Его прекрасные жены - Мэгги Осборн

Когда Сьюзен повернулась и пошла к своему месту, только стук ее каблуков раздавался в мертвой тишине зала. Щеки ее пылали, когда она опустилась на стул и сложила на коленях дрожащие руки.

Мэр Мерсер склонился над столом и вперился в нее жестким взглядом.

– Сын сказал мне, что вы наказали его, когда он отказался читать вслух.

– Эдди вообще едва умеет читать. Другие дети насмехаются над ним и дразнят его.

То ли Грэшем Харт, то ли чей-то очень похожий голос выкрикнул из глубины зала:

– Я за то, чтобы школу не закрывать!

Все хором заговорили, и второй голос подхватил этот призыв, затем к нему присоединился еще один.

– …это позор, что наши дети не могут…

– Без образования моему мальцу не видать…

– …наконец-то у нас есть учитель, а мы, видите ли, хотим закрыть школу. Это ж надо, додуматься до такого!

Мнение было единодушным: без образования человек - легкая добыча для любого пройдохи с хорошо подвешенным языком, безропотная жертва бессовестного торговца. Более того, это просто позор, что дети в Каунти-Крик продвинулись дальше, чем дети Оулз-Бьютта. Когда одинокий голос заикнулся о неизбежности дополнительных расходов на зарплату Сьюзен за лишние три месяца, на него зашикали.

Мэр Мерсер взглянул на членов совета, и они без слов поняли, что Сьюзен добилась своего. Школа будет открыта все лето.

Когда собрание закончилось, Сьюзен поднялась, расправила плечи и поплыла по проходу, ошеломленная своим успехом. Она чувствовала, как чьи-то руки дружелюбно похлопывают ее по плечу, слышала поздравления и пожелания и дальше трудиться на благо Оулз-Бьютта. Сьюзен окружили люди, желающие побольше узнать о ее взглядах на образование. Они заверяли Сьюзен, что рады ее решению обосноваться в Оулз-Бьютте.

Близилась полночь, когда Грэшем взял Сьюзен под руку и увел со сцены, где она одержала такую победу.

– Кто привез вас в город? - спросил он, провожая ее к отелю.

– Миссис Алдер, - ответила Сьюзен с отсутствующим видом. Она все еще находилась под впечатлением невероятных событий этого вечера. В ушах звучал восхитительный гул поздравлений. Перед мысленным взором Сьюзен проплывали лица жителей Оулз-Бьютта. Все они с уважением смотрели на нее вовсе не потому, что она невестка сенатора или жена капитана. Эти люди оценили ее как учительницу и наставницу своих детей. Впервые в жизни Сьюзен Стоун завоевала уважение ценой собственных усилий.

Пораженная этим чудом, она не шла, а парила над темной улицей, и только рука Грэшема удерживала ее на земле.

Сьюзен толком не помнила, почему Грэшем вызвался отвезти ее домой. Держа на коленях Нэйта и зарывшись лицом в его душистые волосы, она заново переживала свою победу и старалась припомнить, что же именно сказала добрым гражданам Оулз-Бьютта. Из-за пережитых волнений воспоминания несколько потускнели, но в одном Сьюзен не сомневалась: она говорила от чистого сердца.

Грэшем отнес Нэйта в коттедж и, удостоившись сонного поцелуя в награду за свои труды, осторожно положил мальчика на постель. Сьюзен зажгла лампы.

– Может, подогреть кофе? - предложила она, не желая, чтобы вечер кончался.

– Уже поздно, а я собирался отправиться отсюда на свой участок. Надеюсь там завтра поработать.

Сожалея, что ему пора ехать, и испытывая потребность еще раз обсудить свой успех, Сьюзен вышла с ним на крыльцо и окунулась в ночную прохладу. В звездном небе висела серебряная луна. Влажный воздух напоминал о приближении дождя, но ничто не могло омрачить ее радости.

Она коснулась его рукава.

– Благодарю вас за совет, мистер Харт. Весь фокус действительно в том, чтобы говорить от чистого сердца.

Грэшем посмотрел на ее сияющее лицо, освещенное светом, падавшим через открытую дверь.

– Вам есть чем гордиться. Вы были просто великолепны сегодня вечером!

Они стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза, и время словно остановилось для них. Казалось, нет ничего естественнее, чем шагнуть к ней и притянуть к себе. Посмотрев на чудесный изгиб ее рта, Грэшем с тихим стоном приник к губам Сьюзен. Поцелуй оказался именно таким, каким рисовался Сьюзен в мечтах. Теплый, чуть влажный, нежный и страстный. Она чувствовала себя в его объятиях так уютно, как это и рисовалось ей в воображении.

Грэшем оторвался от Сьюзен и изумленно уставился на нее.

– Великий Боже, у вас самый нежный рот на свете!

Он снова схватил и поцеловал Сьюзен, еще теснее прижав к себе. Губы Грэшема становились все настойчивее, тело напряглось, руки крепко обнимали ее за талию. Обвив его шею, Сьюзен так пылко ответила на поцелуй, что голова у нее пошла кругом.

Наконец он выпустил ее.

– Я глубоко сожалею, миссис Стоун. Прошу извинить меня, - хрипло проговорил Грэшем. - Не знаю, что на меня нашло…

Оступившись, он упал с последней ступеньки, но поспешно вскочил на ноги и отряхнул штаны.

– Пожалуйста, простите меня. Я вел себя как подлец.

Грэшем быстро направился к своему фургону, утирая лоб белоснежным носовым платком.

Господи всемогущий! Он поцеловал ее! Дважды! И не мог остановиться! Ему хотелось подхватить Сьюзен на руки, отнести на высокое, пышное ложе и заниматься с ней любовью, пока ее тело не покроется испариной, а на щеках не заиграет румянец удовлетворения.

Выругавшись, Грэшем пнул ногой колесо фургона, потом вернулся к крыльцу и посмотрел на Сьюзен.

– Поедете со мной на праздник на озере в честь Четвертого июля?

– Да. - Сьюзен потрогала букетик, приколотый над ее маленькой прелестной грудью, и снова улыбнулась ему - мягко и загадочно. Грэшем едва удержался от того, чтобы не вскочить на крыльцо и не заключить ее в объятия. - Я захвачу еду, - мечтательно проговорила она.

– Как вам угодно. - Охваченный смятением, он понял, что готов согласиться с каждым ее словом.

Они не отрываясь смотрели друг на друга, пока воздух не заискрился между ними, и Грэшем понял, что если не уйдет сейчас же, то окажется на крыльце и натворит немало глупостей.

– Ну, тогда до свидания.

– До свидания, мистер Харт.

Отпустив вожжи, Грэшем тихо выругался. Заключив Сьюзен в объятия, он осознал, что все последние недели непрестанно грезил о том, как поцелует ее. Поцелуй взволновал его, оправдав худшие опасения.

Она не умела ни готовить, ни стирать, ни гладить. Ничего не смыслила в строительстве, рыбалке и разведении скота. Он не мог представить себе, чтобы эта хрупкая женщина, свернув шею курице, подала ее на ужин.

Но видит Бог, Сьюзен Стоун обладала мужеством. Робкая и испуганная, она появилась перед недоброжелательной аудиторией. Не веря, что у нее есть хоть один шанс из тысячи завоевать их симпатии, она достучалась до умов и сердец. Сьюзен, великолепная в своей страсти и убежденности, вышагивала по проходу, словно юная королева. И Грэшем, как и другие, не мог отвести от нее глаз.