Военная контрразведка от "Смерша" до контртеррористических операций - Николай Ефимов

Пошла вторая неделя, как Финкель знакомился с новой и совершенно непривычной для него жизнью. Ни Саттер, ни Орел никак не напоминали о себе. Подходило время возвращения домой, когда 15 марта на квартире сына раздался ранний звонок от, как он представился, «приятеля Марины», который предложил Финкелю подойти в 10 часов к расположенному неподалеку ресторану «Макдоналдс».

В 9.55 они встретились у входа в ресторан. Каких-либо паролей для связи не понадобилось — приятелем Орел оказался не кто иной, как Саттер. Американский разведчик пригласил Финкеля в один из номеров находившейся при ресторане гостиницы. Там и состоялась продолжительная беседа. В ходе нее Саттер подтвердил готовность ЦРУ оказать материальную помощь в обустройстве семьи Финкеля в США и затем, особо не церемонясь, перешел к подробному опросу по тактико-техническим характеристикам ряда новых гидроакустических систем, разрабатываемым в НИИ. Чтобы у Финкеля не возникло никаких иллюзий о характере их шпионского сотрудничества, Саттер записал весь разговор на магнитофон и в заключение сфотографировал его, для постановки на агентурный учет ЦРУ.

Финкель дрогнул и заколебался, вспомнив инструктажи сотрудников режимного отдела и военной контрразведки, рассказывавших о разоблачении и осуждении шпионов. Но чувствовал себя хозяином положения и форсировал вербовку агента. Еще раз напомнив, что условия жизни семьи Финкелей в США всецело будут зависеть от его активности при сотрудничестве, а размер денежного вознаграждения определится качеством и объемом поставляемой секретной информации, Саттер настойчиво вел вербовку к завершению.

Жажда наживы переборола в Финкеле страх перед суровым наказанием. Долларовый мираж вскружил ему голову и заставил забыть о возможной расплате за предательство. Теперь его интересовала только шпионская «зарплата». Опытный разведчик-вербовщик Саттер уловил наступивший в беседе перелом и, развивая психологический прессинг, перевел тему разговора на денежный вопрос. Финкель оценил свою осведомленность в 500 тысяч долларов, но американец быстро спустил его с небес. После недолгих препирательств сошлись на том, что первое перечисление в сумме 15 тысяч долларов поступит на заграничный счет жены Финкеля в ближайшее время, и на том завершили встречу.

Очередная явка состоялась 18 марта в номере 401 отеля «Antwerpen Tower Hotel». На нее Саттер прибыл, вооружившись подробным опросником, где содержалось свыше ста тематических позиций, касающихся деятельности НИИ. Вопросы носили самый разнообразный характер — от фамилий, адресов и телефонов руководителей и ведущих ученых института до тем научных разработок.

Продолжалась эта встреча несколько часов и завершилась классическим закреплением вербовки. Саттер присвоил Финкелю оперативный псевдоним «Хэл Рубинштейн» и приступил к подробному инструктажу. На случай экстренной связи с разведцентром ЦРУ он дал позывной и номер телефона круглосуточного диспетчерского пункта разведки на территории США. Затем отработал разведывательное задание по сбору секретной информации и назначил очередную явку в Антверпене на конец августа 1994 года. В заключение Саттер «порадовал» агента «щедрым» вознаграждением, вручив ему под расписку 1000 долларов.

21 марта Финкель, не столько чтобы проверить канал экстренной связи с американской разведкой, а сколько пополнить изрядно похудевший кошелек, вызвал на явку связника. Не прошло и трех дней, как на обусловленное место встречи прибыл сотрудник ЦРУ. Беседа между ними носила непродолжительный характер и, как правильно рассчитал Финкель, пополнила его бюджет еще на семьсот долларов.

26 марта он возвратился домой в Павловск и приступил к выполнению шпионского задания. Финкелю после долгого его отсутствия в институте показалось, что атмосфера вокруг него как-то неуловимо изменилась. Внутренняя интуиция подсказывала шпиону, что конспиративные контакты с американскими разведчиками, его задержки в вечернее время с секретными материалами в своем кабинете и проявление повышенного интерес к закрытым научным разработкам, ведущимся в других лабораториях, не могли остаться не замеченными контрразведчиками.

Дурные предчувствия не обманули Финкеля. Действительно, находиться на свободе ему оставалось совсем недолго. Сотрудники военной контрразведки и других подразделений органов безопасности России кропотливо собирали доказательства преступной деятельности шпиона. Несмотря на его природную осторожность и особый конспиративный характер отношений с американской разведкой, он и его «хозяева» допустили ряд непростительных промахов, и контрразведчики спешили ими воспользоваться, чтобы не дать преступнику уйти от заслуженной ответственности и пресечь утечку из НИИ сведений, составляющих государственную тайну.

Финкель, как и прежде, каждый день приходил в лабораторию, чтобы заниматься исследованиями, но работа валилась из рук. Поселившийся в нем страх за совершенное преступление изнутри подтачивал волю. Еще больше его усилила попавшаяся на глаза в начале апреля газетная статья о разоблачении ФБР работавшего на советскую разведку высокопоставленного сотрудника ЦРУ Олдрича Эймса (в апреле 1994 года был приговорен к пожизненному заключению, которое вплоть до настоящего времени отбывает в тюрьме особо строгого режима в штате Пенсильвания. — Ред), и

поиске американцами второго «крота». Последнее больше всего страшило и выводило из равновесия Финкеля. Именно с этим он связывал опасность своего провала.

Не выдержав испытания страхом, Финкель решил сыграть на опережение. Как опытный аналитик, он просчитал возможные риски в задуманной им очередной авантюрной игре и 12 апреля 1994 года обратился с заявлением в отдел военной контрразведки. В нем он сообщил о попытке его вербовки сотрудником американской разведки «Кит» и предложил свои услуги для внедрения в ее агентурную сеть.

Но этот последний и отчаянный ход уже ничего не мог изменить в судьбе шпиона Финкеля. За первым его заявлением последовали другие, в которых он под давлением доказательств шаг за шагом признавался в совершенном преступлении…

16 мая 1997 года Московский городской суд поставил окончательную точку в этом «шпионском деле» и судьбе самого Моисея Финкеля, приговорив его к 12 годам лишения свободы.

Николай АБИН

Этот материал, рассказывающий о реальных событиях, произошедших несколько лет назад, передан в редакцию из Департамента военной контрразведки ФСБ России. Фамилии действующих сотрудников службы безопасности, а также ряда других причастных к делу лиц не называются, опущены также некоторые конкретные моменты. Обо всем же остальном рассказано самым подробным образом.

День 23 декабря 1996 года в кабинете директора Федеральной службы безопасности России мало чем отличался от многих предыдущих, разве что фантастические рисунки, нарисованные морозом на оконном стекле, празднично украшенные витрины «Детского мира» напротив, оживленная суета на Лубянской площади и улицах напоминали о скором приближении Нового года. Но он не замечал этой веселой и завораживающей красоты предпраздничной Москвы, мысленно находясь за сотни километров отсюда, в столице одного из дружественных государств СНГ.