Армагед-дом - Марина и Сергей Дяченко

В тот же день депутатские санатории были изъяты из ведомственного подчинения и переданы Детскому культурному фонду под летние тренировочные лагеря.

Парламент так и не смог прийти в себя после поражения. Несколько попыток собраться воедино сорвались из-за внутренней депутатской грызни. Тем, кто добровольно сложит мандаты, Стужа пообещал трудоустройство в столице, ведомственное жилье, огромную страховку и прочие блага; уже через неделю от Парламента осталось только воспоминание, и воспоминание недоброе.

Всю эту неделю Лидка провела перед телевизором, ежась, горбясь и по-старушечьи кутаясь в мамин пуховый платок. Она слушала взвинченных дикторов и прекрасно понимала, что никогда теперь не узнает правды. Был ли Верверов виновен и был ли виновен только Верверов – тайна умерла, удавилась шелковым галстуком. В свое время эта деталь – галстук – поразила Лидку. Вспоминался Рысюк на яхте, полуголый, с элегантной удавкой на шее…

«Вот ты и получил, что хотел, Игорь. Твой Стужа почти диктатор – теперь давай, дрессируй. Апокалипсис покажет, и если, Игорь, ты все-таки прав, если удастся обойтись без потерь… Я первая признаюсь в своей глупости. Униженно попрошу простить меня, дуру, не понявшую и не принявшую гениального человека, куда более гениального, чем сам Андрей Зарудный…»

Она опомнилась. Перед ней на столе лежал ученический дневник, и, поймав в прицел графу «Поведение», она аккуратно вывела красными чернилами: «Не выполняет требований учителя».

– Максимов, ты готов?

Он исписал мелом почти всю доску и вспомнил почти все касательно «удельной нагрузки» и «порога переносимости», но с «популяционным сдвигом» было плохо.

– Что такое популяпионный сдвиг, Максимов?

– Как в учебнике написано или как я понимаю? – спросил он с надеждой.

Лидка улыбнулась:

– Конечно, как в учебнике.

Он сжал губы. Подумал.

– Популяционный… сдвиг. Если за время цикла плотность популяции на данной территории изменяется… Или если особенность населения… кочевое… мигрирующее…

Лидка засекла глазами как минимум двух девочек, которым очень хотелось Максимову подсказать. Одна – серьезная дурнушка с жидкой косой, другая – вполне ничего, блондиночка, кудрявенькая кукла. Конечно, такой мальчик должен иметь успех…

Лидка ощутила внезапный прилив раздражения. Вспомнились сочувствующие глаза директрисы: «Часто бывает, что женщины, по каким-либо причинам лишенные радости материнства, приходят работать в школу… Правда, обычно это случается раньше, на девятом-десятом году цикла…»

– …Если количество населения обозначить как эн, площадь территории – тэ, а пропускную способность Ворот как вэ… то популяционный сдвиг будет равен… эн первое минус эн второе, делить на тэ… нет, делить на вэ…

– Тройка, – сказала Лидка с почти искренним сожалением. – Три балла, на большее твой ответ не тянет.

Мальчик молчал. На скуластом лице его медленно проступали красные пятна.

В воскресенье в четыре утра объявили учебную тревогу. Лидка ночевала на квартире у родителей; накануне поздно легла, всю неделю не высыпалась, звук сирены едва не спровоцировал рвоту.

– Я никуда не пойду! – заорала она спросонья.

– Трое суток исправительных работ, – флегматично сказал отец. – Или десять, если повторно. Оно тебе надо?

Едва перебирая ногами, толкаясь и спотыкаясь на каждой ступеньке, выбрались во двор. В кромешной темени метались лучи фонариков – четыре гэошных инструктора собирали каждый свою группу. Потом над двором зависла красная ракета, имитирующая, очевидно, характерный для апокалипсиса свет. И над соседним двором тоже висела ракета. И над следующим. Вероятно, на «учебку» подняли весь микрорайон.

