Написано кровью моего сердца. Книга 2. Кровь от крови моей - Диана Гэблдон

Посетители засмеялись, а у Жермена покраснели уши. Он внимательно посмотрел на дедушку, однако ему хватило ума промолчать. Мальчик попрощался с продавщицей и вышел из кофейной, привычным движением засунув в карман пирожное, которым она его угостила.

– Ты же не думаешь, что он лазит по чужим карманам? – спросила я, заметив искусный жест внука. Фергус научил Жермена кое-чему, чтобы накопленный опыт не пропадал зря.

– Бог его знает, однако из Филадельфии ему лучше уехать. В горах особо негде похвастать талантами карманника. – Джейми вытянул шею, наблюдая за Жерменом через витрину, а потом покачал головой. – Самое главное – Фергус не рассказал Марсали о твоем французском щеголе Уэйнрайте.

– О моднике Персивале? – слегка удивилась я. – Он все еще тут?

– Еще бы. Настойчивый содомит, – хладнокровно заметил Джейми. – Он утверждает, что написал подробный рассказ о его родителях и пришел к следующему выводу: Фергус – наследник какого-то огромного поместья во Франции. «Будь это роман, – прокомментировал Фергус, – его бы раскритиковали за неправдоподобность и ни за что бы не напечатали». – Джейми ухмыльнулся, однако продолжил серьезным тоном: – И все же. Фергус не хочет связываться с этой историей и тем более быть пешкой в чьих-то руках, даже если Уэйнрайт не врет.

– Хм-м. – Я перестала класть сахар в сомнительного вида кофе и теперь просто жевала сладкие кубики. – Так почему он скрывает это от Марсали? Ей ведь известно о прежних попытках Уэйнрайта?

Джейми задумчиво постукивал рукой по столу, я увлеченно наблюдала за ним. Он привык стучать двумя больными пальцами правой руки во время раздумий, средним и безымянным, которые несколько раз были сломаны и снова вправлены. Когда в первой битве при Саратоге Джейми отрубило половину безымянного пальца кавалерийской саблей, я ампутировала его. Теперь, когда он стучал по столу, только средний палец касался поверхности.

– Верно, – медленно ответил Джейми. – Однако Фергус говорит, что… настойчивые просьбы Уэйнрайта… стали какими-то странноватыми. Не то чтобы он угрожает, нет, просто повторяет что-то вроде: «Раз вы наследник имения Бошам, то Жермену перейдет титул и земля».

Я нахмурилась.

– Звучит как приманка. Почему ты заговорил об угрозе?

Джейми посмотрел на меня поверх чашки с остатками кофе.

– Если Жермен унаследует имение, зачем Уэйнрайту и его заказчикам нужен Фергус?

– Святой… Серьезно? Ты… то есть Фергус считает, что Уэйнрайт может убить его и через Жермена завладеть имуществом или вроде того?

Джейми едва заметно пожал плечами.

– Фергус всегда чувствует, если кто-то хочет причинить ему вред. Раз он думает, что с этим Уэйнрайтом что-то не так, я ему верю. Кроме того, – логично заметил Джейми, – он наверняка захочет уехать из Филадельфии и отправиться на юг вместе с нами, и отговаривать я его не намерен.

– Что поделать. – Я с сомнением посмотрела на чашку и решила не допивать кофе. – Кстати, насчет Жермена. Точнее, насчет детей вообще – как раз из-за этого я тебя искала. – Я вкратце пересказала Джейми эпизод с запиской о божьей коровке и реакцией Марсали на нее.

Джейми свел густые рыжеватые брови – этот хмурый вид узнали бы его враги. Последний раз он так выглядел на горном склоне в Северной Каролине, где в рассветных лучах вел меня по лесу от одного закоченевшего тела к другому, показывая, что все, кто посмел обидеть его супругу, теперь мертвы и больше меня не тронут.

– От этого мне и… стало плохо на улице, – словно извиняясь, сказала я. – Такие зловещие слова. Изысканно зловещие, если ты понимаешь, что я имею в виду. Они меня напугали. – Мертвецы знают, как напомнить о себе, однако при воспоминании о его мести я ощущала лишь некое облегчение и благоговейный трепет от вида побоища на фоне красот природы.

– Прекрасно понимаю, – отозвался он, стуча рукой с отсутствующим пальцем. – Мне бы глянуть на эту записку.

– Зачем?

– Чтобы сравнить с почерком Перси Уэйнрайта, саксоночка. – Джейми встал из-за стола и подал мне шляпку. – Идем?

Я купила полосатого окуня длиной почти с мою руку, а еще немного раков и мешочек устриц из дельты реки, так что теперь на кухне стоял манящий запах свежего хлеба и тушеной рыбы. Хорошо, что рагу можно разбавить, ведь прямо перед ужином в типографию пришли Йен и Рэйчел вместе с Ролло. Молодая пара выглядела такой счастливой, что от одного их вида хотелось улыбаться или даже покраснеть.

Вот и Дженни встретила их с улыбкой, ее спина немного расслабилась, когда она заметила сияющие глаза Йена. Я быстро помешала рагу и подошла к Дженни сзади – она сидела у огня, и я стала мять ей плечи. После дня стирки все мышцы чертовски болят, уж я-то знаю.

Она довольно выдохнула и опустила голову, чтобы я помассировала ей шею.

– Как думаешь, наша маленькая квакерша еще не в положении? – пробормотала Дженни. В другом конце комнаты Рэйчел болтала с младшенькими, то и дело поглядывая на Йена, а тот смотрел на какую-то штуку, которую Фергус достал из ящика буфета.

– Они женаты всего месяц, – шепотом ответила я, хотя все же изучила Рэйчел взглядом.

– Как будто на это нужно много времени, – возразила Дженни. – К тому же парень знает свое дело. Посмотри на нее. – Дженни едва сдерживала смех, и ее плечи затряслись.

– Замечательно, когда мать волнуется о сыне, – буркнула я себе под нос, не скрывая веселого тона, но и не возражая ей. В тусклом свете сумерек и мерцании огня Рэйчел сияла, будто в волшебных лучах, и не переставала посматривать на изгибы спины Йена, даже когда восхищалась новой тряпичной куклой Фелисити.

– Весь в отца, – добавила Дженни и хмыкнула, а в ее голосе – все еще радостном – я услышала что-то вроде… тоски? Джейми присоединился к Йену и Фергусу, стоявшим у буфета. Слава богу, он все еще здесь. Высокий и грациозный; в складках рубашки мелькали тени от света очага, который мимолетно отражался от его длинного прямого носа и золотистых завитков волос. Он по-прежнему мой. Слава богу.

– Джоани, порежь хлеб! – крикнула Марсали. – Анри-Кристиан, хватит играть с собакой, лучше сбегай за маслом! А ты, Фелисити, выгляни на улицу и позови Жермена. – Снаружи послышались голоса мальчишек и стук мяча о фасад здания. – И скажи этим варварам: если разобьют окно, я пожалуюсь их родителям!

Краткая вспышка домашнего хаоса прекратилась, как только все взрослые сели за стол, а дети с деревянными мисками и ложками собрались у очага. Несмотря на духоту, ароматный пар от лука, молока, морепродуктов и свежего хлеба, окутавший комнату, вызывал приятное предвкушение.

Последними уселись мужчины, и в этот момент их приглушенная беседа резко оборвалась. Я бросила на Джейми вопросительный взгляд, но он лишь коснулся моего плеча и, кивком показывая на очаг, шепнул: «Потом». В смысле, pas devant les enfants. Не при детях.