Честь и кровь - Ерофей Трофимов

Уже рассвело, когда они нашли подходящее место. Крошечный пятачок на тропе, где росли только пара чахлых кустиков. Сбросив пленника на землю, Елисей парой оплеух привел его в чувство и, убедившись, что беглец пришел в себя и полностью способен воспринимать окружающую действительность, негромко произнес:

– Ну, здравствуй, враг. Вот мы и встретились.

Статский советник третьего ранга Карп Савельич Нежинский изволили завтракать. Накрывавший на стол слуга в очередной раз брякнул ложкой о блюдце, и Карп Савельич мрачно скривился, недовольно покосившись на него.

«Мужичье сиволапое, – думал он, откусывая от бутерброда с паюсной икрой и маслом. – Верно умные люди говорят, никогда в этом государстве порядку не будет, потому как людишки к порядку не приучены. То ли дело в Европах. Наймешь человека на службу, он тебе по гроб жизни благодарен будет, потому как знает, кто облагодетельствовал. Нет, пороть их всех надо. Пороть. Батогами, плетьми. Чтобы руку хозяйскую знали».

С этой приятной для себя мыслью Карп Савельич допил свой кофий и, изящно утерев губы салфеткой, встал из-за стола. Пора было отправляться на службу. Хоть и осточертело ему на те кислые рожи все время любоваться, а надо. Без службы и жизни нынешней не видать будет. Ничего. Вот закончится война, и можно будет прошение об отставке подать. А там и за границу можно будет податься. Благо в тайнике давно уже сундучок с червонцами золотыми припрятан. Да и в банке англицком счетец весьма приличный имеется.

Выйдя на крыльцо дома, Карп Савельич придирчиво осмотрел поданную ему коляску и перевел взгляд на пару серых коней, в нее запряженных.

«Говорил же, порка им нужна», – усмехнулся он про себя, примечая, что сиденья коляски отерты от пыли, а кони вычищены до блеска.

Усевшись в коляску, Карп Савельич негромко скомандовал замершему кучеру:

– На службу, – и, откинувшись на сиденье, принялся вспоминать, что ему сегодня предстоит сделать.

Денек обещал быть погожим, и статский советник третьего ранга отвлекся, любуясь горами на горизонте. Ему вообще было присуще чувство прекрасного, и даже теперь, проведя на Кавказе столько лет, он не мог не признать, что места тут и вправду чудесные. Залюбовавшись, он не заметил, как рядом с его коляской, сбросившей скорость на повороте, вдруг словно из-под земли возник человек, а потом все погрузилось в темноту.

Прибежавший в полицейский участок кучер сбивчиво пытался объяснить, что господина Нежинского скрали горцы, но дежурный полицейский посоветовал ему сходить проспаться. Ну какие, скажите на милость, горцы посреди города, да еще и средь бела дня? Но настойчивость кучера, наконец, возымела свое действие. Отправив посыльного в управу генерал-губернаторства, полиция выяснила, что статский советник на службу не явился, и учинила поиск.

Как выяснилось из допроса самого кучера, все случилось, едва только они отъехали от дома. На повороте коляску качнуло, потом послышался какой-то шлепок, и кучер начал поворачиваться. Потом что-то ударило его по голове, и больше он ничего не помнил. Промучившись с допросом почти три часа, полицейский ротмистр плюнул и, отправив кучера домой, отправился на доклад к господину полицмейстеру.

Внимательно выслушав его, господин полицмейстер изволили крепко задуматься, после чего, недоуменно хмыкнув, уточнили:

– И как прикажете это понимать, господин ротмистр? Выходит, у нас средь бела дня цельного статского советника скрали, а мы ни сном ни духом? Это кто ж тут такой ловкий объявился, позвольте спросить?

От вкрадчиво-злобного тона господина полицмейстера ротмистр чуть вздрогнул, но тут же, взяв себя в руки, бодро доложил:

– Подобными делами пластуны известны. Давеча, когда контрразведка свои дела крутила, они несколько человек так взяли.

