Рай беспощадный - Артем Каменистый

— Выбросить?! Не зря тебя Бизон блаженным называет! Ладно, мое дело — предложить. Как хотите. — Олег закинул листок в рот и, уже жуя, похвалил сам себя: — Мне можно — я ведь парень хоть куда. У меня ноги крепкие — немного ваты им не повредит.

Максу эти отсрочки почти на виду у врагов надоели — его уже колотить начало от нервотрепки:

— Вы здесь корни решили пустить? Мы будем драться или как?!

— Будем, — коротко ответил Муса и, решительно поднявшись, вышел из-за куста.

* * *

Впоследствии Макс почему-то не мог вспомнить всего боя до мелочей — слишком длинным он показался. Хотя, если верить часам, на которые он по привычке посматривал при каждой возможности, на все ушло минут пять, если не меньше. Но минуты эти растянулись в вечность…

Как и предсказывал Олег, народ, даже действуя дружно, двигался с разной скоростью: Ботан безнадежно отстал, Жора, Снежок, Дина и один из смертников опережали его ненамного. Зато Макс мчался в первом ряду, наравне с Мусой, Олегом и Сашком, — последнему даже хромота не мешала.

Готы среагировали не сразу: сперва парочка, контролирующая направление атаки, вылупилась недоуменно; затем один истошно завопил. Обернулись остальные, и только после всего этого дружно начали подниматься, хватаясь за оружие. Проворный Муса первым добежал до врагов и… остановился. В паре шагов от него костяные наконечники копий описывали зловещие круги — будто змеиные головы, готовящиеся ужалить. Макс тоже притормозил — ему все еще не верилось, что это серьезно, что его убить могут; игрой казалось, пусть и жестокой, с дурными правилами. Вот так взять и броситься убивать парней, которые ничего плохого ему не сделали? На это вдвойне труднее решиться, когда видишь, что противник к резне готов лучше, чем ты.

Не сговариваясь, они начали окружать группу готов. Те поспешно сбились в тесный круг, ощетинившийся копьями и окруженный щитами. Черные лица были испуганными, но и у нападающих наблюдалась та же картина — смелость даже смертников покинула. Так и стояли друг против друга, сжимая оружие. Макс понятия не имел, как пробить этот строй: доспехи внушали уважение, как и все остальное. Он заробел еще больше, представив, как эти разукрашенные головорезы одновременно бросятся в разные стороны, вонзая костяные острия в незащищенные тела его товарищей.

Пожалуй, зря они понадеялись на свою численность: к ней еще нужен боевой дух, опыт, достойное оружие и амуниция.

Не выдержав, угрожающе вскинул копье, выкрикнул:

— Сдавайтесь! Нас больше! Бросайте оружие — или мы вас поубиваем!

В ответ тишина.

— Мы не тронем вас! — это уже Муса поддержал. — Заберем только оружие и воду. Вам оставим бамбук заточенный и поможем кокосы нарвать. С ними вы легко вернетесь назад. Ну?! Бросайте копья!

Один из черномордых стукнул краем щита по древку, насмешливо, чудовищно коверкая слова, произнес:

— Рус шлюх пробовайт вод этто!

Ситуация становилась совсем уж нехорошей — враг не согласен сдаваться, а союзники замерли истуканами, не решаясь начинать бой. А чего еще можно ожидать от мальчишек, ни разу в жизни крови не проливавших? Зря Бизон не послал в экспедицию бывалых бойцов… очень зря… Готы растеряны неожиданным нападением, но это уже проходит — вот-вот поймут, что ситуация не так уж и опасна, и тогда…

Хоть бери да в одиночку на копья бросайся! В отчаянии, не представляя, что теперь делать, Макс скользнул взглядом по сторонам, и вдруг его осенило. Выхватив из пучка заточенных бамбуковых палок, который Жора держал в руке, самую увесистую, он, размахнувшись, со всей дури швырнул ее в говорливого гота. Тот успел прикрыться щитом, но сила удара была такова, что даже несерьезное острие свежесрезанного стебля пробило несколько слоев переплетенного тростника, крепко застряв.

