Принцип домино - Фридрих Незнанский

— Нельзя ли покороче? У меня мало времени…

— Вы же сами просили меня позвонить, правильно? А от вас я жду, как мы договаривались, вашего ходатайства перед следователем Королевым! Вы были прозорливы, разгадав, что я вам далеко не все рассказал при нашем знакомстве… И вот я, видя в вас порядочного человека, решил еще кое-что вам приоткрыть, чтобы вы оценили важность моей информации. Например, кого именно я консультировал…

— Это не телефонный разговор, вам не кажется? Может, мы где-то встретимся и там все расскажете?

— Да, но мне через полтора часа надо быть у Королева! — отчаянно воскликнул Абрикосов. — Потом мы идем в суд, откуда я, возможно, уже не выйду. Не могли бы вы, с вашим авторитетом, перезвонить господину Королеву и объяснить ему, насколько важнее то, что я вам сейчас скажу, по сравнению с тем, что он мне шьет?.. Я понимаю, что толкаю вас на должностное преступление, — продолжал Абрикосов. — Но во имя истинной справедливости!

— А вы готовы предстать в качестве свидетеля по нашему делу?

— Да! Но при условии, что я в это время буду дома, а не в местах не столь отдаленных… Иначе я вам ничего не говорил!

— Все, что смогу… Поймите, следователь Королев и я не всесильны. Тем более ваше дело уже передается в суд.

— Я все прекрасно понимаю… Но прошу, нет, я умоляю, ради моей больной жены и дочери-отличницы, сделайте, что сможете!

— Хорошо, я постараюсь, но ничего не обещаю, — сказал Померанцев и положил трубку.

— Дела-а-а… — протянул Гера, тоже положив параллельную трубку.

— Гера, ты лучше меня знаешь зама генерального Анисимова. Скажи, можно к нему с этим идти? — Он кивнул на телефонный аппарат.

— Не советую. Это тебе не Меркулов. Он осторожен, как тот самый старый конь, который своей перестраховкой только портит борозду. Первое, что он сделает: побежит к генеральному. И уж как он там преподнесет?.. И лучше, сам понимаешь, чтобы об этом Абрикосове у нас никто не знал. На всякий случай. Я ни на кого конкретно не указываю, но мало ли?

— Пожалуй, ты прав. Начальство везде одинаково. Не любит, когда подчиненные перекладывают ответственность на его плечи. Поэтому, пока ситуация до конца не просчитывается, лучше его не ставить перед фактом. А уж там как повернется, пан или пропал, со щитом или на щите.

— Валер, ну ты погоди, не надо так уж сразу. Может, я еще раз поговорю с Сережей Королевым, а то и с государственным обвинителем по этому делу?

— Еще неизвестно, что он за человек и как отреагирует. А сейчас мне предстоит идти на ковер. — Померанцев взглянул на часы. Было заметно, что он колебался. — По делу Быстрова… Все-таки поговорить с ним об этом или не надо? Раз уж дело Разумневича приостановлено… ну, я пошел.

Померанцев поднялся в приемную Анисимова, дождался, пока секретарша доложила заместителю генерального прокурора о нем, и, следуя ее жесту, вошел в кабинет.

Сергей Афанасьевич с интересом посмотрел на него, качнул головой, приглашая садиться, взял бумаги и надел очки.

— Это по поводу внутреннего расследования об утечке информации из нашего отдела…

— А при чем здесь убийства медперсонала в морге? И при чем здесь Быстрое? — Анисимов посмотрел на Померанцева поверх очков. — Хотите, чтобы завтра же все СМИ снова подняли крик про новое посягательство властей на свободу слова?

— Есть все основания полагать, что убийца журналистов в Петербурге и врачей в морге на Пироговке один и тот же человек. Совпадают и фотороботы, сделанные в Петербурге и у нас. — Он развернул и разложил оба фоторобота, питерский и московский. — Как и почерк убийства.

— Еще раз, Олег Иванович-то здесь при чем? — с недовольным видом подчеркнул Анисимов свою близость с Быстровым.

— Согласно свидетельским показаниям соседей Быстрое звонил из Москвы погибшим журналистам как раз перед тем, как к ним пришел убийца, причем разговор был напряженный, со взаимными обвинениями и оскорблениями…

— Ну и что? — поднял взгляд заместитель генерального прокурора. — Простое совпадение, это вам любой адвокат скажет. Олег Иванович хорошо знал погибших журналистов, насколько я понял… — он кивнул на служебную записку. — Вы сами об этом и написали. Они вместе учились…

— Вот мы и хотим узнать у Быстрова содержание разговора с погибшим Лагутиным и его знакомой, который шел у них на повышенных тонах, причем, как показывает свидетель, погибшая назвала его подонком…

— А это уже из области коммунальных сплетен… Вот чего никак не ожидал от вас, Валерий Александрович… — осуждающе покачал головой Сергей Афанасьевич. — Получается, Олег Иванович тут же позвонил кому надо в Питер, заказал убийцу, который и застрелил ее и ее друга за оскорбление? Допросить-то его вы можете… Но и он может, понимая шаткость вашей позиции, ответить вам что угодно. А может и не отвечать… Поймите, я не говорю, что это не так. — Он прижал руку к груди. — И даже не говорю, что вы, Валерий Александрович, сводите с Быстровым счеты за утечку информации из вашего сейфа… Но он-то обязательно скажет об этом на суде! Пока, судя по материалам, которые вы мне представили, вы можете его допросить, но только как свидетеля. А уж насчет обыска вообще не может быть речи… Что делать, но свидетелей у нас пока не обыскивают. Кстати, и Константина Дмитриевича не советую по этому поводу беспокоить. У него сейчас в Чечне своих забот по горло… Кстати, есть результаты баллистической экспертизы, я говорю о расстреле в морге?

— Пистолет только недавно нашли в кинотеатре. Но уже можно определенно сказать, если рассмотреть извлеченные из жертв пули, что пистолеты в Питере и на Пироговке были разные, но почерк, с изменением внешности киллера и манерой убийства, один и тот же.

— Словом, вы меня поняли? — холодно сказал Сергей Афанасьевич, поднявшись из-за стола и давая понять, что разговор закончен.

Когда Померанцев вышел, Сергей Афанасьевич сделал небольшую паузу, потом короткий вдох и энергичный выдох, после чего набрал номер на телефоне с государственным гербом на циферблате.

— Здравствуйте, это Анисимов из московской прокуратуры. Будьте любезны, соедините меня с Дмитрием Федоровичем, если можно…

— Слушаю, — раздался в трубке молодой с бархатистым рокотом голос.

— Это Анисимов Сергей Афанасьевич вас беспокоит.

— Слушаю вас, Сергей Афанасьевич, — пророкотало в трубке.

— Вы недавно интересовались, как продвигается это неприятное дело с утечкой информации из Генпрокуратуры.

— Да, и что?

— Наши следователи связали его с убийством двоих журналистов в Петербурге, — заторопился Анисимов. — Если помните, оно там недавно произошло, и сочли, что в обоих случаях просматривается связь с известным вам господином Быстровым из «Российских ведомостей». Того самого, что опубликовал копию постановления о взятии под стражу господина Разумневича.

— Я в курсе, — перебил Дмитрий Федорович. — И какая связь?