Внешне они стали здорово походить друг на друга.

Матвей Филиппович в эту дружбу не вмешивался, предоставляя дочери устраивать свою жизнь так, как она хочет. Понемногу он и сам втянулся в эти «семейные» отношения, баловал детей и дарил Татьяне и Лене одинаковые подарки к праздникам. В тот вечер, когда сердечный приступ унес его в заоблачные дали, туда, где давно ждала его покойная, горячо любимая супруга, – Лены у них не было. Она приехала вместе со «скорой» и плакала так же безутешно, как и родная дочь господина Бардина. Они обе утратили единственного мужчину, служившего им верой и правдой, любящего, преданного и надежного, как скала.

После похорон Елена с детьми переехала в квартиру Бардиных. С мужем она уже несколько лет как разошлась, а дети были в восторге, что будут жить у тети Тани.

Все это госпожа Бардина, заливаясь слезами, рассказала Тине и Сиуру в машине, по дороге домой.

– Если бы не Ленка с детьми, я бы помешалась от горя! О, Господи! Вокруг меня все умирают! Сначала мама, потом отец… а теперь Лена и дети!

Она оцепенела и замолчала, глядя вперед невидящим взглядом. Сиур и Тина тоже молчали. Что тут скажешь?

– Вы знаете! Это меня хотели убить! – вдруг сказала Бардина, будто очнувшись от своих горьких мыслей. – Мы с Леной стали так похожи, больше, чем настоящие родные сестры! У нее даже волосы такие же…

Сиур вспомнил, как увидел окровавленное тело погибшей женщины со светлыми, чуть рыжеватыми локонами, и «узнал» в ней Татьяну. Так же могли ошибиться и другие. Тем более, что и желтый «мерс» принадлежал ей. Хотя… некоторые любую случайность готовы истолковать как покушение на их драгоценную жизнь. Трасса загружена, движение интенсивное, зима, гололед… – вполне естественная аварийная ситуация! И столкнулся автомобиль с рейсовым городским автобусом, за счет того, что выскочил на встречную полосу. Вряд ли подстроенная катастрофа была бы задумана именно так.

– Это меня хотели убить! – повторила Татьяна, будто уловив его сомнения. Она тяжело, с надрывом, вздохнула. – Я совсем одна осталась… Вы мне поможете?

Погода установилась прекрасная. Лесной дом сиял окнами, в которых отражались солнечные лучи, весь золотой изнутри и снаружи. Синеватый снег блестел и радовал глаз своей чистой и холодной свежестью.

– Посмотри, какой чудесный день! – недовольно говорила Валерия, укладывая вещи в сумку. – А нам надо уезжать!

– Дела, – коротко ответил Никита.

– И что, никак нельзя их отложить?

– Никак нельзя.

Никита был непривычно серьезен и сосредоточен.

– Ты что-то от меня скрываешь, как всегда? – обиделась Валерия. – Приехал твой Вадим, вы всю ночь секретничали, а потом срочно начали собираться в Москву. Что за спешка?

– Я тебе потом объясню.

– Кто еще едет? – спросила Валерия с раздражением. – Надеюсь, не Элина?

Никита вздохнул.

– Едем мы с тобой, Вадим и Элина.

Глаза Валерии сверкнули, как у пантеры перед прыжком.

– Тогда я останусь!

– Послушай, – мягко сказал Никита, обнимая ее. – Я не хочу ничего тебе говорить просто потому, что сам точно ничего еще не знаю. Но… некоторые обстоятельства заставляют меня думать, что в игру вступил очень серьезный противник. Это касается в первую очередь нас с тобой. Надо ехать в Москву!

– А Элина?

– Я люблю тебя… и хочу, чтобы ты была спокойна. Других женщин нет и не будет! Для меня существуешь только ты! Я слишком долго ждал этого.