Повелители стихий. Книга 2. Огненный джинн - Рэйчел Кейн

До меня, наконец, дошло, что я осталась в одиночестве. Я оглянулась, но Джонатан исчез. Упс. Наверное, это было частью плана, но в детали меня не посвящали.

Я помедлила у дверей, ведущих в огромный круглый зал заседаний, глядя на собрание двадцати сильнейших Хранителей мира, сгруппировавшихся вокруг карты военных действий, рассматривая подробные схемы погодных фронтов, снимки со спутников в режиме реального времени, результаты инфракрасного сканирования поверхности планеты, для более точного определения горячих точек. Йелоустон выглядел белым пятном, но этот пожар был не единственным; огонь бушевал в Индии, в Африке и в Чили.

Пол Джанкарло тоже находился здесь, выглядя утомленным и подавленным. Он тихо спорил с кем-то, кого я не смогла опознать, жестами указывая на метеорологическую карту и спутниковые снимки. По движению рук я заключила, что речь шла о высокой вероятности образования града. Пол был прав, если они говорили именно об этом; я чувствовала лед, формирующийся в самых высоких слоях атмосферы, серый плотный и тяжелый. Сильный ветер подхватывал его на пути вниз и вновь забрасывал обратно, чтобы нарастить еще несколько слоев.

Нью-Йорку грозило бедствие библейских масштабов. Под градом размером с бейсбольный мяч здания будут все равно что пенопластовые. У меня имелась сила, но не так много, и естественно, ее было недостаточно для противодействия процессу подобной мощи. Я ощущала, что тридцать или сорок Хранителей все еще пытались воздействовать на него. Но ни у одного из них не имелось джинна.

И никто из них не в состоянии был хотя бы приостановить происходящее. Ни сам по себе, ни совместно. Ураган был просто слишком масштабным, и имел слишком много собственной воли и контроля над своей судьбой. Льюис мог остановить его, но даже в этом случае битва случилась бы жестокой.

Глаза Пола скользнули по мне как по пустому месту, когда он на минутку отвернулся от жаркого спора; его мышцы, сделавшие бы честь любому грузчику, натягивали мягкий хлопок рубашки. Галстук отсутствовал, рукава закатаны. Я ощущала волны раздражения, расходящиеся от него, едкий металлический запах пота.

Я знала, что они терпят поражение.

Мне хотелось что-нибудь сказать ему,что угодно, но у меня не было времени, к тому же это было бы слишком рискованно. Поэтому я отступила и продолжила путь.

Между большим и малым конференц-залами располагался небольшой тихий уголок с фонтанами и обилием имен, вырезанных на мраморе.

Реестр мертвецов. Я задержалась на несколько секунд, чтобы взглянуть на имена. Да, в самом низу появилось несколько новых надписей:Роберт Бирингейнин. Эстрелла Альмондавар. Джоанн Болдуин.Что-то окончательное было в том, что я смотрела на эти имена. Как там говорят?.. Это было увековечено в камне. В некотором смысле, это означало конец даже убедительней, чем гроб.

– Двигайся, – прошептал чей-то голос.

Я оглянулась и увидела, что Джонатан высунулся назад из той дыры, в которой пропадал; он рванул меня за локоть, возвращая к действительности. Я пошла за ним туда, где коридор заканчивался Т-образным разветвлением. Мы разминулись с растерянным парнем с двумя полными чашками кофе и диким взглядом широко раскрытых глаз. Стажер, решила я, вероятно, собирающийся отметить назначение в какое-нибудь безопасное и спокойное местечко вроде Омахи, когда все это закончится.

Здание задрожало, и я услышала грохот бьющегося стекла.

Ураган продолжал нарастать.

– Я не могу удержать его, – сказал Джонатан. Его губы были напряжены, побелели по краю, сжавшись в твердую прямую линию. – Чем быстрее мы сделаем свое дело, тем лучше для всех.

Как будто желая подчеркнуть его слова, снаружи раздался раскат грома, невероятно громкий. Этот ураганный монстр развивался быстро – слишком быстро для естественного хода вещей. Голубые искры выглядели деятельными живыми существами.

На тонком плане практически каждый дверной проем пылал от обилия энергии Хранителей, работающих здесь. Некоторые мерцали просто безумно, словно волшебные фонари при сильном ветре. Одна из дверей, примерно в середине, сияла особенно ярко, и сила, вырывающаяся из нее, имела особую плотность, давая почти физическое ощущение тяжести.

Ясно, что Льюис за этой дверью. Я ждала Джонатана, чтобы двигаться дальше, но он вместо этого положил руку на мое плечо, чтобы отодвинуть с пути группы Хранителей, пронесшихся мимо, чтобы оценить повреждения.

– Отвлеки их, – произнес он, –заставь смотреть только на тебя. Делай все, что хочешь, но полностью завладей их вниманием хотя бы минут на пять. Этого времени мне должно хватить для того, чтобы вытащить Льюиса и добраться до хранилища.

Я кивнула и распахнула дверь. За три секунды я изменила цвет глаз до скромного серо-голубого, и сменила строгий брючный костюм на главный инструмент в моем плане отвлечения внимания.

Спасибо, Кевин Прентисс, за прекрасную идею.

Наряд французской горничной, связка разноцветных воздушных шаров, прическа Шерли Темпл и жизнерадостная фальшивая улыбка. Я неспешно вошла в комнату и обнаружила лазарет, полный стерильно белых ширм; здесь имелась только одна занятая кровать в дальнем конце комнаты, вокруг которой стояли трое.

Мои каблуки звонко цокали по линолеуму, и один из людей выглянул из-за ширмы – взглянуть, что происходит. Он замер, проявляя замедленную реакцию, потом просканировал меня взглядом с головы до ног. Обычный мужчина среднего возраста, явно не имеющий никакого иммунитета к одежде подобного сорта.

– Привет, – радостно выдала я. – Мне поручено передать поздравление с днем рождения…

– Что за черт? – Из-за перегородки высунулся еще один мужчина. Этот был в белом халате и с тем неодобрительным хмурым взглядом, который прямо говорил –доктор. Я не знала его, но тогда я не тратила время на изучение данного специфического отделения Ассоциации. – Как вы сюда попали?

Я улыбнулась ему и начала исполнение песенки «С днем рождения» в возбуждающем стиле Мэрилин Монро, не забывая о специфических телодвижениях и хриплом смехе, стараясь уделять внимание и первому парню. Он выглядел благодарным зрителем, пусть и несколько обалдевшим. Доктор же, похоже, был близок к апоплексическому удару.

Он отвернулся назад к ширме, но я удержала его и усадила на стул, встала над ним, широко расставив ноги, и изобразила великолепную импровизацию приватного танца. Он сколько угодно мог быть доктором, но при этом все равно оставался мужчиной. Ему очень сложно сохранять профессиональную невозмутимость перед лицом моих… скажем, активов.

Я, наконец, привлекла внимание третьего человека, женщины, которая внешне напоминала медсестру Хетчед, но при этом с чувством юмора. Вспышка злорадства в ее глазах убедила меня, что доктор не являлся самой популярной личностью в коллективе.

Я вручила доктору воздушные шары, и припечатала долгим, жирным от помады поцелуем.

– Сегодня не мой день рождения, – наконец выдавил он, – Гм.