Любовники чертовой бабушки - Людмила Милевская

— Не много? — с опаской спросила я.

— В самый раз, — заверила Капа и с надрывом продолжила:

— Ребеночек как у нас родился, так Коля про семью и забыл.Все у него работа, работа.

Мы выпили снова.

— Ромку воспитывала как мать-одиночка, — пожаловаласьКапитолина. — И в первый класс пошел без отца, и на последний звонок — безпапы. Он все, сердечный, Родине служит. И как уйдет он служить, так обязательноему в помощницы бабу дадут посимпатичней.

Она так выразительно на меня посмотрела, что я смущеннозаерзала задом на стуле, стараясь скрыть удовольствие.

— Да я не о тебе, — обломала меня Капитолина.

— Знаю, что не красавица, — нехотя согласилась я. Она меняуспокоила:

— Красавица или урод, дело не в том. У тебя случаи особый,здесь все и по-честному: девку домой к нам привел, меня задействовал и соседей.Знаешь, почему на это дело выбрали именно Колю?

С речью у меня наступило временное расстройство. Я лишьголовой помотала, давая понять, что не знаю, но очень хотела бы знать.

— Квартиры новые мы должны получить, — раскрыла тайнуКапитолина. — Всей площадкой. Слева, в однокомнатной, живет капитан. У негосемья из пяти человек. А справа, в двухкомнатной, два лейтенанта ютятся.Заметь, со своими женами: каждому по комнате, а кухня и ванная общие. Такую тампорнографию развели. Разве можно молодым собираться в кучу?

— Нельзя, — согласилась я, мучительно гадая, какое отношениеимеет куча молодых к тому, о чем говорилось выше.

— Теперь мы получим трехкомнатную на Вернадского, а капитанучетырехкомнатную там же дадут. Ну, и лейтенантам по однокомнатной, пока жены отних не сбежали. Таким образом, всех нас расселят.

— Это очень хорошо, но вроде бы мы о чем-то другом говорили,— подсказала я робко.

Капитолина отмахнулась:

— Да об этом же и говорили. Коля признался, что придется мнетерпеть в нашей квартире тебя. Зато потом, сказал он, сразу получимтрехкомнатную.

«Выходит, я, жизнью рискуя, квартиру им зарабатываю», — слегкой обидой подумала я.

— Теперь в этой операции задействованы все наши соседи, — незамечая моих переживаний, продолжила Капитолина. — Лейтенанты нас с тобойохраняют, а капитан в Колином непосредственном подчинении. Операцию закончат,сразу гурьбой отсюда и съедем, Я тебе адресок свой потом шепну. Ты мне понравилась.Хорошая ты девка, прямая, без камня за пазухой. Что думаешь, то сразу иговоришь. Вот скажи мне, мой Колька к тебе подкатывал?

Я напряглась, опасаясь, что не в полной мере оправдаю еенадежды.

— Говори, говори, не рассержусь, — подбодрила меня Капитолина.

Пришлось пойти на откровенность:

— Ну, подкатывал чуток, но ясно коню, что не из чувств, адля дела.

Капитолине речь моя очень понравилась.

— Вот, — сказала она, — ты, Муза, молоток. Давай выпьем заэто.

— Давай, — вынуждена была я согласиться.

Мы выпили, после чего Капитолина мне сообщила:

— Мы, бабы, должны соблюдать солидарность, — сообщила она,ковыряя вилкой в банке со шпротами. — А то мужики вон как друг за друга стоят.Горой. Мы же, бабы, ну чисто звери друг на дружку кидаемся.

Уровень алкоголя в моей крови, видимо, достиг критическойточки, потому что я запела любимую песню соседки:

— Ромашки спрятались, поникли лютики, вода холодная в рекерябит…

— За-ааче-еем вы, де-евочкиии, краси-выых любите, однистрадания от той любвиии, — в унисон противно завыла Капитолина.

Наша дружба крепчала с каждой выпитой рюмкой. Капа опятьпотянулась за семейным альбомом. Пока я размышляла, долго ли буду в гостях унее прохлаждаться, Капитолина входила в тонкости прошлой жизни.

— Вот, смотри, это мы с Колей у мамы моей, — пьяно гундосилаона прямо мне в ухо. — Видишь, Коля сидит на ковре, а я цветы поливаю. Красивыйковер был у мамы.

Пришлось из вежливости удивиться:

— Почему «был»?

— Теперь он у нас в гостиной. Конечно, он не персидский и нетаджикский, как у тебя, но очень похож, особенно цветочками по краям. Только утебя поле светлей. Так красивей, зато быстро пачкается.

Я остолбенела:

— Откуда ты знаешь, какое у моего ковра поле, если ты его ниразу не видела?

— Ты же сама подробно все расписала.

— Правда? — удивилась я. — Убей, не припомню. А розу, что вцентре, описать не забыла?

— Да нет там розы в центре, — фыркнула Капитолина.

Как умный человек, я не стала спешить с разоблачением,решив, что сделать это всегда успею.

Горя у нас с Капой скопилось столько, что к вечеру всеспиртное в ее доме закончилось. Мне было тяжело, но с помощью силы воли иместной стены я все же передвигалась к спальне, не теряя человеческоедостоинство. Капа же стоять на ногах и не пыталась. Она брякнулась на пол и гдеползком, где на четвереньках доползла до прихожей, после чего отключилась.

Проснулась я утром от громкого храпа.

Едва открыла глаза, на мое темечко рухнул молот!

Не пугайтесь, всего лишь похмельная головная боль приключилась.

Но зато какая!

Придерживая голову руками, я поднялась с кровати и побрела вгостиную. Капитолина уже лежала на диване и жутко храпела. Ее легендарный ковербыл безбожно облеван. Я ахнула, Капитолина мгновенно проснулась. Я молча,одними глазами указала ей на ковер. Плоды вчерашней деятельности ее отрезвили.Как ужаленная она вскочила с дивана и с криком отчаяния упала на пол.

Но долго горевать не стала, сказав:

— Отмывала и не такое.

Она принесла из ванной флакон с моющим средством и приняласьза ковер. Запах средства показался мне очень знакомым. Покопавшись в недрахпамяти, я извлекла оттуда полезную информацию: именно этот запах расхваливалаГануся, ползая по моему ковру.

Пришлось осведомиться:

— Что это за средство такое? Вижу, чистит отлично.

— Между прочим, секретное, — похвастала Капитолина. — Коля сработы принес, но я дам и тебе немного. Ему лаборантка, думаю, очереднаялюбовница, поставляет прямо из их секретной лаборатории. Все чистит: и одежду,и мебель, и ковры. Жир откуда угодно выводит.

— И кровь, — воскликнула я, хватая Капитолину за руку. —Призналась пьяная, признаешься и по трезвянке, как убила мою двойницу!