По прозвищу «Малюта» - Александр Айзенберг

– А бандиты и националисты?

– Очень редко, их ещё в прошлом году хорошо проредили, да семьи их выселяли, вот и стало относительно спокойно.

– Счастливо оставаться, лейтенант.

– И вам всего хорошего, товарищ капитан.

К моему большому разочарованию, нам за всё время так ни разу и не встретились бандиты, националисты или диверсанты, хотя мы хорошо покружили по приграничью. Везде я общался с командирами и предупреждал их, что в последних числах месяца возможна крупная провокация со стороны немцев, наподобие Халхин-Гола. Это было лучшим вариантом из всех возможных, сказать, что на носу война, я не мог, сразу добрые души, в основном по линии политотдела, донесут наверх про пораженческие и провокационные настроения. В пятницу 20 июня я был в штабе одной из пехотных дивизий, которые прикрывали границу. Насколько я знал, Кирпонос внял моим предупреждениям, и многие части начали боевое развёртывание, при этом из них массово эвакуировали семьи комсостава.

Когда я прибыл сюда, то только и смог, что выругаться! Тишь, гладь и божья благодать.

В этой дивизии все части находились в казармах, а командиры обсуждали между собой предстоящий отдых в эти выходные. Я просто не верил увиденному и услышанному – это что за тупые ослы тут командуют? Уже на взводе, я заявился в штаб дивизии.

– Добрый день, капитан Скуратов, – представился я, – почему не выполняется приказ командующего Киевским военным округом, генерал-полковника Кирпоноса?

– Товарищ капитан, во-первых, кто вы такой? А во-вторых, какой приказ?

– Капитан Скуратов, заместитель начальника Центра по боевой подготовке войск специального назначения. А приказ простой: немедленно вывести войска из места постоянной дислокации в полной боевой готовности и отправить семьи комсостава в тыл.

Командир дивизии и комиссар сделали непонимающие лица, типа они ничего не получали и ничего не знают, а на мою настойчивую просьбу немедленно отдать приказ на эвакуацию семей комсостава и вывод дивизии из расположения ответили категорическим отказом.

– Да, два дебила – это сила! Слышите вы, два альтернативно одарённых! В ночь с субботы на воскресенье ожидается крупная провокация со стороны немцев, как на Халхин-Голе. Если из-за вас, двух кретинов, дивизия понесёт большие потери, то клянусь, я лично вас расстреляю как предателей и саботажников.

– Да ты кто такой, мальчишка?! Я сейчас сам прикажу тебя арестовать! – в ярости покраснев, заорал комдив.

– Ну-ну, рискни здоровьем, повторяю для особо тупых и тех, кто в танке, я заместитель по боевой подготовке начальника Центра по подготовке войск специального назначения. Стоит мне только свистнуть, и мои ребята вас всех тут раком поставят, потом глаза на жопу натянут и моргать заставят!

Только тут до комдива стало доходить, кто именно заявился в его штаб. По долгу своей службы, а его дивизия встала тут с момента освобождения, ему приходилось взаимодействовать с группами бойцов, которые чистили окрестности от бандитов и националистов. Небольшие, но прекрасно вооружённые и подготовленные, они мало говорили и много делали, а в нескольких стычках, которые случились между ними и его бойцами, всегда доставалось его бойцам. За это время вокруг них сложился зловещий ореол полных головорезов, тем более что иногда они действительно были беспощадны к бандитам и националистам.

Комдив успел увидеть бойцов, что прибыли вместе с этим капитаном, все они были вооружены автоматическим и самозарядным оружием и смотрелись, как братья-близнецы с теми группами чистильщиков, как неофициально прозвали этих бойцов, да и его бойцы старались близко к прибывшим не подходить, явно их опасаясь.

– Надеюсь, вы меня поняли… В противном случае не обессудьте, придётся ответить за свои ошибки. Счастливо оставаться, – произнес наглый капитан и вышел, а комдив только глянул на дивизионного комиссара.

– Знаешь, Николай, я вспомнил, капитан Скуратов – Малюта, так его между собой звали те бойцы, что чистили окрестности. Я тогда навёл о нём справки… Короче, он знаком и с Жуковым, и с Шапошниковым, и с Берией, да и местные его боятся как огня, он тут хорошо покуролесил и навел ужаса на окрестности, и стрелял при малейших признаках неповиновения, не глядя, кто перед ним. Этот действительно может вернуться и пристрелить нас, причем и комендантская рота не спасёт.

– И что делать?

– Проверь входящие приказы, не думаю, что он будет врать про приказ Кирпоноса.

Спустя полчаса такой приказ действительно нашёлся, оказалось, штабной писарь по ошибке засунул его вместе с малозначимыми бумагами. Чуть не прибив его на месте, комдив всего лишь сунул недоумку кулаком в рожу и ознакомился с приказом. Там действительно приказывалось вывести войска по полной боевой из мест дислокации и отправить семьи комсостава в Одессу, в организованные там палаточные лагеря отдыха рядом с морем.

Прочитав приказ, оба схватились за головы, так как они имели сейчас реальный шанс их потерять.

Через час дивизия была поднята по тревоге, через два часа, под охраной пехотного взвода и двух пулемётных бронемашин, семьи комсостава на грузовиках выехали к Львову, где семьи должны были пересесть на поезд, а сопровождение вернуться в часть. А в дивизии тем временем был пожар в борделе во время наводнения; наконец, к вечеру части стали выдвигаться из расположения. Одновременно с этим со складов вывозили боеприпасы и продовольствие во временные склады размещения рядом с местами расположения выводимых в поле частей. Само начальство дивизии пока оставалось на месте, а поздно вечером следующего дня, в субботу 21 июня пришла шифрограмма из Москвы об объявлении военного положения и занятии обороны по предписанному месту. Будь комдив и комиссар верующими, то точно перекрестились, ведь, если бы к ним не заехал этот Малюта, они точно не смогли бы выполнить полученный из Москвы приказ.

Я продолжал в оставшееся время колесить по приграничной полосе, проверяя выполнение приказа о занятии обороны. Пару раз видел, как наши связисты в сопровождении минимум отделения бойцов ремонтировали связь.

Вот так и наступил вечер субботы 21 июня. Я не стал бодрствовать, какой в этом смысл. Мы остановились в небольшой деревушке, километрах в тридцати от границы. Выставили часовых, а это святое, а тут тем более, хоть за прошедший год здесь хорошо и подчистили от всякой мрази, но бережёного бог бережёт, да и расслабляться не стоит. Подъём был назначен на шесть часов утра, и выспались мы отлично, рядом не было никаких значимых объектов, а гул немецких самолётов был не таким сильным, да и маршруты их пролегали немного в стороне от нас. Достаточно слабая орудийная канонада из-за дальности расстояния тоже не могла помешать нам спать.

Утром я связался со штабом Киевского военного