Рождение империи - Вячеслав Кумин

— Вы не мятежники! Вы оступившиеся, — чуть ли не в отчаянии выкрикнул Каин. — С кем не бывает?.. А вот Сизый — предатель. Он сам себя так назвал, значит, так оно и есть! Я спрашиваю вас: вы действительно считаете себя предателями?! Вы пошли за своим командиром — Кентавром, выполняли его приказы. Какие это были приказы — уже другой вопрос… Вы слепо шли за своим командиром. А перейти на сторону Сизого — полностью осознанный шаг и значит действительно стать полноценными предателями. Определяйтесь, на чьей вы стороне.

Каин почувствовал, что начинает проигрывать словесную битву с Сизым. Его доводы звучали убедительнее — что правда, то правда. И он не знал, чем их крыть, ибо, образно выражаясь, козырей у него не осталось.

— В эфире Тур… командир линкора «Стек». Вы оба хорошо поете, я аж заслушался. И, надо признать, оба правы… Одни мы в дерьме, кругом неправые. Как ни крути, мы и правда пошли за Кентавром, слепо или нет, главное то, что мы пошли против Оникса. Но Кентавр мертв, и нам нужно делать выбор, здесь Ригель прав. И тут, с какой стороны ни посмотри, нам ближе Сизый…

— Верно! — подтвердил Сизый. — Идите ко мне!

— Но слово Оникса… — обреченно выдохнул Иннокент.

— Я слышал только тебя, якобы спецпредставителя Оникса. Оникс тяжело ранен и наверняка знать не знает, что ты тут сейчас нам предлагаешь. Вот если бы он лично дал слово…

— Я даю тебе такое слово, Тур… — прозвучал трудно узнаваемый хриплый голос.

Вслед за голосом на экране в сетке помех появилось окошко нового участника беседы. Выглядел Оникс еще хуже, чем когда Иннокент его оставлял. Но, может, так казалось из-за помех? Положение не исправляло даже то, что он уже лежал не на окровавленном матрасе, на голом полу бункера, а на чисто застеленной кровати, правда, все в том же бункере. Хотя, может, именно эта чистота вокруг и делала Оникса более слабым, а вовсе не качество изображения.

— Считай, что все, что было сказано Ригелем, сказано мной… — прерывисто и с напряжением продолжил Виктор Баренцев. — Я прощу всех, кто вернется под мое начало… Вы действительно пошли за Кентавром в силу привычки… инерции… ведь он ваш командир, и вы просто привыкли ему подчиняться не задумываясь, как это требуется в бою… И это я понимаю. Именно это сделало нас сплоченными и сильными — дисциплина. Я также понимаю тех, кто слепо пошел за Сизым, потому что он их командир… Но сейчас для всех вас пришло время выбора…

Оникс замолчал, собираясь с силами, и продолжил:

— Выбирая, подумайте над тем, что станет с нашим Флотом в случае неверного выбора. Расколошматим ли мы его сами на потеху конфедератам, да так, что им потом не составит труда нас добить, или же мы останемся силой. Кто-то может наплевать на Флот и вернуться к прежнему ремеслу, но знайте… нельзя войти в одну и ту же реку дважды. К прошлому возврата нет… есть только путь вперед. Решайте…

Канал вновь начавшего терять сознание Оникса пропал. В эфире что-то кричал Сизый, призывая не слушать этого полудохлого, но ситуация стала складываться не в пользу командующего Третьим Флотом.

Сначала сгруппировались остатки Первого и Второго Флотов. Три-четыре корабля, правда, вначале решили принять сторону Сизого, но, увидев, что они в меньшинстве и за ними никто не последовал, быстренько отыграли назад, будто ничего не произошло.

Третий Флот продолжал сближение. Для него образовавшийся сводный Флот, который не так давно насчитывал пятьдесят кораблей, а теперь набирал чуть больше тридцати, и то изрядно побитых, в принципе не представлял больших проблем. Все корабли Третьего Флота целы, экипажи не измучены многочасовым боем.

Но чем ближе становилась граница эффективного огня, и вот-вот должны были заговорить пушки, тем медленнее шли отдельные корабли Сизого, то один, то другой, они снижали скорость относительно основного порядка и сворачивали в сторону, окончательно ломая боевой порядок. В какой-то момент и вовсе все «посыпалось», корабли один за другим стали разлетаться в стороны, пока флагман не остался в гордом одиночестве.

Можно только представить, как в этот момент бесновался Сизый, крича на своих подчиненных и пытаясь вернуть их в строй угрозами, посулами. Но все бесполезно. Никто не хотел продолжения бойни, ради того чтобы сместить одного и поставить на его место другого главаря, при этом имея все шансы не дожить до обещанной награды.

Оставшись в одиночестве, флагманский корабль без флота остановился.

— Один в поле не воин…

Кто-то согласно хмыкнул.

Каин ждал. Хватило бы одного залпа всего сводного флота, даже с такой дистанции, чтобы разнести этот корабль на гайки. Но ему было просто интересно, как Сизый будет выворачиваться из сложившейся ситуации. Он просто не представлял, что бы сделал сам, окажись на его месте.

Камеры, снимавшие флагман, через десять минут после остановки зафиксировали отлет какого-то тела от борта корабля. Оператор самостоятельно выделил новую метку и увеличил. Тут выяснилось, что это действительно тело… Сизого. Его, что называется, отправили погулять без скафандра.

— Вот теперь победа…

Альма сбежала из дома Кентавра сразу же, как началась бойня в городе и всем стало известно, кто поднял мятеж против Оникса. Понятное дело, что она не хотела пострадать из-за действий своего клиента. Дом могли захватить люди камрад-президента, и тут бы ей не поздоровилось. Потешились бы над ней на славу, а то и вовсе убили бы в порыве мести.

Она, как и многие другие платные подружки высокопоставленных пиратских главарей, затаилась в роще, в пяти километрах к северу от города. Никто не торопился возвращаться и после того, как бой прекратился, когда стало ясно, что Оникс жив, только лишь тяжело ранен, а сам зачинщик мятежа бежал. Город еще горел, а пираты ходили злые, кое-где все еще возникали скоротечные стычки, и обозленные мужики могли взять то, что хотели, без оплаты, дескать, война все спишет. Так что нет, пусть уж успокоятся и восстановятся хоть какие-то правила приличия.

Тут стало известно, что война началась уже в космосе.

— Вот ведь вляпались, — нервно закуривая очередную сигарету, сказала одна из дорогостоящих беженок по имени Барбара.

Альма ее знала, потому как набрали их в одном агентстве. Более того, она знала, у кого работала Барбара — у Бзежинсона, одного из главарей заговорщиков.

— Чего ты дергаешься? — довольно спокойно спросила еще одна подружка, классом ниже — то есть совсем низкого, и выглядевшая соответственно: невысокого роста, с толстыми ногами, обвисшей грудью и не очень-то привлекательным лицом. Но тут мужикам не до красоты…

— Сейчас перебесятся — и снова работать будем. А это, — кивнула она на город, — риск за хорошее бабло. Где еще такие бабки можно заработать?! Я тут за один год заработаю столько, сколько за пять лет вряд ли получу, и это без всяких отчислений в так называемый профсоюзный фонд! Ха-ха! По возвращении свой бордель открою! А то и вовсе тут останусь.