Согретые солнцем - Светлана Талан

Геля выключила свет, легла рядом.

– Мама! – снова позвал ребенок.

– Я здесь, сынок, – прошептала она. – Спи, малыш!

Ребенок успокоился, потрогав ее лицо рукой. Геля теперь не могла уснуть. Она нежно поцеловала каждый пальчик ребенка, его ладошки, щечки. Она беззвучно плакала, вспоминая, как потеряла своего ребенка, представляя, что рядом с ней мог быть ее малыш, но не случилось…

Утром приехали Злата с мужем. Они вдвоем занесли Романа в дом, затем вкатили его инвалидную коляску. За ними молча наблюдал Денис. Когда Романа усадили в коляску, он подошел к нему, осмотрел со всех сторон.

– Ты дядя? – спросил мальчик.

– Да, я твой дядя. Меня зовут Роман. А тебя?

– Денис. Это у тебя машина? – Мальчик дотронулся до коляски.

– Да, это моя машина.

– Где руль?

– У меня машина без руля, – сказал ему мужчина.

Мальчика озадачил такой ответ. Он помолчал в раздумьях, затем спросил:

– Дядя, ты хороший?

Роман в свою очередь растерялся.

– Ты хороший? – повторил ребенок.

– Да, я хороший! – ответил Роман.

– Ребята, вы тут располагайтесь, а я поеду в отдел соцзащиты, – сказала Ангелина.

Злата взглянула на нее, и Геля позвала ее в другую комнату.

– Зачем ты туда едешь? – спросила Злата.

– Хочу узнать адрес ближайшего дома-интерната для таких детей и посмотреть, какие там условия, – сказала Геля и, не дав сестре открыть рот, добавила: – Окончательное решение мы еще не приняли, но предполагаю, что нам придется-таки сдать ребенка в дом инвалидов, а собаку усыпить.

Не дав Злате опомниться, Геля поспешила уйти, сказав, что вернется через несколько дней.

Ростислав нервно расхаживал по коридору, ожидая прибытия Романии. Она должна была приехать первым рейсом и явиться в клинику еще до обеда. Было уже три часа дня, а она еще не пришла. Ростислав много раз набирал ее номер, но абонент находился вне зоны доступа. Он подумал, что мобильник мог выйти из строя в самый неподходящий момент, потом понял, что сам себя обманывает, чтобы успокоиться. Он еще раз заглянул к доктору, который должен был оперировать Романию, но и там ее не было.

– Вы напрасно волнуетесь, – убеждал его врач. – Страх пациентов перед операцией никто не отменял. Иногда они прибывают в отделение позже обычного, пытаясь таким образом тянуть время, хотя это просто самообман.

– Это я обманываю себя, пытаясь поверить в то, что у Романии сломался телефон, – сказал Ростислав. – На душе у меня неспокойно.

– Советую вам лишний раз не нервничать и дождаться последнего рейса автобуса.

– Может быть, мне поехать за ней?

– Чтобы разминуться? – Врач взглянул на него исподлобья.

– Хорошо, я подожду ее до вечера, – согласился Ростислав. – Последний автобус приходит в восемь.

– Правильное решение! – сказал врач.

Ростислав с самого утра ничего не ел и не пил. Взглянув на часы, он вышел из больничного корпуса и отыскал неподалеку кафе. Ростислав заказал круассан и чашку кофе. Сидя у окна, он наблюдал за прохожими, надеясь среди них увидеть Романию. На душе у него было так тревожно, как никогда раньше. Тревога не покидала его ни на миг. Он без аппетита съел круассан, не заметил, как выпил кофе, но плохое предчувствие не отступило, и он снова вернулся в клинику.

Вечером Романия не появилась, и доктор предложил Ростиславу переночевать в комнате для гостей, чтобы отдохнуть, и, если Романия завтра не приедет первым рейсом, отправиться к ней.

– Правда, нужно оплатить ночлег, – заметил доктор.

– Не вопрос, – сказал ему Ростислав.

Утром, когда Романия снова не приехала, он сел в свою машину и отправился в Храповку. К двум часам дня он уже был у квартиры Романии. Ростислав долго звонил в дверь, но там было тихо, только лаял Демир. Он позвонил соседке, но той тоже не было дома. Постояв несколько минут, Ростислав быстро спустился вниз и уехал к отцу. Оттуда он позвонил врачу и поинтересовался, не появилась ли Романия.

– Пациентки не было, – ответил доктор. – Телефон ее вне зоны доступа.

– И дома ее нет, – сказал Ростислав.

У отца он пробыл два дня, больше не выдержал и снова поехал в Храповку. Он понимал: что-то произошло, и должен был все разузнать, чтобы потом не пришлось жалеть.

Ростислав позвонил в дверь квартиры Романии – было тихо, даже собака не подала голос.

«Может быть, вышли прогуляться?» – подумал он и на всякий случай позвонил в соседскую дверь.

Ему открыла Валерия, поздоровалась, пригласила войти в комнату.

– Я, собственно говоря, приехал к Роме, – сказал он, топчась у порога. – Лера, вы не знаете, где они все?

– Пройдите, я все вам расскажу, – сказала она. – Присаживайтесь, я сейчас.

Ростислав присел на стул, и его снова охватила тревога. Лера вернулась с листком бумаги, села напротив.

– Не думала, что мне придется сообщать вам такую новость, – сказала она.

Ростислав заметил, как мелко дрожат ее пальцы и листок бумаги в руке, и его прошиб холодный пот.

– Что с ней? – глухим голосом спросил он.

– Романия… Ее больше нет.

– Что?! Что вы сказали?! – спросил он, побледнев.

– Она умерла.

– Не может этого быть! Как?! Почему? Когда?!

Ростислав склонил голову, до боли сжал ее руками, застонал, как раненый зверь. Валерия подождала, пока он справится с эмоциями, и только тогда рассказала, что случилось с Ромой. И Ростислав понял, что он приезжал в прошлый раз именно тогда, когда ее хоронили.

Выслушав соседку, он спросил, где Дениска.

– Его забрали сестры Ромы, – сказала она.

– Я должен взять к себе этого ребенка, – заявил он.

– Не торопитесь, – остановила его Валерия. – Вот это письмо Рома оставила вам.

Ростислав несколько раз перечитал короткое послание и застыл с ним в руке, не шевелясь.

– Я все равно хочу забрать ребенка моей Ромы, – повторил он.

– Понимаете, у Дениски есть две родные тети. Сейчас они все вместе будут жить в родительском доме две недели, как просила их Романия. За это время они определятся со своим решением, поэтому я советую вам не мешать им, но позже приехать и все разузнать, – посоветовала Лера.

– Наверное, так будет правильно, – согласился Ростислав. – Вы позволите мне переночевать в комнате Ромы?

– Пойдемте, я открою квартиру, – сказала Лера.

Ростислав зашел в комнату, где навсегда осталось его счастье. На диване лежала подушка Ромы. Он обнял ее, уткнулся в нее лицом – она еще хранила запах Романии.