Варяжский сокол - Сергей Шведов

Княжич и боярин смотрели на многоопытного Карочея с изумлением: похоже, его пророчество не казалось им убедительным.

– Крови ведь прольется немерено, – покачал головой Дир.

– Это ты верно заметил, княжич, – кивнул Карочей. – И первой, скорее всего, прольется кровь твоя. Лишний ты в этом раскладе. Драгутину никогда не стать каганом, а вот его внуки вполне могут получить булаву от своего отца Рерика. Князь Воислав унаследует от Драгутина Киевский стол, а не ты, княжич Дир, можешь мне поверить. Сев в Киеве, Рерик получит в свои руки и Русь, и Хазарию.

– А сыновья Тургана ему эту власть отдадут? – насмешливо спросил княжич.

– А где те сыновья? Обадию после Большого ганского круга ждет изгнание, а Ханука просто глупец, который не удержит булаву. Теперь ты понимаешь, Дир, что судьба Руси и Хазарии сейчас находится в твоих руках.

– Нет, не понимаю, – мрачно отозвался Дир.

– А ты пораскинь мозгами, княжич, время у тебя есть. Человек ты умный и сам до всего дойдешь. А с девкой я тебе помогу. Есть у меня на примете персидский колдун. Что приворот, что сглаз – все в его власти. Хабалом его зовут. Век меня потом благодарить будешь, княжич.

Дира разговор с ганом Карочеем заставил призадуматься. В своей собственной семье он был почти что изгоем. Даже родной отец, великий князь Яромир, прогнал его не только со двора, но и из стольного града. Что же касается Драгутина, то он брата словно бы не замечал вовсе, иной раз и на совет не звал, словно мешал ему чем-то княжич Дир. О пророчестве волхвов Световида, предсказавших победу Сокола над Гепардом, княжич слышал от новгородского боярина Вадима, но почему-то не придал этому значения. И выходит, зря не придал. До сих пор он даже не задумывался о своем праве на киевский стол. Вроде не было ни у кого сомнений, что вслед за Драгутином займет его княжич Дир. Даже если у Драгутина родятся сыновья от молодой жены, все равно Дир в роду старший, а такого еще не случалось ни в Киеве, ни в других княжествах Руси, чтобы племянники садились на стол раньше дядьев. Конечно, боярин Драгутин в свои пятьдесят лет муж крепкий, но ведь всем в этом мире дан свой срок. Дир готов был подождать и десять, и двадцать лет. А теперь, по словам гана Карочея, выходило, что ждать ему не дадут. Великому князю Яромиру жить осталось считанные месяцы, старший его сын умер, не оставив потомства, и выходит, что кроме брата Дира и дочери Зорицы у Драгутина законных наследников нет. Разве что он начнет объявлять таковыми своих многочисленных бастардов. Но с этим вряд ли согласятся киевские бояре. Значит, остается зять. Рерик из рода Меровингов, годный не только в князья, но и в каганы. Его Драгутин и объявит своим наследником после смерти Дира.

– А ведь ты сватался к Зорице, боярин Пяст? – покосился на старого друга Дир.

– Сватался, – вздохнул тот. – Хотя отец остерегал. Про твоего брата Драгутина разные слухи ходят, княжич. Уж не взыщи. Говорят, что Шатун он, и не каждая женщина способна выносить зачатый от него плод. Ведь тот плод с Навьим миром связан. Вот и мать Зорицы умерла в родах.

– И что с того? – насупился Дир.

– Так ведь отказали мне, – пожал плечами Пяст. – И я теперь не знаю, плакать мне по этому поводу или радоваться.

Сыну первого ближника великого князя Яромира отказал князь Драгутин. А чем бы, кажется, Пяст не пара княжне Зорице? И рода он в Киеве не последнего, и собой недурен, и богатством не обделен. Да вот не угодил чем-то отцу красавицы.

– Так где, говоришь, живет твой персидский колдун, ган Карочей?

– Я покажу, – кивнул головой скиф. – Сегодня ночью и отправимся.

Ночь выдалась темной, к тому же накрапывал мелкий нудный дождичек. Словом, погода совсем не характерная для этого времени года, когда пробудившаяся от спячки хазарская земля ждет только ласк Даджбога, чтобы отблагодарить щедрого на любовь повелителя тепла запахом цветения своих бесчисленных садов. Ган Карочей ехал по тропе первым, высоко вздернув над головой факел, чадящий на ветру. Похоже, он плохо ориентировался в полузнакомой местности, и если бы не хазар Хвет, то киевским боярам пришлось бы долго плутать под дождем под предводительством незадачливого скифа. К счастью, верная тропа была наконец найдена, и ган Карочей произнес с видимым облегчением:

– Здесь.

Княжич Дир не увидел перед собой ничего, кроме высокого кургана, на вершину которого да еще в такую погоду ему взбираться никак не хотелось. Лошади скользили копытами по раскисшей земле, и был риск свалиться вниз с печальными для здоровья последствиями.

– Это древний скифский храм, – тихо сказал Карочей, спешиваясь, – посвященный Морскому богу. Место запретное и очень опасное. Прошу никаких имен здесь не произносить и отвечать только на те вопросы, которые задаст вам колдун.

– Но я ничего не вижу, дядя, – удивился Пяст, но примеру Карочея все-таки последовал и с коня слез.

– Вперед, – подтолкнул в спины скиф растерявшихся киевлян.

Блуждание в кромешной темноте, впрочем, вскоре закончилось. Дир увидел рослого человека, стоящего рядом с полыхающей огнем чашей, и невольно вздрогнул. Видимо, это и был знаменитый персидский маг, о котором говорил Карочей. Княжича ужаснули жуткие лики на стенах, но он все-таки сумел преодолеть страх и шагнул навстречу неизвестности.

– Вижу! – неожиданно тонким голосом возвестил маг. – Вижу тень сокола у тебя за спиной.

Княжич Дир невольно оглянулся и едва не вскрикнул от страха. Маг был прав: силуэт огромной птицы на стене явно нацелился на тень, отбрасываемую Диром. Княжич почувствовал себя очень неуютно под сенью огромных крыльев и невольно сделал шаг в сторону. Тень сокола исчезла со стены, и он с облегчением перевел дух.

– Ты обречен, – продолжал маг, и словно бы в подтверждение его слов в медной чаше полыхнул огонь, осветивший едва ли не все темные углы огромного зала. А на черном камне, стоящем посредине, вдруг появились череп и груда человеческих костей.

– И нет никакой надежды?

– Пока жив Сокол – никакой. Его тень закрывает твою тень в мире том, его жизнь обрывает твою жизнь в мире этом.

– А если убить Сокола? – спросил дрогнувшим голосом боярин Пяст.

Маг задумался, рука его простерлась над огнем, и в воздухе вдруг запахло паленой шерстью.

– Кроме Сокола, есть еще и Шатун, – покачал головой маг и ткнул пальцем на соседнюю стену: – Стань туда.

Дир перешел на противоположную сторону, но результат был по-прежнему неутешителен: теперь над его тенью нависал не только сокол, но и вставший на задние лапы медведь. Боярин Пяст охнул. А лежащие на черном камне череп и кости вдруг рассыпались прахом. Дир весь покрылся мелкими капельками пота: никогда в жизни он не испытывал подобного ужаса. Духи дружно пророчили ему беду, не оставляя никакой надежды.

– Твои враги очень сильны, добрый молодец, – тихо сказал маг, – на их стороне сила Навьего мира, но ни Световид, ни Даджбог не придут тебе на помощь, ибо Сокол и Шатун владеют волшебными заклятьями, что сковывают волю богов.