Стражи Армады. Генезис зла - Тим Волков

– И чего ты такой злой на все человечество? – спросил Тритон, внимательно изучая лицо Изотопа.

– Не злой, – пожал плечами тот. – Просто объясняю, почему не стоит так делать, как ты предложил. Игры в бога – плохая идея.

– Бога нет, – совсем тихо произнес сталкер.

– Тех, кого нужно спасти из этого мира, – тоже.

– Даже если оставить ваши споры о том, кого спасать, а кого нет, – вновь вмешалась в разговор Валькирия, – всех спасти не получится. Есть определенные законы равновесия, которые не дадут переместить целый мир в другое место. Так что довольно пустых размышлений. Мы отклонились от основной темы. Итак, каков наш дальнейший план?

– Дальнейший план? – задумчиво повторил Тритон. – Как следует выспаться, если напиться не дают. – Он многозначительно посмотрел на Воблу. Та шутливо показала ему кулак. – А завтра… а завтра я пойду вот вместе с этими ущербными прямиком до «Дуги». А вы… как хотите, я вам не хозяин.

– Так ты все-таки проводишь нас до портала?! – заверещала Глазастая.

– Один ты не доведешь их даже до границ «Дуги», – желчно произнес Изотоп. – Да и к тому же, ты знаешь точное место расположения аномалии?

Крыть было нечем. Тритон нехотя согласился.

– Значит так, – подытожил Алексей. – Мы идем с вами…

– С ними? – удивилась Валькирия.

– Да. – Изотоп повернулся к спутнице и шепнул ей на ухо: – Планы слегка меняются. Надо решать проблему в корне. А решение только одно – уничтожить портал. Отправим их, – он одним взглядом указал на Воблу и Малька, – и закроем портал. Навсегда.

– А у тебя есть координаты? – спросил сталкер.

– Пока нет, но найти постараюсь. Думаю, к утру будут. Как тебе такой план?

– Принимается, – кисло улыбнулся здоровяк и вновь поднял пустой стакан. Крепко выругавшись, с грохотом поставил его на стол.

– Филарет! – громко позвал сталкер бармена.

К Тритону тут же подскочил низенький, толстый хозяин заведения.

– Чего изволите? – спросил он, внимательно изучая гостя с ног до головы. – Чай уже…

– Филарет! Нам бы переночевать. Есть комнатка свободная? Для меня и моих друзей.

– Найдется. Давайте я вас провожу.

– Я прослежу, чтобы он дошел без приключений, – поднялась с места Вобла.

Малёк внимательно посмотрел на девушку, но ничего не сказал, остался за столом, вылизывая до блеска свою тарелку.

– Вот туда, – указал жестом хозяин на дубовую дверь. – Там коридорчик будет, вторая дверь направо – ваша комната. Оплачивать сейчас пожелаете?

– Запиши на счет тех двоих, – пьяно икая, ответил сталкер, кивнув в сторону Валькирии и Изотопа.

– Понял-с, – с присвистом, на старый манер ответил Филарет и торопливо удалился за барную стойку, где завязывалась стычка двух подвыпивших гуляк.

Комната, которую выделил управляющий, оказалась тесной и темной. Устойчивый запах несвежего белья плотно въелся в стены, а стрекотание клопов в кровати не стихло даже тогда, когда включился свет.

– Тебе бы надо подлечить ногу, – произнесла Вобла, помогая Тритону зайти в комнатку. – Да и от яда в крови что-то поискать не помешало бы.

– Так пройдет, – отмахнулся сталкер. Он едва держался на ногах. Все плыло у него перед глазами.

– Не пройдет, – озабоченно проговорила девушка. – Это не какая-то царапина или несварение желудка. Это серьезнее проблема будет. Послушай, я по пути сюда разговорилась с Валькирией. Она в прошлом была лекарем. И может помочь. Еще, кажется, у нее есть какой-то камень, я не поняла только какой, который может ускорить выздоровление. Давай попросим ее подлечить тебя?

– Не надо, – вяло отмахнулся сталкер и упал на кровать.

Вобла помогла Тритону стащить с ног ботинки, укрыла его одеялом. Невольно задержала взгляд на лице здоровяка. Испещренное глубокими морщинами, с грубыми чертами, словно наспех вырубленное из камня, оно словно постарело с их первой встречи. Слабо понимая, что делает, девушка наклонилась к его губам, но Тритон остановил ее.

– Нет, не надо, – хрипло сказал он, чуть прищурив глаза и отстраняя рукой девушку.

– Извини. Я не хотела, просто…

– Все нормально. Мне вздремнуть надо чуток, голова совсем не варит.

– Да, я уже ухожу. Просто хотела поблагодарить тебя еще раз, за то, что ты…

– Не стоит.

Вобла встала и, ругая себя за столь опрометчивый поступок, быстро вышла из комнаты. Дверь еще не успела закрыться, как сталкер захрапел – так громко, что зазвенели стекла на маленьких оконцах.

– Спит? – спросил Малёк, обрадовавшись быстрому возвращению девушки.

– Спит, – кивнула та. – И нам не мешало бы как следует отдохнуть перед трудной дорогой.

– Согласна! – поддержала ее Валькирия.

– У нас есть еще одно маленькое дельце, – охладил ее пыл Изотоп. – Надо как-то связаться с Орком и узнать координаты.

– А до завтра это никак не терпит? – притворно надула губы Валя. Поняв по лицу спутника, что торговаться не получится, обреченно спросила: – Каким образом? ПДА ведь не работает.

– Значит, надо найти новый.

– А может, просто починить старый? – улыбнулась Валькирия, шутливо щелкнув напарника по носу. – Эх, ты, стратег! Отдохнуть тебе надо. Завтра все устроим. Слышал такую присказку – утро вечера мудренее?

– Да, наверное, ты права, – внезапно согласился Изотоп. – Отдохнуть и вправду не мешало бы. Слишком тяжелый день выдался.

Вокруг царила полная тьма. Она окутала всё, абсолютно ничего не было видно, и у Изотопа возникло странное ощущение, будто его тело тоже исчезло, растворилось во мраке. Он лежал, вслушиваясь в ночную тишину. В ушах глухо отдавалось биение сердца. Перед глазами плясали блеклые всполохи. Обрывки вечерней беседы всплывали в памяти, и становилось тошно от одного только воспоминания о них. «Может, Тритон и в самом деле прав, и у нас не все еще потеряно? Хотелось бы верить, но… Шансов больше нет».

Изотоп ворочался на жестком матрасе, мучаясь от бессонницы. Спать не получалось, на душе было муторно и пусто. В глубине души он понимал, почему вдруг стал таким пессимистом. Всему виной была серая тоска, взращенная на беде. Не далее как прошлой зимой он остановил распространение по всей Пади опасной эпидемии, спас людей от верной гибели. И чем ответили ему люди? Не прошло и трех месяцев, как его брата убили какие-то подонки. Напали под вечер, обобрали до нитки и, не успокоившись на этом, жестоко убили. И никто из сельчан не помог. Побоялись ввязываться в проблемы. Своя шкура дороже чужой. Вот так. И в равной степени было тошно и от тех, кто это сотворил, и от тех, кто равнодушно за этим наблюдал, не остановив расправу.