Пианистка - Эльфрида Елинек

Эрика Кохут спит беспокойным сном праведника рядом со своей матерью, которая обращается с дочерью неправедно, но спит спокойно. Эрика не заслужила сна, ведь ради нее кое-кто беспокойно рыскает вокруг. Во сне, проявляя известное честолюбие, присущее женскому полу, она надеется на хороший исход событий и на грядущее наслаждение. Ей снится, что мужчина намерен взять ее штурмом. «Прошу тебя, будь послушна». Сегодня она добровольно отказалась от телевизора. При этом именно сегодня она смогла бы увидеть ее любимый мотив — улицы заграничных городов, на которых она видит саму себя, окунувшуюся в свою уверенность, Она желает, чтобы и на ее долю выпало то повышенное внимание и симпатия, которые достаются телевизионным героям. Как правило, в этиx передачах показывают бесконечные американские пейзажи, ведь это — страна без конца и без края. «Возможно, я даже отправлюсь с этим мужчиной в небольшое путешествие, — удрученно думает Эрика, — но что станет тем временем с моей матерью?» Не каждому удается покинуть сцену в нужный момент. Ее тело непроизвольно реагирует, выделяя влагу, воля не всегда в состоянии управлять им. Мать спит, одаренная даром неведения. Раздается звонок телефона. Кто может звонить так поздно? Эрика испуганно вскакивает и мгновенно понимает, кто может звонить в этот поздний час. Ей это подсказывает внутренний голос, с которым она сроднилась. Этот голос совсем не по праву носит имя любви. Женщина радуется своей любовной победе и надеется получить кубок. Она поставит его на почетное место рядом с цветочными вазами в новой, принадлежащей ей квартире. Через темную комнату и переднюю она пробирается к телефону. Телефон оглушительно звонит. Ради любви она отступит от своих условий, радуясь заранее, что может теперь от них отказаться. Взаимность в любви, в конце концов, — это исключение, ведь чаще всего любит лишь один, а другой занят тем, чтобы убежать от любви так далеко, куда унесут ноги. Любовь — это дело двоих, и один из них только что позвонил другому, которым владеют те же чувства: разве это не прекрасно? Это очень кстати. Все складывается удачно.

В постели от учительницы не осталось и следа, кроме теплой ямки, которая медленно остывает. Она оставила в постели свою мать, которая еще спит. Неблагодарный ребенок, уже забывающий о своей многолетней и испытанной спутнице. Мужчина по телефону требует, чтобы ему сейчас же открыли дверь. Эрика судорожно сжимает телефонную трубку. Такой близости она не ожидала. Она ждала ласковых слов, пожелания спокойной ночи и обещания скорой и полной близости, может быть, завтра, в три, в таком-то кафе. Эрика ждала от мужчины точного плана, чтобы обустроить гнездышко. Завтра и в последующие дни они для начала все подробно обсудят! Они должны решить, будут ли их отношения вечными, — лишь тогда они могут вступить в отношения. Мужчина любит получать удовольствие и не любит ждать, а женщина на месте удовольствия затевает строительство жилого квартала, потому что в ее случае затронуто целое в его страшной и угрожающей совокупности. Женщина и мир ее чувств — факт малоприятный. Женщина мгновенно возводит сложное сооружение, смахивающее на осиное гнездо, чтобы в нем устроиться, и от нее ни за что не отделаешься, стоит ей только начать строить, — опасается Вальтер Клеммер. Он снова стоит перед входом и ждет, когда дверь распахнется, что принесло бы Эрике пользу. «Сейчас или никогда!» — педантично размышляет Эрика до последней секунды и берет связку ключей. Мать спит. Ничто не мелькает у нее в голове во время сна, потому что там нет места ничему, кроме собственного дома и собственной дочери. Ей не нужно строить планов. Дочь сию секунду ждет вознаграждения за многолетнее дисциплинированное поведение. Она уже досчитала до десяти. Мало кто из женщин дожидается настоящего суженого, большинство удовлетворяются первым попавшимся и самым малым. Эрика берет последнего, и он на самом деле был лучшим из всех. Его никто не сможет превзойти! Женщина словно по принуждению мыслит числами и сравнениями. Она воображает, что вознаграждена за верную службу искусству. Даже если мужская воля уведет ее прочь от верной и испытанной матери, труд ее не пропадет даром. «Ну и пусть. Меня это устраивает. Студент скоро закончит учиться. Она зарабатывает. Разница в возрасте незначительная», — прикидывает она за себя и за него.

