Личное дело.Три дня и вся жизнь - Владимир Крючков

В случае, если подобным планам было бы суждено сбыться, нетрудно представить себе, какие лишения и горе, неисчислимые жертвы выпали бы на долю бывших советских людей — туркменов, таджиков, узбеков, не говоря уже о представителях других национальностей. Речь пошла бы об их жизни и смерти, поскольку семь десятков лет советской власти сделали их, или, по крайней мере, значительную часть их, совершенно «непригодными» для образа жизни исламских фундаменталистов.

Имелось ли все это в виду, когда в конце 1979 года принималось решение о вводе советских войск в Афганистан и оказании прямой военной помощи Кабулу? Да, конечно. Самые последние события подтвердили, что у таких опасений были все основания.

Еще раз хочу подчеркнуть, что формы оказания советской помощи Афганистану могли бы быть иными. Это другой вопрос. Но нельзя не учитывать суть афганской проблемы, заключающейся в необходимости учета интересов Советского государства, что в эпоху тогдашнего противостояния в мире делало это весьма серьезным аргументом.

Если некоторые полагают, что с противостоянием покончено раз и навсегда, то они глубоко ошибаются. Свидетельство этому — многочисленные военные конфликты, которые и сегодня происходят в мире. Прежде чем человечество избавится от войн, больших или малых военных конфликтов, от междоусобиц, от жесткой борьбы на мировых рынках, от политического противоборства, от силового давления, пройдет еще немало времени, и будет ли это время исчисляться десятками или сотнями лет, никто сейчас с точностью ответить не сможет.

Наши парни, сложившие голову за то, чтобы предотвратить трагическое развитие событий, предаются забвению, тех же, кто уцелел, превращают в «потерянное поколение». А тем временем каждый день на границе и даже в глубоком «тылу» гибнут все новые и новые мальчишки, такие же юные, как и те прежние, но только они, в отличие от тех, не знают, кто и зачем вложил в их руки автоматы, за какое дело они отдают свои жизни, в чье теперь небо смотрят их безжизненные, остановившиеся глаза…

Прежде чем перейти к освещению основной темы настоящей главы, мне хотелось бы кратко коснуться последнего периода жизни Ю. Андропова.

Судьба отвела Ю. Андропову короткий период деятельности на высших партийном и государственном постах Советского Союза — всего один год и три месяца. Из них 8–9 месяцев он сохранял относительную работоспособность, остальное время фактически тяжело болел.

Серьезное заболевание с крайне неблагоприятными последствиями Юрий Владимирович перенес зимой 1980 года. Тогда, будучи членом политбюро ЦК КПСС, председателем Комитета госбезопасности, он в конце января совершил неофициальную поездку в Кабул и там подхватил ветряную оспу. Все меры предосторожности вроде бы принимались, режим питания был строгим, афганской кухней Юрий Владимирович практически не пользовался, продукты питания и даже питьевая вода были привезены из Москвы. Правда, вместо положенных полутора суток Андропов пробыл в Кабуле около трех из-за нелетной погоды — необычно сильной метели, резкого похолодания. Полученная им там легкая простуда, казалось, ничего плохого не предвещала.

Вылет из кабульского аэропорта состоялся в сложных метеорологических условиях. Хорошей погоды решили не ждать — Андропов спешил домой, поскольку его ожидала ранее намеченная встреча с избирателями в городе Горьком. Андропов выехал в Горький буквально на следующий день по возвращении, хотя испытывал недомогание, — Юрий Владимирович полагал, что с простудой удастся справиться. Однако к концу встречи с избирателями Юрий Владимирович почувствовал себя хуже, поднялась температура, в Москву он вернулся уже вконец заболевшим и был немедленно помещен в больницу.

Около месяца его мучила высокая температура (до 40 градусов), были дни, когда он находился в бреду, и врачи испытывали серьезные опасения за его жизнь. Диагноз — ветряная оспа — был поставлен быстро; все понимали, что в 66 лет бороться с такой болезнью нелегко. Тяжелый недуг ударил по зрению, почкам, вызвал воспаление легких. Сердце, к счастью, выдержало. Только в конце марта — начале апреля Юрий Владимирович начал выходить на работу, и то вопреки рекомендациям врачей, но от последствий этого тяжелого заболевания так и не избавился. Кстати, в детстве у него уже была ветряная оспа, и повторное заболевание ею, да еще в пожилом возрасте, усугубило тяжелое состояние больного.

Когда в ноябре 1982 года Ю. Андропова избирали генеральным секретарем ЦК КПСС, у него были основания ссылаться на неважное здоровье и в связи с этим предлагать подумать о другой кандидатуре. Однако к его просьбе не прислушались.

16 июня 1983 года Андропова избирают Председателем Президиума Верховного Совета СССР. К этому времени обострившиеся болезни, особенно болезнь почек, давали о себе знать все сильнее, и лишь стремление Юрия Владимировича работать даже тогда, когда болезнь приковывала к постели, позволяло ему исполнять свои обязанности. Он много читал, диктовал, беседовал с товарищами по работе, поддерживал постоянную телефонную связь с широким кругом лиц в Москве и за ее пределами.

Будучи тяжело больным, он продолжал внимательно следить за тем, чтобы линия на активизацию производства, повышение дисциплины и ответственности осуществлялась с неослабевающей решимостью. Сейчас часто говорят о феномене Андропова, о том, как ему удалось в столь короткий срок добиться ощутимых результатов в наведении порядка и увеличении промышленного и сельскохозяйственного производства. Думается, что феномен этот прост и объяснение ему надо искать как раз в практической линии, проводимой Юрием Владимировичем. Причем весьма простая на первый взгляд концепция Андропова именно в тот момент оказалась наиболее актуальной и понятной людям, уставшим от распущенности и ясно осознавшим, что без наведения элементарного порядка ни за какое серьезное дело приниматься невозможно.

Юрий Владимирович хорошо понимал, что его жизнь быстро идет к концу. На все утешения друзей и близких отвечал улыбкой и проницательным взглядом. Вокруг причин смерти Андропова было много разговоров, разных домыслов и слухов. Нет-нет да возникают они и поныне. Мне хотелось бы внести ясность в этот вопрос.

Начну с цитаты из книги «Здоровье и власть» нашего известного академика, признанного в мире кардиолога Евгения Ивановича Чазова. Книга издана в 1993 году. Вот что сказано в ней о здоровье Андропова: «Андропов, его окружение, в основном руководство КГБ, ставили вопрос о возможности пересадки почек.

Причем окружение Андропова просило, чтобы консультация (имеется в виду консультация зарубежного специалиста, профессора А. Рубина) проходила без участия советских специалистов, которые, по их мнению, могли оказывать определенное «психологическое», «коллегиальное» давление на А. Рубина в оценке состояния и рекомендациях метода лечения. Я понимал, что эта просьба исходила от Андропова, и просил А. Рубина быть предельно откровенным и беспристрастным. Мне понравилось, как профессор держался во время консультации — общительный, вежливый, очень пунктуальный и в то же время с чувством достоинства, присущим специалистам высокого уровня. Он полностью подтвердил правильность тактики лечения, избранной советскими специалистами, и отверг возможность пересадки почек. Консультация А. Рубина имела большое значение, так как сняла в определенной степени напряженность, связанную с постоянными вопросами представителей КГБ: все ли делается для Андропова, правильно ли его лечат… Консультация А. Рубина произвела впечатление и на Андропова, который после нее успокоился и начал активно работать в силу своих возможностей».