Пять минут ушло на перекличку; из дома Лидкиных родителей не досчитались только какой-то старушки с пятого этажа да мужчины, накануне сломавшего ногу. Инструктор нахмурился:

– Санитарная команда, на выход! Носилки, все, что полагается…

Никто не решился перечить. Санитарная команда, в которую входил и Лидкин брат Тимур, извлекла несчастного из кровати, тот некоторое время орал и нечленораздельно бранился, но потом затих. На другие носилки уложили старушку.

– Четвертая мрыга, – бормотала бабушка. – Четвертой не пережить. Оставьте, дайте помереть спокойно…

Лидке было ее жаль.

В строгом порядке двинулись по улицам. По очереди несли носилки; загипсованный мужчина весил, как мраморная колонна, носильщики быстро выдыхались. Никто не роптал; руководители групп слушали сообщения по радио и, повинуясь им, все время меняли направление движения. Примерно через час пути, когда складка чулка на пятке немилосердно натерла Лидке ногу, руководители учений посчитали, что самое время для полосы препятствий. Понурая толпа тренирующихся по лестнице забралась на крышу шестиэтажного дома, оттуда по узкому железному мостику перебралась на крышу соседнего. Загипсованный мужчина стонал сквозь зубы. «Долго еще?» – спрашивали у инструкторов задыхающиеся женщины. «Сколько понадобится».

Светало. Из окон сочувственно поглядывали жильцы, которых сегодняшняя тренировка не коснулась. Пока не коснулась. Никого не минет чаша сия, не поднимут в воскресенье утром – настигнут в полночь посреди рабочей недели…

Лидка глядела себе под ноги. Рубероид, кирпичи, антенны. По крышам домов тянулась отлично, прямо-таки любовно оборудованная пешая трасса, и человек сто женщин, мужчин и стариков шагали по ней, охая, мучаясь одышкой и проклиная ГО – проклиная молча.

Инструктор ГО получает больше Лидкиного отца, который тоже не последний человек. Инструкторские вакансии плодятся, как кролики, но желающих все равно хватает, на одно место по десятку соискателей. Большого ума на этой должности не надо, образования не нужно тоже, нужны только приличная биография да физподготовка. А в дополнение к солидной зарплате и целому списку льгот инструктору дается еще и власть, самая настоящая: «Гражданин, не выполнивший распоряжение инструктора во время учебной тревоги, наказывается административным арестом на срок до полугода…»

Научить. Натренировать. Довести до автоматизма. Так, чтобы настоящий апокалипсис и настоящая эвакуация показались прогулкой, едва ли не развлечением. Эти регулировщики перед муляжами Ворот. Эти знаки, жесты, команды, снящиеся Лидке в красноватых бредовых снах, и не только Лидке, наверное, снящиеся. Колонна построилась – пошла – стала. Пошла – стала. Пошла – стала… Никакой толкотни. Автоматные очереди поверх голов. Принудительные психиатрические обследования саботажников, «лиц, сознательно сопротивляющихся комплексу подготовительных мер ГО».

Уж лучше мрыга.

Дорогие сограждане! Поздравляю вас с Новым, восемнадцатым годом цикла, который наступит в годовщину последнего апокалипсиса, двенадцатого ноября. Желаю счастья, здоровья, процветания… Около трех лет осталось до ожидаемого нами апокалипсиса, и я могу с полной уверенностью обещать вам, что это будет первый в истории человечества апокалипсис без потерь. Сильное, боеспособное ГО, подготовленное, сознательное население, разработанные видными учеными планы эвакуации – мы смело смотрим в будущее, мы не тревожимся за наших детей. Пусть приходит зима – мы утеплили наш дом и припасли дров. Пусть приходит апокалипсис – мы готовы к нему и войдем в Ворота в спокойствии и порядке, с гордо поднятой головой…