Вторая гробница - Филипп Ванденберг

– Как, говорите, имя этого загадочного фараона?

– Тутанхатон. Дающий жизнь Атон.

– И он был сыном Эхнатона и Нефертити?

– Это почти наверняка так. А почему вы спрашиваете, мистер Картер?

– Просто думаю, сэр. Ведь есть лишь две возможности… Этот Тутанхатон либо был, либо его не было. Если его не было, возникает вопрос: разве могли люди дать имя фантому? Если фараон существовал, то следов должно было остаться больше, чем просто кольцо и пара табличек.

В темноте Картер не заметил, как Флиндерс Питри улыбнулся. Питри был доволен тем, что своим рассказом увлек молодого археолога.

– Иногда, – сказал он после паузы и взглянул в сторону Нила, – несмотря на мои сорок лет, я чувствую себя стариком. У вас, Картер, есть еще огонь, который нужен человеку, чтобы решать, казалось бы, неразрешимые задачи. А почему бы вам не поискать этого проклятого Тутанхатона? Вы молоды, у вас еще вся жизнь впереди. Но не обманитесь, вам потребуется целая Жизнь, чтобы отыскать забытого фараона.

Говард не поверил своим ушам. Он сомневался, можно ли принимать слова Питри всерьез. Или он снова подшучивал над ним? Наконец Флиндерс отправился обратно в дом. Время близилось к четырем часам утра, и Картер раздумывал, стоит ли вообще ложиться спать, ведь жара все еще не спала. Помедлив, он решил пройтись к Нилу.

Над горами на востоке занимался новый день, а с севера доносились первые крики петухов. На месте, где пески переходили в плодородную низменность, где чудесным образом вдруг начинали расти пальмы и кусты, Говард остановился. В сумеречном свете он заметил маленькую стройную фигуру, похожую на ребенка. Она шла прямо на него. В десяти шагах от Картера она остановилась. Говард разглядел темнокожую нагую девочку. Вокруг ее бедер шнуром был привязан грубый мешок.

Секунду они стояли друг перед другом и молчали: Говард – в растерянности, девочка – настороже.

– Что ты здесь ищешь? – на ломаном арабском спросил Говард.

Наверное, девочка не поняла его вопроса, потому что замахала руками и коснулась своего рта.

– Ты – эль-Хадж-Кандиль? – Картер указал в сторону деревни.

– Нет. – Девочка помотала головой. – Я – дахабия[10], берег Нила. Я убежала. Меня зовут Селима.

Говард подошел поближе к девочке; ее говор был плохо понятным диалектом, но вскоре Картер догадался, что Селима жила в Нубии, где отец продал ее работорговцу. В полумиле отсюда, у берега Нила, встала на якорь дахабия с тридцатью девочками-рабынями, которых везут на продажу. Теперь она страдает от голода и жажды, потому что за все восьмидневное путешествие на лодке от Асуана им не давали ни есть, ни пить.

Говард пожалел нубийскую девочку и пригласил ее пройти в дом археологов.

По дороге девочка застенчиво поинтересовалась у Говарда, не нужна ли ему рабыня. Она пусть и несильная, но ловкая и может выполнять всю работу по дому. Она не боялась труда, просто не хотела, чтобы ее продавали жестокому человеку. Она сказала, что ее уже достаточно били в жизни.

Тем временем стало совсем светло, в доме закипела жизнь. Ньюберри поднимался раньше всех. Сейчас он нежился под душем собственной конструкции у входа в дом. Душ состоял из садовой лейки, висящей на балке, которая была закреплена на двух высоких кольях. Оставалось лишь приделать шнур к носику лейки и тянуть за него, чтобы лилась вода.

– Эй, кого ты там себе притащил? – вскричал Ньюберри и набросил полотенце на бедра, когда заметил Картера с девчонкой.

Говард замахал руками, будто хотел сказать: «Успокойся. Это совершенно не то, о чем ты подумал». Потом Картер ответил:

– Она – нубийка, сегодня ночью сбежала с корабля работорговцев. Хочет есть и пить. Миссис Питри уже проснулась?

Перси скептически взглянул на Говарда.

– С корабля работорговцев? Да она наговорит тебе с три короба! Рабство в Египте официально запрещено!

– Но зачем ей было врать? Она рассказала, что недалеко отсюда причалил корабль с тридцатью рабынями на борту.

Селима усердно закивала и указала на запад в направлении реки.

На шум из дома вышел Флиндерс Питри (тоже в одном полотенце на бедрах) и поинтересовался, что случилось.

Картер в двух словах описал ситуацию и сказал, что нубийка действительно выглядит ослабевшей, и из христианской любви к ближнему нужно ей что-нибудь дать поесть и попить.

Ньюберри по-прежнему был настроен скептически.

– Что вы на это скажете, сэр, ведь рабство в Египте уже давно упразднено. Разве я не прав?

Питри осмотрел нубийскую девочку, которая опасливо озиралась, и ответил:

– По законам рабство действительно упразднено, но я спрашиваю вас, кто в этой стране придерживается законов?

В этот момент появилась миссис Питри в своей обычной одежде: рейтузы и тропический шлем. Она попеременно взглянула на полуодетую нубийскую девочку, а затем на лица троих мужчин и ехидно рассмеялась, что не предвещало ничего хорошего.

– Может, кто-нибудь в состоянии объяснить мне, что здесь происходит?

Питри повторил слова, которые минуту назад говорил Картер, и убедительно попросил Хильду дать девочке еды и хоть какую-нибудь одежду.

Хильда неохотно выполнила просьбу и поманила девочку указательным пальцем внутрь дома. В кухне она дала девочке кувшин воды и оставшиеся лепешки.

Пока Селима жадно уплетала это за обе щеки, миссис Питом снова вышла из дома, где Питри, Ньюберри и Картер совещались, решая, сможет ли девочка быть полезной в лагере.

Едва миссис Питри услышала, о чем идет речь, она начала бурно протестовать. Женщина угрожала покинуть лагерь и уехать в Англию, если Питри не выбросит из головы мысли о том, чтобы оставить в доме эту молодую кралю, как она ее назвала. Хильда уверяла, что рассказ нубийки – выдумка, высосанная из пальца, что Селима хотела лишь разжалобить их всей этой придуманной историей.

Вдруг в дверях показалась Селима. Она испуганно наблюдала за ссорой. Даже если девочка и не понимала иностранного языка, то сделать выводы по резкой интонации миссис Питри было нетрудно. Она и не надеялась остаться у археологов; Наконец девочка подошла к Картеру и сказала:

– Селима благодарна эфенди[11]. Селима уходит.

– Что она говорит? – поинтересовался Питри.

– Она благодарит и хочет уйти.

– Скажи ей, что она должна остаться! – угрожающе закричал Питри.

Еще до того как Картер успел перевести требование Флиндерса, Хильда скрылась в доме. Вскоре она снова появилась и, не говоря ни слова, решительным шагом направилась куда-то на запад.