Роковое обещание - Анжела Марсонс

И он был прав.

Введя пароль, Стейси включила приложение с записью камер наружного наблюдения.

На экране застыли последние записанные кадры. Нажав кнопку просмотра, констебль ввела день недели (понедельник) и время (8 утра). Она знала, что в воскресенье ничего нового записано не было, потому что «взрослый мальчик» отправился на ночную смену и его камера была выключена и убрана.

– Во сколько вы возвращаетесь домой? – спросила констебль, когда хозяин дома вернулся со стаканом, в который был налит какой-то слабенький ликер.

– В семь тридцать, – ответил он.

Стейси поменяла время на 7.35 и включила воспроизведение.

На этот раз фургон был припаркован на новом месте, и угол съемки отличался от того, который она просматривала пару дней назад. Сейчас на экране перед ней были только самый конец дорожки и угол палисадника Уэстонов.

Краем глаза Стейси заметила, как голова «взрослого мальчика» откинулась на спинку дивана.

– Мне действительно…

– Да всё в порядке, – услышала она его сонный ответ. – Только бы помогло…

Констебль одарила его благодарной улыбкой и вернулась к экрану, на котором возникла пара ног. Судя по плотным колготкам и синей юбке, это Эмма направлялась в школу. Раньше, чем ожидала Стейси, но, может быть, ей надо было куда-то зайти по дороге.

Констебль продолжала просмотр, не зная, что хочет увидеть, но уверенная, что поведение Эммы и ее матери должно как-то измениться, если только они были как-то связаны с исчезновением Джесси накануне вечером. Она уже представила себе, как мать и дочь волокут черные мешки, заполненные бог знает чем…

С дивана донесся легкий храп, а Стейси увидела те же ноги, возвращающиеся домой. Эммы не было минут двадцать.

В 8.35 ноги Эммы появились еще раз и за воротами повернули совсем в другую сторону.

В 9.10 по дорожке прошла и исчезла с экрана миссис Уэстон, одетая в светло-голубые джинсы. Черт бы побрал этот ограниченный ракурс… Если бы Храпящий Красавец припарковался всего на несколько футов ближе, обзор был бы гораздо лучше.

Через 20 минут миссис Уэстон вернулась в дом, чтобы снова уйти ровно через пятнадцать минут.

Откинувшись, Стейси попыталась проанализировать увиденное.

Утро после исчезновения Джесси, которому предшествовала ее стычка с Эммой. И мать, и дочь выходили из дома, возвращались, а потом вновь уходили, и все это в течение часа. Такое впечатление, что они что-то проверяли…

– Минуточку, – сказала Стейси.

– А?… Что?…

– Это я не вам, – успокоила констебль сонного мужчину.

Поставив время 7.30 утра, она просмотрела все дни – и поняла, что каждое утро «взрослый мальчик», возвращаясь с работы, парковал свой фургон чуть по-другому. Тогда Стейси проверила время 7.00 вечера – перед тем, как фургон увозил своего хозяина на работу…

– О боже! – выдохнула она, поняв то, что все это время было перед ней как на ладони.

– Мне надо идти, – сказала Стейси, вставая и возвращая телефон хозяину.

– Ну что, хоть немного помогло? – спросил тот с надеждой в голосе.

– Вы даже не представляете себе, как «взрослый мальчик», – с благодарностью ответила констебль.

Водитель закрыл за ней дверь, и она, взволнованная, перешла через улицу и направилась в ее дальний конец. Взявшись за ручку «дома на колесах», заколебалась.

Вдруг кто-то накрыл ее руку своей. Волосы у нее встали дыбом, а за спиной раздался голос:

– На вашем месте я бы этого не делала.

– Вы что, издеваетесь? – В голосе Ким звучало недоверие.

Джованни Манчини покачал головой.

– Вы хотите сказать, что взяли эти кроссовки в столе находок? В больнице?

Она не отрываясь смотрела на самодовольную физиономию Манчини, который с момента появления адвоката не произнес еще ни слова. Но сейчас инспектор, так же как и он, была лучше подготовлена к допросу. Пока Манчини со своим адвокатом вырабатывали стратегию защиты, ей позвонил Митч. Стоун не собиралась выкладывать перед ним новую информацию, а решила приберечь ее на потом, чтобы задействовать фактор неожиданности.

Узнав, что адвокатом Манчини будет Норберт Флауерс, Ким мысленно застонала. Обычно он советовал своим клиентам на все вопросы отвечать фразой из двух слов, которую Ким с радостью удалила бы из всех словарей.

– Без комментариев, – произнес Джованни, доказывая, что тактика его субтильного адвоката ничуть не изменилась.

– Мой клиент утверждает, что взял их во вторник утром, – быстро моргая, добавил Норберт.

– Но почему он не сказал мне об этом раньше? – не успокоилась Ким.

– Потому что считал, что из-за этого у него могут быть неприятности.

– Конечно, ведь присвоение чужой собственности гораздо хуже, чем простое убийство, – язвительно заметила инспектор.

– Мой клиент боялся потерять работу. Иногда найденные вещи не сразу заносят в систему. Он слышал об этом и смог заполучить кроссовки еще до того, как их включили в список. Ведь в противном случае ему пришлось бы ждать тридцать дней, пока они не перейдут в категорию невостребованных.

– То есть он хочет сказать, что…

– Судя по всему, это происходит постоянно, и мой клиент не единственный, кто воспользовался…

– Простите, но я вам не верю, – сказала инспектор, обращаясь к подозреваемому, а не к его говорящей голове. – Впрочем, оставим пока это и перейдем к следующему пункту. Мистер Манчини, не могли бы вы объяснить мне, как хирургическая перчатка могла оказаться в корзине для мусора в вашем доме?

Мужчина пожал плечами, но при этом не выглядел слишком удивленным.

– Так вы ответите, сэр?

– Иногда мой отец надевает их, когда убирается.

Флауерс покачал головой, потому что его клиент нарушил правило «без комментариев», но если уж Манчини открыл рот, то Ким была настроена использовать это по полной программе.

– Почему на ней кровь? – продолжила она свои вопросы.

А вот это подозреваемого удивило. Но он быстро пришел в себя.

– Порез при бритье, кровь из носа…

– И это был бы правильный ответ, если б кровь принадлежала вашему отцу – ее сейчас как раз исследуют. Кстати, мистер Манчини, а где ваш отец?

Джованни пожал плечами.

Ким кивнула на магнитофон.

– Я не знаю.

Когда инспектор входила в допросную, у нее был план. Она хотела продемонстрировать задержанному, как обвинения против него становятся все весомее и весомее.

Инспектор ни на мгновение не поверила в историю о том, что он взял свои кроссовки в столе находок. Кровь на перчатке все еще анализировали, но у нее была в запасе одна улика, которую Джованни не смог бы опровергнуть, и Ким решила пойти с этого козыря.