Где-то есть ты… - Елена Сокол

– Всё так просто… в теории.

В этот момент раздался настойчивый стук в дверь.

– Странно, – Вова поднялся и посмотрел на меня, – сторож, наверное. Пойду открою.

Я испуганно схватила свитер и надела на себя. А ноги укрыла одеялом. Не включая свет, Вова открыл дверь.

В комнату вошёл Саша. Он молча оглядел две кровати, одну из которых занимал Митя, сделал какие-то выводы и грубо произнёс, глядя в мою сторону:

– Пойдем-ка выйдем.

И скрылся на улице. Я встала и быстро натянула тёплые носки. Меня трясло от страха.

– Имей чувство собственного достоинства, не ходи, – Вова сел рядом, – ты не должна ничего ему объяснять.

– Я так не могу, – отрезала я и направилась к выходу.

– Любить, Ева, нужно того, кого можешь удержать рядом. А не того, кто вытирает о тебя ноги.

Но я уже вышла. В душе поднималось волнение. На улице начало светать. Саша, хмурый и бледный, стоял на крыльце, привалившись к стене дома. Меня слегка штормило.

– Что ты делаешь?! – Его рот исказила боль.

– А что ты от меня хотел? Я не могу съездить с друзьями отдохнуть? Я, вообще-то, свободный человек.

– Значит, ты сначала позвала меня, а потом улеглась спать с Вовой?! Да?! – крикнул он, качая головой. – Специально хотела сделать мне больно?!

– Я с ним сидела и просто разговаривала, – усмехнулась я, – хотя могла и переспать, да. Надо было так и сделать.

– На хрена я тащился в такую даль? Чтобы увидеть всё это?! Не могу поверить в то, что увидел.

– Я устала от тебя, Саша, извини. Твои претензии не обоснованы. Мог и дальше гулять, тебе и вправду не стоило приезжать.

Он ударил кулаком о стену, а я просто развернулась и ушла обратно в дом.

Вова лежал, отвернувшись к стене. Я легла на край, чтобы не потревожить его, закрыла глаза и тут же уснула.

Я вскочила на постели и посмотрела на часы. Семь утра. Проспала всего час с небольшим. Отодвинула штору. За окном совсем светло.

Наверное, меня пробудили муки совести. Я повернулась: ребята так же сладко спали. Тихонечко встав, быстро надела тёплую одежду и выбежала во двор.

Никого. На лавочке пусто, на дороге – никого. Только не это! Он не мог уйти. Господи, ну что же он обо мне подумал!

Забежала в баню: лежит.

Сашка открыл глаза, увидел меня. Я тут же захлопнула дверь и обрадовано плюхнулась на скамейку возле домика. Он здесь. Слава богу. Но что же делать дальше? Я сама всё испортила.

Свежий прохладный утренний воздух привёл меня в чувство. Через минуту он вышел, поёжился и, не глядя на меня, побрёл за дом.

Я забежала в баню, умылась и села на верхнюю полку. Наблюдая в маленькое грязное окошечко, сразу заметила, как он направляется ко мне. Внутри меня всё ликовало.

Зашёл. Встал передо мной. Я сделала отстранённое лицо и отвернулась.

– Я хотел уйти, но телефон сел, не смог даже вызвать такси.

– Сочувствую, – проблеяла я.

– Зачем ты так сделала? Теперь ты довольна, да?

– А сколько раз ты делал мне больно? – Я по-прежнему смотрела в окошечко.

– Думаешь, мне не больно было видеть всё это?!

Молчу, даже не смотрю в его сторону.

– Мне противно видеть тебя, Ева.

Молчу. Он мечется на четырёх квадратных метрах, делая нервно шаг вперёд, а затем шаг назад.

– Посмотри, что ты со мной делаешь! – крикнул он, хватая меня за плечи.

Я медленно повернула голову и увидела, как по его щекам катятся слёзы. Мне сразу стало так приятно. Никогда в жизни не могла бы подумать, что увижу такое. Сашкины губы и руки дрожали, а из красных усталых глаз лились настоящие мужские слёзы. Моё же лицо ничего не выражало.

– Я тебя ненавижу, слышишь?! За то, что ты со мной такое сделала, – он приблизился вплотную к моему носу.

Его глаза были до краёв наполнены болью. Значит, любит. Мне захотелось вытереть его слёзы, но я не шевельнулась.

Это была победа.

Значит, он не в силах бороться со своими чувствами. Как-то тихо и беспомощно Саша произнёс:

– Я даже не хочу целовать тебя…

И через пару секунд нежно прильнул к моим губам. Сначала он обнимал меня и покрывал поцелуями, как тряпичную куклу, но через минуту я ответила на его ласки. Всё закружилось и завертелось вокруг нас.

– Не хочу больше жить без тебя, – шептал он, раздевая меня.

Я ничего не отвечала, но испытывала огромное счастье, несравнимое ни с чем в мире. Словно получила свою дозу наркотика. Это было наше седьмое небо. Так трогательно он меня тогда любил, словно боялся отпустить хоть на секунду.

А через два часа мы выбежали из бани и поднялись на второй этаж, продолжив там свои нежности прямо на полу, на одиноко лежащем посреди комнаты матрасе.

– Ух ты, это что? – спросила я, прижимаясь к нему всем телом. – У тебя дырка в ухе? Неужели ты когда-то носил серёжку?

– Да, в юности, – ответил он, потрогав мочку своего уха, и поцеловал меня в шею.

– А можно я проколю её снова?

– Попробуй, если тебе так хочется.

Я сняла с себя серёжку и через две минуты стараний вдела-таки её в Сашкино ухо. Он только поёжился от неприятных ощущений.

– Смешной! – воскликнула я, разглядывая любимого мужчину, и быстро, пока он не заметил, вытерла каплю крови с мочки его уха.

– Любимка! – рассмеялся он и накрыл меня одеялом.

– Наверное, пора будить ребят?

– Через пятнадцать минут пойдём…

– Через пятнадцать?

– Ага…

– М-м-м…

– Моя Ева…

Не скажу, что ребята, когда проснулись, были обрадованы, увидев идиллию в наших отношениях, но нотаций мне никто не читал. Всю обратную дорогу мы с Сашей держались за руки и договорились о встрече.

В этот же день в обед я приехала к нему домой.

Мы повалялись на диване под «The Moves» – «Remember», а потом собрали сумку и поехали на речку. Целый день на природе мы загорали и занимались любовью. Наши отношения были настолько пропитаны нежностью и интимностью, что он даже уговорил меня подавить ему прыщики на лице. Б-р-р… Кому-то бы это показалось отвратительнейшим занятием, но мне, на удивление, безумно понравилось. Наверное, потому, что человек был любимый, и занятие это открывает новый уровень доверия между людьми.

А следующие дни мы гуляли, загорали, смотрели на лошадок, кормили белочек, сходили с ума, занимаясь любовью везде, даже в моём кабинете на работе, и были несказанно счастливы. На улице он неизменно подавал мне руку, помогая не оступиться, был галантен и нежен. Постоянно писал и звонил, жалуясь, что скучает. Вечерами мы ходили в гости или смотрели фильмы. Однажды даже снятые полвека назад «Ромео и Джульетту», причём по его инициативе.