– Вы уверены? – насторожился полицмейстер.

– Так точно, ваше высокопревосходительство. Я в той их операции с вашего приказания участвовал. Им своих людей не хватало.

– Да помню я, помню, – чуть покривившись, отмахнулся полицмейстер. – Это что ж выходит, господина статского советника контрразведка прихватила?

– Не могу знать, ваше высокоблагородие. Но с господином Тимофеевым я бы побеседовал, с вашего разрешения.

– Не слишком ли вы, сударь, хвост задираете? – жестко осадил его полицмейстер. – Смотрите, а то исчезнете, как господин Нежинский. С этих ухарей станется. Им сам черт не указ. Одному только императору отчет дают. Сам с ним поговорю, – закончил он, тяжело вздохнув. По вздоху его было понятно, что беседы сей они иметь никак не желали.

Отправив ротмистра заниматься своими делами, господин полицмейстер поднялся и, прихватив фуражку, спустился к выходу. Приказав подать коляску, он вышел на улицу и, усевшись в поданный выезд, приказал вознице везти себя в управу генерал-губернаторства.

Господин Тимофеев оказался на месте и принял его незамедлительно. Внимательно выслушав все сказанное, полковник долго молчал, а после задумчиво проворчал:

– Человек, способный на такое, в данный момент находится в Тифлисе. Это мне известно доподлинно. Иные же, кто сие деяние повторить может, без его приказа действовать не станут. Так что, похоже, вы ошиблись, ваше высокоблагородие.

– Позвольте хотя бы узнать, кто сей таинственный господин? – иронично поинтересовался полицмейстер.

– Князь Халзанов, директор и владелец школы пластунов. Ну, и его выученики, само собой. Да и зачем ему красть статского советника, скажите на милость? Осмелюсь напомнить, князь имеет привилегию входить на доклад к его сиятельству господину генерал-губернатору в любое время и без доклада. Что ему какой-то советник?

– И то верно, – растерянно проворчал полицмейстер. – Тогда кто ж это мог сделать?

– Вот уж чего не знаю, – обезоруживающе улыбнулся полковник. – Да и неинтересен нам был господин Нежинский. Без него забот хватало. Думаю, вам следует поискать что-нибудь в его личных делах. Долги карточные, женщины, ну, не мне вас учить. Лично я склоняюсь к долгам.

– Отчего же, позвольте узнать? – моментально сделал стойку полицмейстер.

– Обычная логика, как любит повторять один мой знакомый, – усмехнулся полковник. – Сами посудите. Выкрали его живьем. Крови-то на месте похищения не было?

– Нет.

– Вот видите. А кому такой человек может быть нужен живьем? Только тому, кто желает от него что-то получить. С мертвеца-то уже ничего не получишь, – развел полковник руками, и полицмейстер, чуть подумав, нехотя кивнул:

– С подобным выводом спорить сложно. Пожалуй, и вправду прикажу своим людям в подноготной господина Нежинского порыться.

Поднявшись, он вежливо попрощался и покинул кабинет полковника. Проводив его до двери, Тимофеев пожелал полицмейстеру удачи и, возвращаясь к столу, еле слышно проворчал:

– Пожалуй, есть смысл и моим ребятам кое-что проверить. Уж больно знакомо сработано. Думаю, пора поинтересоваться делами князя Халзанова.

Вызвав своего порученца, он быстро написал письмо и, запечатав его в конверт, приказал явившемуся унтер-офицеру отвезти его в крепость. Козырнув, тот сунул конверт в сумку и, развернувшись, вышел. Полковник же, отодвинув от себя бумаги, откинулся на спинку кресла и, задумчиво барабаня пальцами по подлокотнику, принялся размышлять. И главным вопросом, который его занимал, был, кто все это сделал