Король Призраков - Роберт Энтони Сальваторе

— Мне нет до них дела, — прервал его Дзирт. Джарлакс, уловив в голосе темного эльфа звенящую тревогу, успокаивающе похлопал его по плечу. — Как ты говоришь, мы выяснили, что Кэтти-бри заперта между двумя мирами, хотя, по правде говоря, мне кажется, что это очень сильная иллюзия, маскирующая злобные замыслы, возможно Красных Чародеев или…

— Это не иллюзия, — сказал Кэддерли. — Пряжа распадается, некоторые боги бежали или умерли… мы этого еще не знаем. То ли разрушение Пряжи послужило причиной столкновения, то ли столкновение так сильно повлияло на Пряжу, но какой-то другой мир надвигается на нас, и это вызвало расширение Уровня Теней, а возможно, даже открыло переходы в какое-то другое царство мрака.

— И ты обнаружил, что она — я говорю о Кэтти-бри — попала между нашим миром и этим местом. И как же нам вытащить ее, как вернуть в наш мир… — Дзирт, глядя в откровенно сочувствующее лицо Кэддерли, вдруг замолчал. — Должен быть какой-то способ! — закричал он, схватив жреца за тунику. — Не говори, что это безнадежно!

— Я и не собирался, — ответил Кэддерли. — Вокруг нас постоянно происходят неожиданные и необъяснимые явления! Я произносил заклинания, которых никогда не знал и не надеялся получить их от Денира. Да что там говорить, я не уверен даже в том, что их даровал мне Денир! Друг мой, ты задаешь вопросы, на которые я пока не могу ответить.

Дзирт отпустил жреца и устало ссутулился, не в состоянии скрыть душевную боль. Затем он вежливо поклонился Кэддерли:

— Я должен рассказать об этом Бренору.

— Позволь мне это сделать, — вмешался Джарлакс, вызвав удивленный взгляд Дзирта. — А ты иди к своей жене.

— Жена даже не ощущает моих прикосновений.

— Этого ты знать не можешь, — возразил Джарлакс. — Иди обними ее, и вам обоим станет легче.

Дзирт перевел взгляд на Кэддерли, и жрец одобрительно кивнул. Расстроенный дроу натянул на голову повязку и скрылся в соседней комнате.

— Она потеряна для нас, — негромко произнес Джарлакс, оставшись наедине с Кэддерли.

— Это пока неизвестно.

Джарлакс продолжал в упор смотреть на жреца, и Кэддерли не решился спорить.

— Я не вижу способа вернуть ее в реальный мир, — признался жрец. — И даже если бы мы и смогли это сделать, боюсь, ее разум необратимо изменился. Да, насколько я понимаю, Кэтти-бри для нас потеряна.

Джарлакс, хоть и не был удивлен таким прогнозом, тяжело вздохнул. И тут же решил, что не станет рассказывать Бренору обо всем, что услышал от Кэддерли.

* * *

Еще одна неудача, — заметил Яраскрик.

Мы ослабили их!

Мы едва поцарапали стены. А теперь у них появились новые могущественные союзники.

Значит, я всех своих врагов уничтожу одним ударом!

Кэддерли, Джарлакс и Дзирт До’Урден. Я знаю этого Дзирта До’Урдена, его не так-то легко одолеть.

Я тоже его знаю, — неожиданно вмешался в их внутренний диалог Креншинибон, и в его коротком телепатическом послании иллитид услышал звенящую ненависть.

Нам надо бы улететь из этого места, — осмелился предложить Яраскрик. — Через трещину с Уровня Теней вырвались неуправляемые твари, а у Кэддерли неожиданно появились помощники…

От драколича не последовало никакого внятного возражения, а только продолжительное злобное рычание, отразившееся эхом в объединенном разуме триумвирата, представлявшего собой Короля Призраков. Это была плотная и непроницаемая стена ярости и отрицания, самое убедительное «нет», которое когда-либо приходилось слышать Яраскрику.

Мысленным взглядом иллитида, описавшего широкий круг над всей местностью, они увидели трещину в Кэррадуне. Они увидели ночных странников и темнокрылов и поняли, что на Материальном Уровне появилась новая сила. Точно так же глазами иллитида они наблюдали за последней битвой у Храма Парящего Духа, появлением дворфов и дроу и обретенной Кэддерли силой. Это неведомое проявление магии жреца больше всего встревожило иллитида, поскольку даже он ощутил раскаты волшебного грома и вынужден был отшатнуться от божественного сияния. Яраскрик прожил очень долгую жизнь и когда-то был частью гигантского улья пожирателей разума; он полагал, что знает каждый двеомер Торила, но никогда не видел ничего подобного могуществу жреца, проявившемуся в тот день.

Расплавленная плоть ползунов и кучки пепла, оставшиеся на месте зомби, служили ему недвусмысленным напоминанием о том, что Кэддерли нельзя недооценивать.

Но драколич все еще рычал, и эта продолжительная буря отрицания стала утомлять всеобъемлющий разум иллитида. Он подождал, надеясь, что звук вскоре стихнет, но рычание не прекращалось. Он прислушался к третьему голосу, более сдержанному в своих эмоциях, но ничего не уловил.

И тогда он все понял. Неожиданное прозрение, мгновенное откровение обнаружили очень существенный факт: Король Призраков больше не являлся триумвиратом. Тональность рычания соответствовала не одному, а двум синхронным голосам. Два существа стали одним.

Ревущая стена гнева не пропускала ни одного отчетливого слова, но Яраскрик вынужден был признать, что все его доводы останутся без внимания. Они не намерены спасаться бегством. Они — иллитид и это двуединое существо, с которым он делил труп дракона, поскольку уже не мог воспринимать Гефестуса и Креншинибона по отдельности, — не потерпят никаких ограничений. Ни трещина между мирами, ни внезапно обретенная жрецом сила, ни неожиданное подкрепление, прибывшее в Храм Парящего Духа, — ничто теперь не удержит Короля Призраков от мщения.

Рычание продолжалось. Непрерывная, сводящая с ума стена звука заранее отвергала все предостережения и исключала возможность разумного обсуждения. Так же, как понимал иллитид, не оставляла места и для каких-либо планов, несмотря ни на новые обстоятельства, ни на появление новых противников.

Король Призраков решил атаковать Храм Парящего Духа.

Яраскрик попытался направить мысли сквозь эту стену, достучаться до Креншинибона или до того независимого существа, что осталось от Хрустального Осколка. Он старался своей логикой прекратить гневные вибрации драколича.

Но ничего не обнаружил. На все его попытки был только один ответ: изгнание.

Это уже не разногласие, не спор относительно дальнейших намерений или действий. Это бунт, откровенный и необратимый. Гефестус — Креншинибон решил изгнать Яраскрика и был настроен так же решительно, как тот дворф, что остался в подземелье.

С той лишь разницей, что в этом случае Яраскрику некуда было идти.

Рычание продолжалось.

Яраскрик одну за другой посылал в сознание дракона-кристалла волны мысленной энергии. Он собрал все свои псионические силы и тщательно пытался добиться цели.

Рычание продолжалось.

Иллитид атаковал Короля Призраков вихрем разрозненных эмоций и какофонией искаженных звуков, способной свести с ума любого мудреца.