Неоновые боги - Кэти Роберт

есть риск, что Персефона никогда меня не простит. Я видел ее лицо после того, как избил человека Зевса. Она была потрясена моей жестокостью. Совершив убийство, я окажусь таким же монстром, что и Зевс, и неважно, насколько он заслуживает получить пулю между глаз.

Медленно вздыхаю. Возможно, я потеряю ее, но зато она будет в безопасности.

Я с радостью заплачу за это любую цену.

Чувствую, что жизнь уже давно вела меня к этому моменту. С той ночи, когда случился пожар. А может, даже раньше. Как бы там ни было, эта глава закончится сегодня ночью.

Удостоверившись, что пистолет заряжен, прячу его за пояс брюк. Задняя дверь здания с легкостью открывается. Я вхожу и жду, но на меня никто не нападает и не пытается выгнать прочь. Напротив, затуманенные коридоры кажутся пустынными. Заброшенными. Не знаю, то ли люди Зевса небрежно выполняют свою работу, то ли Деметра расчистила мне путь, но не могу недооценивать такую возможность. Крадусь по коридору к лестнице возле двери. Когда мне был двадцать один год, я разработал и спланировал полномасштабную атаку на это здание – на Зевса. У меня были копии чертежей, карточки-пропуска и вся необходимая информация, чтобы подобраться к Зевсу и всадить ему пулю в голову.

И я почти довел план до конца.

Неважно, что в то время это было настоящим самоубийством, ведь даже если бы я выжил, мощь Тринадцати обрушилась бы на мою голову. Тогда я мог думать только о мести.

Пока Андреас не устроил мне словесную взбучку, положив конец моим юношеским порывам. Он заставил меня понять, кто на самом деле будет расплачиваться за мое безрассудство. Научил терпению, как бы сильно меня ни убивало ожидание.

Я думал, что все мои усилия и планы пошли насмарку. Но ошибался.

С третьего этажа можно подняться на служебном лифте. Он не оснащен таким же количеством средств безопасности, как обычные лифты, потому что им пользуются только проверенные сотрудники. Я ни с кем не сталкиваюсь, тихо пробираясь по территории Зевса. У меня вновь возникает чувство, что кто-то расчистил мне путь, хотя никаких следов насилия не видно. Проходя один пустой коридор за другим, пустую комнату за пустой комнатой, ощущаю, как растет напряжение.

Неужели все здание осталось без охраны?

Почти весь верхний этаж занимает этакий современный банкетный зал с окнами от пола до потолка, выходящими на балкон с видом на Олимп, и огромными портретами членов Тринадцати, развешанными на противоположной стене. Река Стикс темной полосой рассекает город, и от моего внимания не ускользает, что свет на моей стороне реки кажется более тусклым. Для этой чертовой толпы он таким и будет казаться, разве нет?

Они не утруждаются обратить внимание на ценность истории, запечатленной на каждой поверхности нижнего города. Да и зачем им это, если они упорно очищали окрестности башни Додона от этой истории?

Глупцы, все до единого.

Я выхожу из банкетного зала и иду по коридору. Он вдвое шире, чем нужно, в его пространстве не хватает только неоновой вывески, заявляющей о накопленном Зевсом капитале. Заглянув за следующую дверь, я вижу комнату, полную статуй. Как и картины в банкетном зале, они больше натуральной величины, и каждая воплощает скульптурное исполнение человеческого совершенства. Видимо, это те самые скульптуры, о которых говорила Персефона, как только попала в нижний город. Искушение подойти к моей статуе и сдернуть покрывало оказывается почти нестерпимым, но не имеет значения, как выглядит этот Аид. На нем точно нет моих шрамов и ни одной из черт, которые делают меня тем, кто я есть.

Голос Персефоны тихо и уверенно звучит в моей голове. Для меня ты прекрасен. Шрамы – часть твоей красоты, часть тебя. Они демонстрируют то, что ты пережил, твою силу.

Перестав задерживать дыхание, я выдыхаю. Здесь мне нечего делать.