Эрика открывает дверь парадной и отдает себя в руки мужчине, испытывая к нему полное доверие. Она шутит, что она в его власти. Она сожалеет о своем глупом письме, лучше бы его вовсе не было, но что сказано, того не воротишь. «Неприятность имела место, однако я все исправлю, любимый. Зачем нам письма, ведь мы и без них знаем друг друга до мелочей и до самых тайных тайн. Мы проникаем в самые утонченные мысли друг друга! И наши мысли постоянно питают нас своим медом». Эрика Кохут, которая во что бы то ни стало хочет избежать любого упоминания о телесной неудаче мужчины, говорит: «Прошу тебя, входи!» Вальтер Клеммер, который очень хочет сделать так, чтобы его телесной неудачи не существовало, входит в дом. Многое предоставлено в его полное распоряжение, и этот выбор льстит мужчине. Многое из предложенного он сегодня без всяких околичностей просто возьмет! Он говорит Эрике, чтобы не осталось никаких темных мест: «Нет ничего хуже женщины, которая хочет переписать наново акт творения. Такая женщина — тема для юмористических журналов». Он, Клеммер, — тема для большого романа. Он наслаждается самим собой и при этом нисколько не угрызается совестью. Напротив, он наслаждается своей холодностью, этим кубиком льда в полости рта. Свободно владеть чем-то означает иметь возможность уйти в любую минуту. То, чем ты овладел, останется где-то позади и будет ждать. Он скоро покинет уровень, связанный с этой женщиной, он может в этом поклясться. Ведь она отвергла взаимные чувства, отвергла его предложение, которое он вначале сделал совершенно серьезно. Прошло-проехало. «Теперь о моих условиях, — заявляет К. Он не позволит смеяться над собой во второй раз, — клянется К. Он угрожающе спрашивает: — За кого ты меня принимаешь?» От частого употребления вопрос этот умнее не становится.

Вальтер Клеммер вталкивает женщину в квартиру. Это вызывает обмен глухими репликами, потому что ей такое обращение не по нраву. Иногда она использует обмен репликами в целях предупреждения худшего. Обмениваясь репликами, Эрика жалуется мужчине, что он втолкнул ее в квартиру, в которой он только гость. Потом она все же отставляет в сторону свою дурную привычку — вечное нытье. «Мне нужно еще многому научиться», — скромно говорит она. Даже свое извинение она приносит в когтях, кладет его к ногам мужчины как добычу, еще истекающую кровью. «Не надо все портить с самого начала», — думает она про себя. Она сожалеет, что уже многое сделала не так, и больше всего — в самом начале. Нелегко в ученье, — подтверждает Эрика важность правильного начала. Мать постепенно, медленно пробуждается от сна — из-за громких голосов, как она вскоре выясняет. Мать любит повелевать. Кто тут так громко разговаривает ночью, словно днем, да еще в моей собственной квартире с моей собственной дочерью? Мужчина отвечает на это угрожающим жестом. Обе женщины воздвигают защиту и готовятся к ответной атаке, смыкая ряды и направляя на одинокого мужчину ударную волну. «Ты видела, ты видела?» — Эрика получает сильную оплеуху, не успев ничего понять. Нет, она не ошиблась. Ее ударил мужчина, ударил Клеммер, и удар у него получился! Она изумленно держится за щеку и ничего не отвечает. Мать потрясена. Если уж тут кому и позволено распускать руки, так это только ей. Несколькими секундами позже, в которые Клеммер не произносит ни слова, Эрика наконец реагирует: пусть он немедленно проваливает! Мать присоединяется к этому требованию и собирается покинуть сцену. Тем самым она подчеркивает, что ей противна эта комедия. Клеммер беззвучно празднует триумф, тихо спрашивая Эрику: «Ты ведь себе все это не так представляла, правда?» Мать удивлена тем, что мужчина собирается уйти только после ссоры. Ее вовсе не интересует, о чем здесь болтают, — заявляет она в пустоту. Пока еще никто из них не возвышает голос, чтобы излиться в громких жалобах. Клеммер бьет Эрику по другой щеке. Такой вот весьма осязаемый контакт. Эрика плачет, но не очень громко, боясь разбудить соседей. Мать все видит и, стоя в дверях собственной комнаты, вынуждена констатировать, что мужчина использует ее дочь как спортивный снаряд. Мать возмущенно заявляет, что он наносит ущерб чужой собственности, точнее, ее собственности! Мать ставит точку: «Немедленно убирайтесь. И чем быстрее, тем лучше».