Дина. Последний дракон - Лене Каабербол

— Ага! — согласился он. — Так и сделаю. Только вот ты обычно бываешь куда серьезней.

— Только не нынче вечером.

— Да уж вижу я.

И тогда мы стали пробираться дальше по снегу, закутанные в белые простыни вместо плащей, для того чтобы караульщики Дракана внизу нас не заметили. Я не знал, достанет ли нас стрела, пущенная из арбалета. Но они могли попробовать…

Холод обжигал руки и ноги, дыхание вырывалось изо рта и носа, будто столбы дыма. Но на душе было тепло и весело. Чудесно ощущать себя вместе с Пороховой Гузкой на горном склоне среди ночи и знать, что эта ночная тишь вскоре нарушится громким шумом взрыва.

Я чувствовал себя как той ночью, когда скакал с драконариями и готов был летать.

Мысль эта была не из приятных.

Но ведь это было нечто совсем другое. И мы не собирались поджигать соломенные крыши. Мне не хотелось кричать: «Смерть недругам Дракана!» Наоборот, скорее: «Смерть дракону!»

— Мы скоро придем? — спросил я.

Пороховая Гузка измерил расстояние взглядом.

— Думаю, уже недолго! Местер Маунус говорил. — Оглядевшись кругом, он указал рукой. — Там! Внизу, перед выступом скалы, что немного походит на зайчиху.

Я глянул вверх. Мне не показалось, будто выступ сильно походил на зайчиху, но я ничуть не сомневался в том, какой выступ он имел в виду. Я смотрел вниз, в ущелье. Дракон лежал среди костров прямо под нами. Он был окружен стражами — быть может, даже рыцарями-драконариями.

— Здесь! — сказал Пороховая Гузка. — Ну-ка подержи его.

Он протянул мне заплечный мешок, и я взял его — взял, не думая, больной рукой, потому что сейчас она не болела. Но рука эта была не так сильна, как другая, а кожаные ремни заплечного мешка — жирные и скользкие, так как Пороховая Гузка потел. И я уронил мешок.

— Нет!

Пороховая Гузка охнул так, словно я уронил грудного ребенка. Но мешок упал вовсе не далеко. Чуть вниз, в снег на выступе.

— Я достану его, — произнес я.

— Нет, — возразил мне Пороховая Гузка. — Ты не…

Но я уже бросился бежать. Я помчался вперед и повернул направо, затем прошел немного и наконец, спрыгнув, приземлился на выступе рядом с заплечным мешком.

Пороховая Гузка глядел на меня сверху, со скалы. Лицо его там, где не было веснушек, страшно побледнело.

— Ты что, и вправду спятил? — прошипел он. — А что если б ты прыгнул мимо?

Я ухмыльнулся ему прямо в лицо:

— Но я ведь этого не сделал, верно?

— Дай мне мешок!

Я попытался сделать, как он говорил, но уже не смог.

— Не получается, — ответил я. — Я закину его за спину и поднимусь вместе с ним.

— Чудесно! — сухо произнес Пороховая Гузка. — А теперь самое трудное… Как ты собираешься подняться на скалу?

— А ты не мог бы снять свою рубашку и дать мне за нее уцепиться? Тебе не нужно поднимать меня. Мне только бы за нее уцепиться.

Он попытался… Но рубашка была слишком коротка.

— Тогда, черт побери, перекинь свои штаны!

— Давин, коли ты вообразил, будто я буду стоять тут с голым задом из-за того, что ты…

— Пороховая Гузка! Сделай это немедленно! Ведь нам еще нужно убить дракона!

Он вздохнул. Однако же ему пришлось пустить в ход и штаны, и простыню.

— Ну, смотри не урони мешок снова, — сказал Пороховая Гузка, когда я в конце концов уже сидел опять на том же самом выступе, где и он.

Я протянул ему кожаные штаны. И ухмыльнулся во мраке.

— Что теперь? Опять ты смеешься?

— А как же! Может, нам переделать твою кличку? Может, нам и вправду звать тебя Бесштанный Гузка?

У него был такой вид, будто ему хотелось спихнуть меня со скалы. Но под конец он и сам ухмыльнулся. Мы сидели в темноте и ржали, пока у нас животы не заболели. Все-таки Гузка молодец!

Наконец мы взобрались на самый край выступа, и Пороховая Гузка осторожно вытащил из заплечного мешка два глиняных горшка. Мне показалось, что они не больно велики.

— Ты уверен, что этого хватит? — спросил я.

— Так говорит Местер Маунус. А он мастак рассчитывать на бумаге.

Вполне возможно. Но от того, что происходит на бумаге, дракон не помрет.

Пороховая Гузка вытащил несколько больших гвоздей, маленький молоток и моток веревки. Он осторожно вбил гвозди в трещины скалы, хорошенько прикрепил глиняные горшки. Затем вытянул из горшков фитили. Длинные фитили пахли смолой или чем-то в этом же роде.

— Ты готов? — спросил Пороховая Гузка.

— Да!

Я выудил огниво из кожаного кошеля, висевшего на моем поясе. И со второй попытки удалось высечь огонь. Кончики фитилей вспыхнули, и пламя начало приближаться к горшкам.

— Бегом!.. — крикнул Пороховая Гузка. — Удираем во все лопатки!

Мы карабкались вверх изо всех сил, пока выступ с горшками не остался далеко внизу. И стали ждать.

— Скоро? — спросил я.

— Уже вот-вот! — запыхавшись, ответил Пороховая Гузка. — Молчи!

Будто я навредил что-то своей болтовней. Но быть может, он прислушивался к легкому шипению горевшего фитиля.

Но тут мне кое-что пришло в голову.

— Пороховая Гузка!

— Да?

— Если у тебя в мешке есть веревка, почему мы не спустили горшки на ней? Зачем мы лазили вверх и вниз?

Он смотрел на меня, разинув рот:

— Веревка в заплечном мешке!.. — И тут он начал ржать. — А я и позабыл!

Тут как раз вдали раздался резкий треск. Он был не так громок, как я ожидал, и я был капельку разочарован. Неужто это всё?

И тут раздался грохот. И ужасный глухой гром. И у нас под ногами задрожала земля, потому как половина снега сорвалась с горного склона и рухнула вниз в сторону ущелья.

— Пресвятая Магда! — прошептал я. — Глянь-ка, глянь, Пороховая Гузка!

То было словно речная волна, гигантская речная волна из белого и серого, из грязи и обломков скалы. Волна покатилась вниз, все ужасней и ужасней, и маленькие людишки внизу на дне долины не успевали убегать, спасаясь от нее. Не сделал этого и дракон.

Он поднял голову, разинул пасть и, сдается мне, зашипел. Но затем его настигла снежная лавина, и само чудище сожрал монстр, белая смерть, которая сожрала бы и десять драконов.

— Это были вы? — спросили караульные на стене, когда мы вернулись назад. — Это были вы, мальцы?

— Будьте уверены, — гордо ответил Пороховая Гузка. — Вот что я вам скажу: дракон был очень удивлен.