Сказаниада - Петр Ингвин

— Позволь угадаю: она имеет форму яйца?

— Потому и говорят, что смерть Кощея в яйце. На самом деле, там его жизнь. Регулярные процедуры продлевают жизнь в несколько раз. Видишь, какая я стала?

Елена продемонстрировала чеканный профиль и вновь отвернулась. Кожа выглядела здорово, будто светилась изнутри. Но Георгий предпочитал, чтобы светились глаза. У Елены они оставались тусклыми, погруженными в себя.

И покоробило, что Кощей допустил ее до своих тайн. Для этого требовалось подружиться очень крепко.

— Ты и раньше была лучше всех. Не смущает, что ему ищут девушек по всей стране, и ты всего лишь одна из многих?

Тело в его руках отстранилось и едва не вырвалось:

— Я — единственная! Да, время от времени ему находят самую красивую или самую интересную из живущих ныне женщин, ведь остальное у него есть. Это нормально. Ненормально думать, что он какой-то сластолюбивый маньяк. Кощей — самый долгоживущий из людей, ни одна подруга не сравнится с ним в этом, даже пользуясь капсулой. Прежние подруги со временем умирают. По разным причинам. От старости, от недостатка усердия и даже, как меня запугали, когда везли из Двои, от излишнего усердия. Моя «поцелованная богом» внешность, — горделивым взмахом плеча Елена напомнила о татуировке, — привела Кощея в восторг, но этого было мало. Изысканность и очарование, на которые я рассчитывала, действия тоже не возымели, дело едва не кончилось плахой. Кощей не мог понять, что так поразило во мне Бориса, и почему этого в упор не замечает он. В его глазах я не была ни Еленой Прекрасной, ни Еленой Премудрой, и он не видел причины сохранить мне жизнь. Тщеславие уже потешил, обидчиков наказал. Теперь мог показать крутость — отрубить голову той, из-за кого два государства стирали друг друга в порошок. Тогда я очень вовремя вспомнила судьбу Шахерезады и стала рассказывать истории. Любые, которые могла вспомнить. Первый раз в жизни я возблагодарила создателей сериалов. Особенно Кощею нравилось про Матерь Драконов. — Елена улыбнулась чему-то вспомненному. — И он привык к моему обществу, даже стал советоваться в управлении государством.

О Кощее Георгий больше слышать не мог.

— Ты сказала «так называемые боги», — напомнил он. — С этого места, пожалуйста, поподробнее.

— Все просто. Никакие они не боги. Это остатки прежней цивилизации, которая достигла почти безграничной власти над природой. Вся соль в «почти». Они ничего не могли без золота и серебра, все технологии построены на драгоценных металлах. Чем для нашего мира была нефть, тем для них являются золото или, в крайнем случае, серебро, на этом держится их могущество. В противном случае они бессильны. Люди несут им золото, в обмен осуществляются мелкие мечты или несоразмерные с внесенной платой капризы. Симбиоз. Когда происходит что-то опасное, «боги» вмешиваются на правах богов, которым все можно лишь потому, что они назначили себя богами. Но их история трагична. В прошлом они перекраивали мир под себя, меняли ландшафт, экспериментировали с климатом… И чем больше могущества обретали, тем больше воевали друг с другом в желании править миром в одиночку. Войны оказались тотальными, никто не хотел уступать. Кончилось тем, что выживших остались жалкие горстки. Лишь тогда они одумались, жестко разграничили влияние и теперь живут в свое удовольствие, пользуясь достижениями предков.

— Это тебе Кощей рассказал?

— Он даже не знает, что я знаю. Я прочла. Он называл это «тайными письменами». — Елена хихикнула. — Тайный язык оказался латинским. Вот ты, скажем, если услышишь белорусскую речь, суть поймешь в любом случае. Так же с латинским и итальянским языками, только еще проще. Кощей за многие годы уверился, что их прочесть нельзя, и перестал прятать. Думаю, если покопаться у него во дворце, можно найти еще и не то. Могут открыться таки-и-ие тайны…

В голосе слышался восторг, на лице читалось упоение.

— Ты хочешь вернуться во дворец? — осенило Георгия.

— Прости, я знаю, что тебе больно это слышать, но я действительно хочу вернуться. Только не во дворец, а к человеку, который там живет. К Кощею. Он самый лучший.

Вот и совершай подвиги ради дам.

— Он отдал тебя!

— А Борис, когда требовалось, меня не отдал, и что? Его царство разрушено, множество людей погибло, стало инвалидами и сиротами. Кощей сделал то, что должен — пожертвовал личным счастьем ради общего. Он думал о народе!

Ага. Вспомнилось из Леонида Филатова: «Утром мажу бутерброд — сразу мысль: а как народ? И икра не лезет в горло, и компот не льется в рот…»

Кощею как раз и нужно, чтобы Елена думала так. Очень удобно для эгоиста и подлеца: вроде бы ради других он со вселенской скорбью прямо-таки отрывает от сердца самое дорогое…

Вообще-то, себя спасает. Но если задуматься глобально: кто более прав, Борис или Кощей?

Удивительно, но сволочь предпочтительнее фанатика. Георгий всецело понимал Бориса, понимал бездонную жуть решения, на которое тот пошел… но на месте Кощея поступил бы так же. Отдать свое счастье ради чужого. Тоже своего рода счастье, хотя и чистой воды мазохизм. Дядюшка Фрейд разложил бы по полочкам все подленькие мотивы: жертвуешь, дескать, одной осточертевшей бабой, чтобы получить тысячи других.

Отправить бы Фрейда к какой-нибудь Фрейдовой матери, где ему и место с такими мыслями. Сейчас он, наверное, как раз там, ведь каждому дается по вере его. Верящий Фрейду может быть умным, но никогда не будет надежным, потому что во всем будет видеть продолговатый подвох или влажную лазейку. Надежность сочетается только с честью и верностью. Но что делать, если верность слову ведет не вверх, а вниз? Как оказалось, такое бывает. Впрочем, честь и совесть всегда мешали жить тем, у кого имелись. Но еще хуже, когда честь начинает бороться с совестью. Сдержать слово или сделать так, чтобы всем было хорошо? Ну и вопросик для честного человека.

Георгий задумчиво произнес:

— Выходит, синьор Валентино ошибся, когда отправил нас сюда вдвоем? Мы оба мечтали найти свои половинки и жить как в сказке.

— Он честно получил свою плату. Все оказалось наоборот: моей надеждой был ты, а целью — сказочная жизнь. Ее мне обеспечил Кощей. Я никогда не чувствовала себя лучше. Прости. Не требуй, чтобы я вернулась, нам никогда не быть счастливыми вдвоем.

Вот и поставлены точки.

В голове вспыхнули слова синьора Валентино: «Разделите понятия желания, надежды и цели. Представьте ситуацию, в которой исполнение желания при крушении надежд приведет к цели».

Целью было обрести истинную любовь, взаимную и нерушимую, чтобы жить как в сказке. Георгий пожелал такой любви, но надеялся, что это будет с Еленой.

Она, в свою очередь, просила: «Хочу волшебной любви, жизни как в сказке, то есть, чтобы я и тот, кого я выбрала, своей любовью превратили жизнь в сказку». Видимо, с Кощеем у нее это чудесно получилось.

Прежде чем исчезнуть, синьор Валентино известил: «Ваши новые желания исполнены, и вы оба пришли к главной цели жизни, пусть даже не догадываетесь об этом».