Последняя дверь в конце коридора – массивная конструкция, созданная, чтобы устрашать. Она занимает пространство почти от пола до потолка и, кажется, покрыта настоящим золотом. Невероятно, похоже, что Зевс совершенно невыносим абсолютно во всем.

Как и все остальное в этом месте, личный кабинет, расположенный на этаже, на который регулярно захаживает правящая верхушка Олимпа, говорит лишь о раздутом эго своего владельца. Да, у него есть охрана, но любой, обладающий хотя бы небольшими навыками, способен ее обойти. А кто-то вроде Гермес? Просто смеху подобно.

Так легко подобравшись к цели, я предполагаю, что за дверью обнаружу комнату, полную охраны, готовой начинить меня пулями. Зевс ведь не стал бы оставлять себя без прикрытия?

Проскальзываю за дверь и останавливаюсь, чтобы осмотреться. Кабинет приблизительно таков, как я и ожидал: массивный, из стекла, стали и темного дерева с золотыми вставками повсюду. Вне всяких сомнений, он чудовищно дорогой, но кажется таким же бездушным, как и остальная часть здания.

Из-за приоткрытой двери в углу кабинета раздается мычание, и я достаю пистолет, который мне вручила Гермес. Требуется несколько секунд, чтобы узнать источник звука в сочетании с ритмичными шлепками кожи о кожу.

Сердце замирает в груди. Он трахает кого-то в ванной. Не могу понять, раздаются эти звуки от удовольствия или от боли, но мысль о том, что там может быть Персефона…

Мысли замирают. Продуманная стратегия улетает в трубу. Немая ярость охватывает меня, когда я подхожу к двери и распахиваю ее. Я так упорно готовился спасать любимую женщину, что мне требуется немало времени, чтобы понять, что над раковиной склонилась вовсе не Персефона. Я не узнаю эту женщину, но, похоже, что она хотя бы получает удовольствие. Оставшись незамеченным, я снова прячусь в тени.

Встаю в углу возле двери, спрятавшись там, где меня никто не увидит, когда они выйдут из ванной, но никак не могу совладать с бешено колотящимся сердцем.

Это не Персефона.

Но, если сделаю неверный ход, в следующий раз это может оказаться она.

Если она предпочтет Зевса, ее выбор встанет у меня в горле комом из битого стекла, но я буду уважать его. Но она его не выберет. Только не по своей воле. Он будет рад сломить ее, а этого я не могу допустить.

Они заканчивают всего через несколько минут. Не знаю, почему меня так шокирует, что они выходят из ванной, едва обменявшись парой слов. Женщина появляется первой и спешит через весь кабинет к выходу. У Зевса уходит больше времени. Я уже весь киплю от нетерпения, когда он наконец выходит и садится в кресло за столом.

Тогда я делаю шаг из укрытия и навожу на него пистолет.

– Доброе утро, Зевс.

Глава 30. Аид

Зевс неспешно поворачивается ко мне лицом. Я бессчетное количество раз видел его фотографии в газетах и на сайтах желтой прессы, но в жизни он кажется увядшим. Здесь нет тщательно настроенного освещения, призванного подчеркнуть его мужественность. Его костюм помят, и он пропустил пуговицу, когда застегивал рубашку. Он… человек. Подтянутый и достаточно привлекательный, но он вовсе не бог, и не король, и даже не монстр. Просто старик.

Он потрясенно смотрит на меня.

– В жизни ты еще больше похож на своего отца.

Его слова избавляют меня от шока.

– Не смей говорить о моем отце. – Выхожу из своего укрытия, держа пистолет ровно перед собой. – Вставай.

– Не могу поверить, что ты настолько глуп, чтобы заявиться сюда. – Он неторопливо встает, выпрямляясь во весь рост. Он на несколько сантиметров выше меня, но это неважно. Я и не рассчитывал на честный бой.

С виду он не особо обеспокоен нашим противостоянием.

– Должен признать, у тебя был хитроумный план. Я бы никогда не подумал,