Тайный дневник девушки по вызову - Бель де Жур

Что-то стало мне казаться, что я провожу больше времени вне города, чем в нем. Погода в Лондоне наконец-то похорошела и разулыбалась, но, как говорится, поздновато спохватилась. Я снова пакую вещички – трусики (все разновидности), книжки («Додсворт»[83], «Меня зовут Ашер Лев»[84], несколько дурацких детективных триллеров и «Принцесса-невеста»[85], на которую всегда можно положиться) и солнцезащитный крем.

В поисках пляжей… Напишу отчет с детальным анализом тех некоторых местечек, которые обсуждались выше.

Когда я была маленькой, мы каждое лето куда-то ездили. Всегда – в места не слишком экзотические, и всегда – без отца. Он заявлял, что чересчур утомлен работой – пока не ушел на пенсию; потом-то он не мог больше использовать эту отговорку. К последнему классу школы лучшим моим другом стал один из двоюродных братьев. У нас одинаковый цвет волос, похожие мелкие острые черты лица и веснушки. Люди обычно думают, что мы – близнецы. Мы все еще вели себя, как дети, дразня и тузя друг друга. Но в тот год появилось и новое подводное течение, некая напряженность: мы стали исподтишка присматриваться друг к другу, ища признаки того, что один из нас знает что-то, чего не знает другой.

Итак, в тот год наши матери взяли в поездку всех своих отпрысков. Мы отправились в Брайтон. Я еще ни разу не была так далеко на юге. Поскольку в машину набилось шесть человек, было очень тесно. Путешествие показалось гораздо длиннее, чем было на самом деле. Моя тетка, мать того самого двоюродного братца, прихватила с собой целый пакет кассет, чтобы развлекать нас в пути. Ее музыкальный вкус сильно отличался от нашего, но, к счастью, это была не такая седая древность, которую предпочитала моя мама. Мы знали наизусть все тексты ее записей и подпевали во все горло, опустив стекла в машине. День выдался солнечный, и мы думали, что нам предстоят прекрасные выходные.

Когда добрались до места, выяснилось, что пляж просто ужасный – мокрый и насквозь продуваемый ветром. Целых три дня заняться было нечем. Мамочки оставались в отеле смотреть телевизор, а мы, дети, отправлялись на поиски игровых автоматов. Я делала всех в турнире по «воздушному хоккею», пока не кончилось тем, что всем расхотелось со мной играть. Мы просаживали все свои деньги на сахарную вату, грошовые игры и чипсы.

Помню, как однажды днем вернулись в отель. Мамочки всё смотрели телевизор. Мой кузен пошел в душ и распелся там, явно не сознавая, что эхо, которое заставляет голос в душе звучать так приятно, также означает, что его слышат все вокруг. Он пел песню Мадонны, и откровенно сексуальный текст – не говоря уже о его фальцете – волновал меня. Я невольно представляла его подражающим танцорам в видеоклипе…

Он пел песню Мадонны, и откровенно сексуальный текст – не говоря уже о его фальцете – волновал меня.

И тут до меня дошло, что только утром я сама принимала душ, когда все остальные были в номере, просматривая городские карты и газеты, – и напевала песенку The Divinyls[86]«Я ласкаю себя».

Я живу в Испании, в отеле прямо на берегу реки. Всего через несколько миль река впадает в море. Иду гулять одна, не слишком удаляясь от отеля. Весна здесь очень теплая и солнечная, и я развлекаю себя разглядыванием цветов. Воздух здесь суше и чище, чем в Британии.

Батарейки в моей камере садятся, но несколько фотографий цветов мне все же удается сделать. Фиалковый взрыв бугенвиллеи: оранжевые, похожие на звездную пыль соцветия, которых я никогда прежде не видела, крошечные розовые цветочки на ветвях дерева с гладким стволом.

Здесь больше кафе, расположившихся прямо на тротуарах, чем где бы то ни было в мире. Я сижу в одном из них на зеленом пластиковом стуле под зонтиком, украшенным названием какого-то местного пойла, потягиваю сангрию и чувствую себя завзятой туристкой. Проходящие мимо мужчины отпускают комментарии – порой в мой адрес, но чаще – друг другу. Похоже, первое, на что они обращают внимание, – женские волосы.

Поскольку я напялила не подходящие для какой бы то ни было прогулки туфли, приходится развернуться и рано отправиться в отель. Но вместо того, чтобы снова топать тем же маршрутом вдоль главных улиц, я петляю по мощенным булыжником закоулкам, где с гладких фасадов домов осыпается белая и желтая штукатурка. Набредаю на две церквушки, названия которых выложены веселенькой цветной плиткой, вдавленной в беленые стены. Пытаюсь сфотографировать одну из них, но батарейки окончательно сели. Можно было бы купить новые, но я не знаю, как по-испански будет «батарейка», и уже слишком обостренно ощущаю свою чуждость местным жителям. Когда возвращаюсь в отель, он кажется мне прохладным «островком безопасности».

Итак, мне – шестнадцать или около того. Однажды мы с моим двоюродным братцем торчим в плавательном бассейне, бултыхаясь у лесенки на глубокой стороне. Он расспрашивает меня о девочках, с которыми я знакома. Я ощущаю смутное смятение оттого, что его вкус в отношении женского пола скатывается к банальности – высокие блондинки и брюнетки, с такой грудью, на которую пялятся все подряд. Немало таких ребят, которые получали от этих девочек знаки внимания, но на моего кузена и его придурков-приятелей они и смотреть не станут, и он это знает.

Наша дружба становится непростой. Поскольку мы – родственники, мы можем делиться всем, и делимся. Поскольку мы в таком возрасте – взаимное влечение возможно, но явно запретно. Когда тема секса всплывает в разговоре, мы, будучи такими, какие есть, стеснительными и умными, облекаем ее в самые нейтральные слова из всех возможных.

– Если бы я не был твоим двоюродным братом и не был с тобой знаком – наверное, меня бы к тебе тянуло.

– Меня тоже. Если бы я не была твоей сестрой. И если бы не была с тобой знакома.

И мы оба понимаем, что имеется в виду. Потом – неловкое молчание, обычно завершающееся притворным пуканьем – чтобы вернуться к обыденности. Эти разговоры – предвестники тех отношений, которые будут у меня с мужчинами в университете: вереницы бледных, благовоспитанных мальчиков, слишком застенчивых, чтобы признаться в своих желаниях, пока не напьются настолько, что море станет по колено. На самом деле они очень похожи на тех ребят, с которыми я встречалась в школе, только с более широким доступом к спиртному. Иногда приятели моего двоюродного братца проявляют интерес ко мне, он отшивает их уверениями, что я – пацан в юбке («Да она тебя пополам переломит, если услышит об этом!») или, наоборот, слишком взрослая («Да она на такого ребенка, как ты, и не посмотрит!»). Я была ужасно взрослая. Я даже однажды в кинотеатре прочистила ствол одному мальчику. А вы и не знали?