И возьми мою боль - Чингиз Абдуллаев

— Ты был прав, Слава, — кивнул подполковник, — война уженачалась.

— Что случилось? — Стольникову трудно было держаться налевой руке.

— Только что в палате реанимации убит Исмаил Махмудбеков.

Кто-то выстрелил с улицы из гранатомета. Граната разорваласьв палате.

Несколько человек получили легкие ранения. Ну а в палате,сам понимаешь… Его разнесло на куски.

— Нет! — выкрикнул потрясенный Джафар. Стольников сделалмучительное усилие, перебросил ноги на пол, попытался подняться.

— Я поеду с тобой, — упрямо сказал он.

— Ты с ума сошел, — разозлился Цапов, — хочешь себя совсемдоконать? Ты ранен. И, как я подозреваю, с этого момента ты остался без работы.Его младший брат вряд ли захочет продлить контракт с начальником охраныпогибшего брата.

Сейчас принесут документы, и ты поедешь в больницу.

— Я поеду с тобой, — закрыл глаза Стольников. У негокружилась голова.

— Я поеду с тобой.

И, видя, что убедить своего собеседника ему не удается, онтихо добавил:

— Пойми, Костя, это единственное, что я еще могу сделать Онишли по горной тропе, еще не ощущая присутствия друг друга. В этих местах можнобыло передвигаться, только соблюдая крайнюю осторожность. Лошадей приходилосьоставлять внизу в долине. И стараться не кричать во время подъема и нестрелять, так как это могло вызвать мощный камнепад, столь часто случавшийся наэтом склоне горы. Это место старались обходить, чтобы не оказаться на этойтропинке, где громкий крик, казалось, вызывал злых духов. Но старики уверяли,что раньше так не было. Раньше еще можно было ходить по этой тропе. Однако,после того как горы однажды сильно задрожали и произошло небывалое для этихмест землетрясение, в горах что-то сдвинулось с места. И теперь каждый, ктопроходил по этой тропинке, знал, что сам дьявол ждет наверху его крика. Истарался не шуметь.

Они продолжали сходиться, еще не подозревая, что черезнесколько мгновений увидят друг друга. Роды Мусаевых и Кудуговых давно истрашно враждовали друг с другом. Уже больше тридцати лет тянулась кровнаявражда между представителями обоих многочисленных родов. У каждого кланаимелись свои союзники и срои друзья. В кровной вражде не может быть перемирия.Не может быть прощения. Здесь действуют свои жесткие и жестокие законы. Кровникможет получить удовлетворение только кровью. За убитого отца у Мусаевых убивалиотца у Кудуговых. За убитого дядю убивали другого дядю. За сына стреляли в сынаврагов. Месть была неотвратимой и кровавой. И с этим, похоже, смирились всепредставители обоих родов, зная, что на этой земле нет места, где можно было быукрыться от мести своих кровников. Вражда не затихала ни на минуту, а маленькоекладбище в горах вбирало в свои чрева все новые и новые жертвы.

Они были уже совсем рядом, еще не зная, что именно увидят заповоротом.

Приходилось следить за тропинкой. Слева была пропасть.Справа та самая гора, пройти мимо которой нужно было молча, стараясь не шуметь,чтобы не вызвать очередного камнепада. Они оба выросли в горах. И оба знали,как опасны камнепады именно в этих местах.

Они сделали еще несколько шагов и оказались лицом к лицу.Казбек Мусаев остановился, сурово сжав зубы. Сулейман Кудугов мрачно кивнулкровнику.

— Вот и встретились, — сказал он, глядя в глаза врагу. Обапонимали, что на узкой горной тропе им не разойтись. И оба знали, что стрелятьневозможно. Любой выстрел вызовет не просто камнепад, который сметет обоих.

Камни вдобавок перекроют единственную в этих местах горнуютропу, на расчистку которой у их земляков может уйти не одна неделя. Но обакровника знали, что не смогут просто так разойтись, ибо обычай требовал, чтобыпри встрече они сделали то, что должен сделать настоящий мужчина. Оба смотрелидруг другу в глаза и молчали. Они были горцы и знали все обычаи. Ружья,висевшие у них за плечами, были бесполезными хлопушками. Или, наоборот,орудиями самоубийства. Стрелять было невозможно.

— У меня есть кинжал, — негромко сказал Казбек, доставаясвой большой кинжал.

— Да, — сказал Сулейман, — но я оставил свой кинжал внизу.

— Здесь нельзя стрелять, — показал на камни Казбек.

— У меня нет другого оружия, кроме винтовки, — пояснилСулейман.

Минутное молчание. Казбек протянул кинжал своему кровнику.

— Возьми, — сурово предложил он, — бей первым. Сулейманпосмотрел на протянутый кинжал. Отказаться было нельзя, это было бы проявлениемтрусости, но воспользоваться благородством врага значило унизить себя. Он взялкинжал и, размахнувшись, легко полоснул по руке Казбека. И затем протянулкинжал обратно.

— Теперь твоя очередь.

Казбек был не менее благороден, чем его кровник. И он тожезнал, что отказываться нельзя, а превзойти врага в благородстве значит одержатьнад ним самую большую победу. Он взял кинжал и, также широко размахнувшись,легко полоснул по левой Руке Сулеймана. И снова протянул оружие.

— Теперь твоя очередь, — негромко сказал он. Легенда гласит,что каждый из них нанес двадцать ударов друг другу. Каждый последующий был чутьсильнее предыдущего. Но ни один из них не хотел уступать в благородстве своемуврагу.

Так продолжалось до вечера, когда оба, обессиленные, Упалина тропинку, обливаясь кровью.

Они строго следовали обычаям, передавая кинжал друг другу Ниодин из них не посмел нанести больше одного удара своему врагу. Ни один из нихне посмел сделать смертельный удар. Каждый предоставлял право выбора другому.

Говорят, что их нашли через несколько дней. Оба кровникалежали на горной тропинке, мертвые от потери крови. И кинжал лежал между ними.

Стольников все-таки настоял на своем. И поехал вместе с Цаповымв больницу, где произошло убийство Исмаила. Джафар поехал за ними, решив, чтотоже должен взглянуть на место гибели своего хозяина. Они подъехали к больнице,которая была уже оцеплена. Но Цапова и его спутника пропустили без особыхвозражений, а Джафару, ехавшему за ними, пришлось долго объяснять, что онродственник погибшего.

Повсюду стоял запах гари, сладковатый запах сожженногочеловеческого тела, пыль и обычная суматоха, которая бывает в таких случаях.Работали машины пожарников, куда-то спешили врачи. Цапов и Стольников поднялисьна третий этаж, где находилось реанимационное отделение. Там стояли бледныесотрудники милиции и боевики, охранявшие палату. Некоторые были легко ранены,двоих, которым досталось посильнее, уже отвели в другое отделение. Но, постранному стечению обстоятельств или по тонкому расчету нападавших, от взрывагранаты погиб только тот, кому она предназначалась. С этой точки зрения выстрелбыл выполнен не просто профессионально, но и со стопроцентным результатом.