Небеса рассудили иначе - Татьяна Полякова

– Знаешь, о чем я жалею? – спросил он со злостью. – Что когда-то встретил тебя. У господа сколько угодно причин на меня злиться, но такого я не заслужил. Вызвать тебе такси?

– Стас, – позвала я, но он перебил:

– В одном городе нам не жить, это ясно. Дай мне полгода, и я уберусь отсюда. А пока, будь любезна, держись от меня подальше.

Он распахнул дверь и вошел в гостиницу. Дверь захлопнулась, я стояла на тротуаре, точно разом оглохшая. Все звуки исчезли, словно я была в пустоте, не было рядом людей, машин, большого города. Боли тоже не было. Лишь звенящая пустота в душе, которую я будто боялась расплескать, вот и стояла, замерев. «Надо идти за ним, поговорить…» – пришла откуда-то мысль, но вся моя решимость внезапно испарилась. Он прав: нас давно нет, да и не было никогда. Только я со своей любовью.

Я пошла по улице, в вечернем платье и накинутом на плечи пальто. На меня обращали внимание, а я шла все быстрее и быстрее и, наконец, побежала. Хотелось поскорее забиться в угол дивана, закрыться, спрятаться… Я вошла в квартиру, сбросила пальто на пол, долго, очень долго смотрела в зеркало. Женщина напротив казалась незнакомой. Я испуганно огляделась вокруг: все было чужим. Мне не было здесь места, мне нигде не было места. А потом вдруг бросилась к входной двери, уверенная, что Стас стоит с той стороны. Он знает, как мне больно, он приехал…

На лестничной клетке пустота, и я закружилась по прихожей, завыла, кусая пальцы, забормотала:

– Он позвонит. Он пожалеет меня. Он добрый.

Я села на диван, кутаясь в одеяло, держала в руках мобильный и ждала. Долго. И снова бессмысленно задвигалась по квартире, брала в руки вещи, такие знакомые и чужие, шла круг за кругом, не находя покоя… и вновь оказалась возле зеркала, пыталась разглядеть что-то, спрятанное там, за стеклом. А потом ударила по нему, один раз, другой, третий, пока оно не разлетелось осколками, а я смотрела в них и ухмылялась. Вошла в ванную и стала копаться в старом шкафчике, принадлежавшем когда-то моему соседу. На нижней полке опасная бритва.

«Винтаж, – усмехнулась я. – Почему я ее не выбросила? Знала, что пригодится?» И села на край ванны, включила воду, закинула ногу на ногу и провела бритвой по щиколотке. Боль ударила в висок, но она была ничто по сравнению с той болью, что рвала и комкала изнутри.

Я резала свои руки и смотрела на струю воды, ставшую розовой. Что теперь? Лечь в ванну?

– Умру, – сказала громко, звук собственного голоса успокаивал. Представила, как лежу в воде, красной от крови, и в ужасе вскочила. Я всегда была трусихой и крови боялась. Замотав руки полотенцем, торопливо зашлепала в комнату, легла на диван, завернулась в одеяло… и сразу пришел покой. Я уйду, уйду так далеко, что никакая боль не достанет. И не было ни сожалений, ни покаянных мыслей о родителях и Агатке, ничего не было, потому что я наконец стала свободной и принадлежала только себе…

Вот тогда и зазвонил мобильный. Я вздрогнула, а потом долго прислушивалась к этому звуку. Я не хотела ни с кем говорить, я даже на мгновение не хотела возвращаться. Но телефон звонил и звонил, и я знала, что лучше ответить, и стиснула зубы, услышав голос Стаса:

– Это я.

– Привет, – я старалась, чтобы голос звучал спокойно. Я должна быть хитрой, я должна обмануть его, чтобы не лишиться свободы…

– Чем занимаешься? – спросил он.

– Лежу на диване.

– Я приеду.

– Нет, – испугалась я и тут же добавила с удивившим меня саму спокойствием, почти равнодушно: – Если честно, я собралась спать. Голова болит. Понервничала после нашей встречи, выпила таблетку… теперь глаза слипаются.

– Я приеду, – повторил он, а я, вздохнув, сказала устало:

– Конечно, ты сделаешь по-своему… только я сейчас не в лучшей форме. Мне бы хотелось хоть немного прийти в себя и завтра поговорить обо всем спокойно. Может быть, тогда у нас все наконец получится… – Он молчал, размышляя, а я, боясь спугнуть удачу, попросила: – Давай ты встретишь меня завтра с работы. Мы пойдем в ресторан, будем ужинать при свечах. Мне так этого хочется… Хорошо?

– Хорошо, – сказал он.

– Тогда до завтра?

– До завтра.

Я торопливо отключилась и, кутаясь в одеяло, закрыла глаза. Меня знобило, и я подумала: не взять ли еще одеяло. Думать о пустяках, о чем угодно. Только не о тех, кого любишь. Только не о нем…

Услышав звонок в дверь, я замерла от ужаса. А потом повернулся ключ в замке. Господи, Агатка… Это нечестно, почему так, за что… Но все оказалось даже хуже, в комнату вошел Стас. «Не надо, господи», – в отчаянии просила я, а вслух сказала:

– Все-таки приехал… А у меня глаза слипаются…

– Спи. Я здесь посижу.

Я стиснула зубы, едва не взвыв от отчаяния. Стас сидел в кресле, и мысли, ненужные мысли, навалились с чудовищной силой.

– Не могу я спать, когда ты рядом сидишь. Давай один раз сделаем так, как хочу я. Встретимся завтра, когда я не буду выглядеть заморенной курицей. Нельзя заставлять женщину чувствовать себя жалкой…

Он с минуту думал, разглядывая пол, а я молилась: «Господи, не оставь меня, сделай, чтобы он ушел». Он поднялся, кивнул:

– Утром позвоню. И встречу после работы. Идет?

– Идет, – улыбнулась я.

Он пошел, а я смотрела ему вслед, мысленно шепча: «Уходи, уходи, пожалуйста, уходи».

– Зеркало разбито, – сказал он.

– Ерунда, главное, в осколки не смотреться, так бабушка говорила. Хотела убраться, да лень. Пусть лежат до завтра. Дверь запри, вставать не хочется, – я говорила, говорила пустые равнодушные слова, чтобы он не почуял главного: я больше не принадлежу ему, я свободна, я ухожу.

– До завтра, – сказал он и вдруг замер, а я с ужасом поняла: кровь.

Он резко повернулся, в два шага достиг дивана и рванул одеяло. Лицо его мгновенно стало белым, я никогда не видела такой страшной бледности и закричала виновато:

– Ты меня обманул! Ты опять меня обманул! Ты сказал, если ничего не получится, ты меня убьешь. Убьешь и больно не будет… а сам бросил…

Он обнял меня, стиснул так, что кричать уже не получалось, и зашептал:

– Ничего не бойся, Принцеска, ничего не бойся. Я с тобой… Я тебя ни на минуту не оставлю, на том свете, на этом, все равно. Я с тобой, я всегда с тобой.

Вот тогда я поняла, что сделала, и спросила испуганно:

– Я умру, да? Я сейчас умру?

– Нет, – покачал он головой. – Конечно нет, Принцеска. Сейчас приедет «Скорая»…

– Нет, – перепугалась я еще больше. – Нет.

– Никто ничего не узнает, – зашептал он, гладя меня по спине. – Никто. И я все время буду рядом.

Он потянулся к мобильному, и тут из-за его спины появилась Агатка: