Шпионаж по-советски. Объекты и агенты советской разведки - Дэвид Даллин

часто Москва давала Заботину и его помощникам задание доставать фальшивые канадские паспорта для своих агентов в Соединенных Штатах. Вот один из примеров. Важный советский агент в Калифорнии путешествовал по Соединенным Штатам под именем Игнатия Витчака. В Москве полагали, что настоящий Витчак, канадский гражданин, погиб в гражданской войне в Испании. Фото советского агента было искусно приклеено к старому паспорту Витчака. Однако настоящий Витчак вернулся в Канаду из Испании в феврале 1939 года, ему было разрешено въехать без паспорта, и он обосновался в родных краях под Лимингтоном, где работал на ферме. Фальшивый Витчак, человек «с гладким, невыразительным лицом, напоминающим восковую маску, близко посаженными глазами и чопорно надутыми губами, более похожий на суетливого школьного учителя, чем на советского агента», поступил в университет Южной Калифорнии, где изучал общественные науки.

После десяти лет шпионской работы фальшивому Витчаку потребовалось заменить паспорт, и военная разведка в Москве приготовилась дать взятку в 3 тысячи долларов продажному канадскому чиновнику за новый документ. По настоянию военного атташе, действуя против своих правил, Сэм Kapp заплатил требуемую сумму, и в августе 1945 года паспорт фальшивого Витчака был обновлен. Однако его владелец недолго наслаждался своим легальным положением. Через шесть дней после того, как паспорт был доставлен, Игорь Гузенко начал делать признания канадским властям, и ФБР установило слежку за фальшивым Витчаком в Калифорнии. Но все же однажды шпион исчез вместе с женой и ребенком, а потом секретная служба Соединенных Штатов выяснила, что он благополучно прибыл в Польшу.

Паспортные дела Витчака и переговоры между советскими агентами в Канаде и Сэмом Карром совпали с прибытием в эту страну очень важных персон из Москвы, чей инспекторский визит наделал большой переполох в кругах советской разведки. Одним из этих лиц был Михаил Мильский (Мильштейн), заместитель Федора Кузнецова, главного шефа советской военной разведки (Директора), другим – Григорий Косарев, который занимал такое же положение, как и Мильский, но в аппарате ГБ. Разъезжая под видом скромных дипломатических курьеров, они совершили в военное время очень интересное путешествие через Соединенные Штаты, Мексику и Канаду. Сначала они приехали в Нью-Йорк, оттуда – в Мексику, из Мексики – в Калифорнию (где агенты военной разведки и ГБ занимались «атомными исследованиями») и оттуда – в Канаду. Так случилось, что они попали в Нью-Йорк как раз в тот день, когда Гузенко «выбрал свободу» и опубликовал свое вызывающее письмо советскому правительству. Не обратив на это внимания, оба шефа, судя по информации, которой располагали американские власти, были очень недовольны операциями в Соединенных Штатах. Многим официальным советским лицам было приказано вернуться в Россию, чтобы понести наказание за «потерю бдительности».

В Канаде инспектора были полностью удовлетворены работой сети под руководством Заботина и Павлова, человека из ГБ. Их обнадеживали большие перспективы, которые открывались для советской разведки в этой стране. Не подозревая о том, что этим накликает на себя гибель, Мильский послал в Москву телеграмму, в которой высоко оценивал работу Заботина и его штаба. Это случилось всего за несколько месяцев до того, как Заботин был отозван в Москву и весь его аппарат разогнан.

Честь встретиться с высокими советскими представителями выпала далеко не всем канадским агентам. Только Сэм Kapp был вызван для обсуждения с Мильским вопроса о фальшивых паспортах. В конце июля инспектора возвратились в Россию.

На следующий год в Канаду приехали двое других инспекторов. Один из них был Григорий Косарев, а второй член этой команды, Сергей Фомичев, занял место своего несчастного коллеги по военной разведке Мильского. Но теперь обстановка изменилась – в Канаде все советские агенты были встревожены и каждый день ожидали ареста.

Конец бума

К концу войны армия советских шпионов и информаторов достигла невероятных размеров. «В Соединенных Штатах есть тысячи агентов, – говорил Игорь Гузенко, – тысячи в Великобритании, и многие тысячи других разбросаны по всему миру». Но во время войны ни один советский агент не был арестован в Соединенных Штатах, Канаде или Великобритании. Москва объясняла этот успех вовсе не взвешенной политикой американского государственного департамента или британского министерства иностранных дел, но относила его на счет своей ловкости и находчивости.

Казалось, что и в будущем расширение сети будет продолжаться. Например, всего за несколько дней до победы над Японией Центр собирался направить в Западное полушарие новую команду агентов под видом расширения торговых связей. Двадцать восьмого августа 1945 года советский посол Георгий Зарубин повторил свою просьбу в министерство иностранных дел о том, чтобы открыть в Монреале торговое представительство, которое пользовалось бы привилегиями дипломатического иммунитета. Штат торгового представительства в Канаде уже насчитывал пятьдесят человек, Зарубин же предлагал увеличить его до девяноста семи служащих. Новые торговые миссии в Монреале и Оттаве должны были служить прикрытием для разведывательного органа численностью до двадцати человек.

Этот и другие планы могли быть претворены в жизнь, если бы не катастрофа, которая разразилась из-за поступка Игоря Гузенко и эхо от которой прокатилось далеко за пределами Канады.

Шифровальщик в офисе Заботина, невысокий блондин двадцати шести лет, Игорь Гузенко был одаренным молодым человеком, чьи способности лежали вовсе не в сфере международного шпионажа. Но полное драматических событий десятилетие наступило прежде, чем он смог найти свое истинное призвание.

Гузенко родился в бедной семье в 1919 году, в разгар Гражданской войны. Несмотря на то что все его родные были приверженцами старой России, Гузенко вступил в комсомол и искренне воспринял идеи ленинизма. Три года он изучал архитектуру, но война, которая прервала так много карьер, разрушила его планы. В 1941 году его направили в московскую школу военной разведки, где он изучал шифровальное дело и коды. Его тщательным образом проверили и признали годным к работе.

В 1943 году его послали шифровальщиком в только что основанное разведывательное агентство в Канаде.

Для Гузенко и его жены Анны Канада была не просто новая страна, это был новый мир. Когда подошел к концу двухгодичный срок службы в Канаде, Гузенко попытался отдалить неминуемое возвращение. Когда из Москвы приехал его преемник, Кулаков, Гузенко понял, что через несколько дней обязан вернуться в Россию.

Решение об измене, о том, что ему придется порвать все связи со своей страной, друзьями, семьей и постоянно жить среди людей с другим языком и культурой, было нелегким. Однако при одобрении и поддержке Анны Гузенко решился на этот шаг и начал тщательно готовиться. Он взял домой из офиса военного атташе красноречивые письма, адресованные Фреду Роузу и его шпионской службе, секретную корреспонденцию между канадским министерством иностранных дел и послом Канады