Все источники бездны - Максим Голицын

— А, — Завадский повернулся к нему, — так это были вы? Большой шум из-за вас поднялся. Всех переполошили. На нескольких уровнях пытались перекрыть утечку информации. Вам просто повезло, уверяю вас. Будь все сведения сосредоточены в одних руках, как раньше, вы бы и пикнуть не успели. А у семи нянек, как говорится…

Он задумался.

— Ну и как вы ухитрились выйти на это «окно»?

— На какое окно? — удивился Борис.

— Сюда, на это место, кто вас прийти надоумил?

— Да мы вообще-то случайно сюда попали, — пояснил Борис, — мы просто драпали. Вляпались в эту темную историю с покойным Паниным, Павла вот кто-то чуть не пришил… А тут как раз сигнал поступил, что в поселке то ли пришельца нашли, то ли мутанта какого-то… Вот я и выбил командировку под это дело. Решил, тут безопасно будет. Это же край земли… А приехали, начали копать, услышали от местных про этот карьер…

— Надо же! — неопределенно хмыкнул Завадский. — Случайность…

— И все равно не понимаю, — упорно сказал Борис. — Если весь шум поднялся из-за проекта «Адам», то при чем тут, собственно, карьер? Какое отношение к нему имеют эти ваши сверхлюди? И вы что тут делаете?

Завадский пристально поглядел на него.

— Вы что же, — удивился он, — так ничего и не поняли? Не было никакого проекта «Адам».

— Что? — в свою очередь, удивился журналист. — Как это «не было»? Генетический проект, который в конце сороковых запустили…

Завадский вздохнул.

— Проект «Адам» — это прикрытие, — сказал он терпеливо. — Дымовая завеса. Мы не смогли обеспечить абсолютную секретность — пришлось привлекать специалистов, все такое… Нужно было дать дезинформацию. Наблюдатели впервые появились в шестьдесят первом. И тогда мы запустили эту версию о генетическом проекте. Генетику тогда снова начали поднимать, и под это дело все проглотили.

— Господи! — тихо сказал Борис. — Так это пришельцы!

— Да, — подтвердил Завадский, — пришельцы. Только мы так и не знаем, откуда. Может, из другого измерения. А может… произошло что-то вроде короткого замыкания между двумя точками Вселенной.

— В шестьдесят первом? — Борис вскочил, схватил Завадского за отворот пиджака и встряхнул. — И вы, мерзавцы, скрывали это столько лет… Ах, вы…

Павел встал между ними.

— Нет, — сказал он, — так не выйдет. Отпусти его. И успокойся. А вы, — обернулся он к Завадскому, — давайте-ка с самого начала.

— С самого начала… — Завадский задумался. — Тогда надо начать с тех самых ядерных испытаний. Я курировал научную часть проекта.

Он помолчал, углубившись в воспоминания.

— Мы провели тогда серию взрывов, — сказал наконец он. — Собственно… испытаний такой мощности у нас больше не проводилось. Ни до, ни после. Ну вот, после испытаний мне положили на стол данные — выход энергии был меньше расчетного. Куда-то же она должна была деваться… Вот мы и ломали голову, куда. А вскоре открылось первое «окно».

— «Окно»? — переспросил Павел.

— Ну, вот эта зона проницаемости… Ах да, вы же ее не видели. Зона перехода из одного мира в другой. Там какие-то совершенно особые физические условия, мы так и не знаем, какие. Первое «окно» неподалеку отсюда открылось, на побережье Белого моря. И патрульный вертолет заметил. Перепугались мы дико. Оцепили его, шарахнули по нему ядерным зарядом… А потом, когда прочесывали местность поблизости, нашли первого Наблюдателя. Мертвого. Он обгорел, фонил дико… Но успел уйти довольно далеко от места поражения. Единственная биологическая лаборатория поблизости была в Кандалакше. Мы потащили его туда. К Гаспаряну. Он был одним из самых сильных специалистов в то время. Мы не знали, что он обнаружит, но, когда он представил нам данные, поняли, что нужно предложить какую-то официальную версию. Ведь это был нечеловеческий организм. Очень похож на человека, но подделка. Понятно, что Гаспарян не мог не заинтересоваться. Вот мы и подкинули ему эту версию с проектом «Адам». Он ее принял.

— А на самом деле… — подтолкнул Павел.

— Потом появились другие. Они сами отыскали нас. Следующее «окно» открылось в совершенно пустынной местности, его никто не засек. Они знали довольно много — похоже, наблюдали за нами достаточно давно. Но до взрыва сами проникать сюда не могли. Вернее, могли, но…

Он задумался.

— По одной из версий, такие «окна» открывались и раньше. Самопроизвольно. После крупных природных катаклизмов — землетрясений, скажем… Но предсказать, где и когда они возникнут, не могли ни мы, ни они.

— Вы хотите сказать, они и раньше проникали в наш мир?

— Да. Наверняка. Иначе бы они так хорошо тут не ориентировались. Но это происходило эпизодически. Непредсказуемо. А тут — такая удача.

— А сами они не могли пробиться?

Он покачал головой.

— Нет. Почему-то у них не получалось. Может, на это требуется слишком много энергии, которую их мир дать не в состоянии. А может, по одной из гипотез, проникнуть сюда они могут лишь в определенные моменты, когда наши миры сближаются, — ну, если представить себе, скажем, два поплавка на волнах, которые то сходятся, то расходятся. Чем ближе они друг к другу, тем больше вероятность прорыва. И если при этом сообщить одному из них дополнительный энергетический импульс…

— Подтолкнуть чуть-чуть, — подсказал Борис.

— Да. Только это очень редко происходит. Такое совпадение условий. А тут — взрыв был мощный да еще, видимо, наложился на колебания пространственно-временного континуума… Возникло что-то вроде резонанса…

— Красиво звучит, — задумчиво сказал журналист.

— Была такая версия, — повторил Завадский.

— Чья? Ваша? Или это они вам рассказали?

Тот покачал головой.

— Наша. От них мы ничего не добились. Может, там и сами не знают, что при этом происходит. А может, не говорят всего…

— И эти «окна» открываются всегда в одном и том же месте? — поинтересовался Павел.

— Да. Необязательно там, где наблюдался первоначальный энергетический всплеск, но чаще всего поблизости. Во всяком случае, нам известны по крайней мере три такие стабильные точки. Туда- то так просто не пройдешь — закрытая территория. Но есть еще и несколько блуждающих «окон» — то там, то здесь. Вот это, например.

Сначала «окна» открывались довольно часто. И держались подолгу — по нескольку часов. А теперь появляются все реже. И почти сразу закрываются. Что-то вроде затухающих колебаний. Если там не найдут какой-то способ подкачать энергию… я думаю, «окна» могут скоро и вовсе закрыться.

— И это?

— Естественно.

— Вы ведь заранее знали, что оно тут появится, — заметил Борис.

Завадский кивнул.

— Еще когда частота их появления была достаточно высокой, один из моих специалистов ухитрился составить что-то вроде графика. Прогноза. Начинали-то все мы. Мы стояли у истоков контакта. А потом инициативу перехватило другое ведомство. Они затребовали себе все данные — я им все и отдал: первичные материалы, протоколы наблюдений, все… А это — это была всего лишь идея. Формально я оставался консультантом Проекта. И все расчеты такого рода хранились у меня.