Жена пилота - Анита Шрив

Из коридора доносилась приглушенная человеческая речь. Это следующая на очереди пара выражала свое нетерпение. Кэтрин подняла голову и поцеловала Джека. Поцелуй вышел слишком официальным.

Я всегда буду любить тебя, — сказал муж.

Дом располагался высоко в горах.

Температура снижалась с каждой проеханной милей. Кэтрин пришлось накинуть себе на плечи поверх желто-оранжевого платья кожаную куртку мужа. Свадебная улыбка не сходила с ее губ, словно навечно запечатленная на ее лице фотоаппаратом. Машину тряхнуло, и голова новобрачной качнулась из стороны в сторону. Мысли Кэтрин были заняты предстоящей «первой брачной ночью». Впрочем, она сомневалась, что такое определение приемлемо в их ситуации: как-никак, а они уже довольно давно живут вместе. Что она почувствует? То же, что и всегда, или «первая брачная ночь» привнесет в ее ощущения какую-то новизну?

Сухой западный ветер трепал ее волосы. Ощущение было не из приятных. Кэтрин так привыкла к влажному морскому воздуху Эли, что, оказавшись в непривычном для себя климате, чувствовала, как ее кожа высыхает и стягивается.

Все выше и выше…

Стемнело. Лунный свет посеребрил покрытые невысокой растительностью скалы. Темные тени поползли от небольших валунов.

Вдали замерцал огонек…

В камине пылал огонь. В ванной комнате они обнаружили металлический душ и умывальник с розовой керамической раковиной. Джек казался несколько разочарованным спартанской обстановкой жилища. Похоже, он ожидал чего-то большего.

Мне здесь нравится, — заверила его Кэтрин.

Она села на кровать. Под тяжестью ее тела пружины скрипнули и прогнулись. Глаза девушки удивленно расширились.

Джек рассмеялся.

Милая хижина! — сказал он.

Они раздевались при свете горящего камина. Ослабив узел галстука, Джек одним движением стянул его с себя. Пуговицы рубашки расстегнуты. Звякнула пряжка пояса. Брюки упали на доски пола.

«Если бы мужчины только знали, как они выглядят в носках, то тотчас же выкинули бы это убожество», — подумала новобрачная.

Дрожа от холода, они нырнули в кровать и крепко прижались друг к другу. Джек укрыл их горой тяжелых ватных одеял — единственной роскошью, доступной им в этой дыре.

Кровать скрипела при малейшем движении. Они лежали, сжимая друг друга в объятиях. Их движения были медленными и размеренными. Казалось, что они исполняют какой-то древний ритуал, старинный танец любви.

Я вас люблю… вас двоих… — простонал Джек.

Руки Мэтти дрожали, когда она с усилием крутила катушку спиннинга.

Эй! — крикнула девочка. — Смотри, мам!

Большая, — завороженно глядя на бурлящую воду, сказала Кэтрин.

Кажется, она крепко сидит на крючке.

Не зацепись леской за камни, а то порвешь.

У поверхности воды трепетала, сражаясь за свою жизнь, полосатая черно-серебристая рыбина. Вот уже сорок минут, как Мэтти, вооруженная большой отцовской удочкой, боролась с «полосатиком». Зажав для равновесия длинное бамбуковое удилище под мышкой, она то опускала леску, то крутила катушку на себя. Кэтрин слышала, как тяжело дышит ее дочь. Согнувшись в три погибели, женщина пыталась подсечь рыболовным сачком улов Мэтти. Несколько раз она промахивалась, но наконец-то удача улыбнулась ей.

«Жалко, что Джек не с нами», — пронеслось у нее в голове.

Кэтрин повернулась к дочери. Та, выпустив из рук удочку, вынула «полосатика» из сетки и положила на песчаный берег. Рыба отчаянно била хвостом. Мэтти вытащила из кармана мерную ленту. Кэтрин присела, чтобы лучше разглядеть улов дочери.

Тридцать шесть дюймов, — с гордостью сообщила Мэтти.

Да неужели! — гладя дочь по голове, воскликнула женщина.

За лето кудри Мэтти приобрели красивый медно-красный оттенок. Девушка смирилась со своим естеством, позволив волосам виться так, как им заблагорассудится. Все ее одеяние состояло из двух крошечных лоскутков светло-голубой материи, претенциозно именовавшихся «купальным костюмом».

Ты отпустишь рыбу или съешь? — поинтересовалась мать.

А ты что посоветуешь?

Ну, учитывая, что это твоя первая пойманная рыба, я бы приготовила из нее что-нибудь особенное. Папа учил тебя чистить рыбу?

Мэтти выпрямилась в полный рост, с трудом поднимая свой улов.

Пойду принесу фотоаппарат, — сказала Кэтрин.

Я люблю тебя, мама! — улыбнулась дочь.

Кэтрин медленно шла по лужайке, прислушиваясь к шуму ветра в полых оттяжках высокой штыревой антенны. День был чудесный. Впрочем, все дни этим летом выдались на редкость погожими.

Сегодня, проснувшись еще до рассвета, Кэтрин была до глубины души очарована восхитительной игрой красок. Низко ползущие по небу облака в мгновение ока озарились ярко-розовым светом. Казалось, что на небе зажглась гигантская неоновая вывеска. Поднимающиеся от воды потоки воздуха окрасились в бледно-лиловый оттенок. И когда краешек солнца выкатился из-за горизонта, водная гладь залива засверкала пульсирующим бирюзовым свечением, сливаясь с окрашенными в розовый цвет барашками облаков. Казалось, вселенский пожар охватил воду, небо и воздух. Кэтрин почему-то вспомнились описания первых ядерных экспериментальных взрывов над поверхностью океана, которые проводили в конце сороковых годов, после войны…

Она так и не смогла привыкнуть к тому, что теперь просыпалась до рассвета. Как большинство незамужних женщин и вдов, Кэтрин ложилась спать рано и сразу же засыпала. Ничто не тревожило ее сон… Сумрачные предрассветные часы она всецело посвящала чтению книг. Раньше у нее никогда не хватало на это времени, а теперь Кэтрин могла себе позволить читать ежедневные газеты, причем читала она их от корки до корки.

Впервые информация о бомбе, погубившей рейс № 384 авиакомпании «Вижен», появилась в новогоднем выпуске «Белфаст телеграмм». Капитана Джека Лайонза обвиняли в неумышленном пособничестве террористам. В пространной статье рассказывалось о летчиках и служащих аэропортов, которые уже многие годы помогали ИРА переправлять контрабанду, минуя строгие британские таможни. Кроме Джека Лайонза упоминалось еще несколько фамилий. Особое место уделялось мотивам, побудившим группку радикалов-лоялистов взорвать американский самолет, хитро используя контрабандную сеть врага, и тем самым, бросив тень на ИРА, сорвать мирный процесс в Северной Ирландии. После ареста Мойры Боланд и ее брата полицейские быстро раскрутили дело. К счастью, никто из них не сообщил журналистам о двоеженстве Джека Лайонза. В течение нескольких недель Кэтрин жила в постоянном страхе перед неминуемым, по ее мнению, разоблачением. Она не решалась рассказать всю правду дочери, и Мэтти знала только то, что передавали по телевизору…