Тут же слева мелькнуло еще одно копье — оно проскользнуло между парой готов, проникло в глубину их строя, ударило в спину третьего, не ожидавшего пакости с тыла. Увы: этот был защищен получше других. Его доспех прикрывал тело со всех сторон. Бамбук не справился с преградой, но от неожиданного увесистого толчка враг перепуганно заорал.

Этот крик будто включил агрессивный режим: все, даже Ботан, начали швырять копья. Защищены готы были хорошо, но не от такого дружного натиска, — почти сразу кому-то повезло. Бамбуковое острие ударило в бедро чуть выше колена. Брызнула кровь. От ее вида смертники обезумели — бросились со всех сторон, позабыв про осторожность. Кто-то заорал яростно-торжествующе — и почти сразу взвыл, получив костяной наконечник в бок.

Макс увидел это уже краем глаза, подныривая под оружие убийцы. Тот не успел его вытащить из раны, а его товарищи были заняты своими проблемами и прикрыть не смогли. Снизу вверх ударил, целясь копьем в пах, но неудачно — гот успел отбиться нижним краем щита. Макс не стал останавливаться или пытаться повторить удар — не для того он разгонял свое не по годам развитое тело, вкладывая в этот рывок все силы. Распрямляясь, он, вжав голову в плечи, протаранил худосочного противника — тот был ниже чуть ли не на голову и легче килограммов на десять-пятнадцать минимум. Ухватившись левой рукой за какую-то деталь на доспехах, Макс вбил яростно вопящего врага внутрь строя, легко отшвырнул вправо, на соседа, сам продолжил движение, пытаясь вновь разогнаться на считаных сантиметрах, оставшихся до нового столкновения.

Этому готу не везло — вечно спиной неприятности ловит. Сперва копьем угораздило, а теперь Макс своим развитым не по годам телом ударил. Покатились по песку оба, потеряв копья. Макс разодрал предплечье о доспехи врага, но даже не заметил. Ухватил меж пальцев набор шипов в ноздрях противника, рванул в сторону. Над полем боя пронесся дикий вопль, а Макс, не останавливаясь на достигнутом, врезал в поврежденный нос до хруста в костяшках.

В носу хрустнуло громче.

Продолжить избиение не удалось — чья-то нога пнула в бок. Не фатально, но опасно — следующий удар могут уже чем-нибудь серьезным организовать. Откатившись в сторону, Макс приподнялся на колено, бросил короткий взгляд через плечо. Его сумасшедшая задумка сработала — строй врагов был разрушен. Лишь парочка продолжала держаться спина к спине, с трудом удерживая кучку осатаневших от вида крови смертников. К ним, кстати, и тройка колодников присоединилась — ковыляют вокруг, размахивая подобранными метательными копьями.

Долго любоваться батальными сценами Максу не позволили — он едва успел откатиться в сторону, чудом избежав удара по спине. Деревянно-ракушечный меч зарылся в песок, гот, легко выдернув свое оружие, бросился за Максом, замахиваясь от всей души.

Подняться не успеть, перекатом быстро не уйти. Но это не конец — у Макса остался еще один вариант. Дернувшись, будто собирается встать, он неожиданно для гота внезапно бросился к нему, вжимаясь в землю, чтобы оказаться как можно дальше от смертоносного лезвия. Противник не удержался на ногах — тело Макса подсекло его голени.

Падать в плохо гнущихся доспехах — удовольствие сомнительное. Противник потерял свой страшный меч, а Макс, подняв его, вскочил гораздо быстрее — ему ведь ничто не мешало. Ударил без замаха, но метко — под колено поднимающемуся готу. Брызнула кровь, враг рухнул, заорал, из положения лежа лягнул неповрежденной ногой, но не достал. Макс размахнулся сильнее, врезав от души по наглой конечности, чтобы не размахивал. Опять крик, так похожий на тот, когда Чукчу убивали. Но сейчас Макса им не проймешь — страх пропал бесследно. Злость не появилась — просто хотелось жить, а этого будет нелегко добиться, если не отправить готов на тот свет. Надо бить и бить, покуда все не умрут. К убийству Макс сейчас относился как к грязной работе: не хочется, неприятно, но за тебя никто не сделает.