Кассиопея - Ханна Ким

– Я думал, что… – Чонхо быстро догоняет его и пристраивается рядом, – ты сказал, что в этом мире вы не знакомы. Это ведь был тот самый Санхён?

Он резко останавливается и делает большой глоток кофе, втянув через трубочку добрую треть стакана.

– Да, он.

– Ни разу его не видел.

– Вы с Мингю познакомились уже в средней школе, так что ничего удивительного.

– Но, – Чонхо глядит на него с легким недовольством, – я даже ни разу не слышал про него. Если они были близки, то почему…

– Спросишь лично, когда все вернется на свои места, – отмахивается Мингю и снова шумно отпивает кофе, бредет вперед на автомате и совсем не хочет думать о том, что произошло.

Не выходит.

Их миры попали в паутины друг друга. Они действительно связаны. Все. И если это так, то… что насчет Юбина и Сонёля? Нити, концы которых он никак не может отыскать. Они исчезают в темноте, пропадают в пустоте, за пределами которой ничего. Только бесконечные вопросы, что проглатывают друг друга раз за разом.

Два мира, которым не суждено было пересечься. Два таких непохожих на первый взгляд мира, но…

Связь, которой пропитано это столкновение, уже нельзя игнорировать.

– Он назвал меня Мином, – говорит Мингю вдруг, когда они спускаются в метро.

– Что это значит? – Чонхо приподнимает брови в удивлении, бросает пустой стакан в одну из мусорок. – Что-то вроде прозвища?

Он стоит рядом, болтает в своем подтаявший лед и не знает, как правильнее будет ответить на этот вопрос.

– Я так… – Мингю бросает быстрый взгляд на Чонхо, – я так назвал твоего Мингю. Про себя, попав в этот мир. Хотел провести какую-то границу между нами. Не придумал ничего лучше, чем просто использовать первый слог своего имени. И то, что Санхён знает это прозвище… это… не знаю, – сбивается он в конце.

Чонхо явно хочет спросить что-то, но вместо этого забирает из его рук прохладный стакан, покрытый мелкими капельками, и бросает в мусорку.

– Там, где, как ты думаешь, схожести нет совсем, ее может оказаться больше всего, – говорят Мингю, а тому совершенно не хочется искать в этих словах смысл.

Дома он вытаскивает из холодильника маленькую банку какой-то кислотной газировки со вкусом персика, с удивлением обнаруживает в кислоте еще и градусы, садится на диване и смотрит точно перед собой с крайне глупым лицом. Точкой, с которой он не сводит глаз, оказывается черный экран телевизора. Мингю даже не помнит, включал ли его когда-нибудь сам – обычно это делал Чонхо, но чаще для того, чтобы чем-то заполнить тишину.

За окном начинает накрапывать дождь. В квартире нигде не горит свет, и становится довольно темно. Мингю хочет подняться с дивана, но его опережает Чонхо, который вместо того, чтобы щелкнуть выключателем, почему-то опускает жалюзи, погружая гостиную в еще большие потемки. Мингю смотрит на белые металлические пластинки, за которыми скрылось окно, и не понимает ничего.

– Как думаешь, – Чонхо оборачивается на него, – дождь до ночи идти будет?

– Не знаю, – честно отвечает он, – но будем надеяться, что да.

– Наверное.

– Наверное что?

Чонхо не отвечает – улыбается только, садясь рядом. Включает телевизор, и от неожиданности Мингю слепит глаза.

– Можно вопрос?

– Валяй. – Он промаргивается и отхлебывает из банки.

– Что будешь делать, когда вернешься домой? – Чонхо не смотрит на него – щелкает каналы один за другим.

Домой.

Мингю хочет отшутиться и сказать что-нибудь вроде «Но мы и так дома», хоть и понимает, что это будет совсем не к месту. Наверное, для него слово «дом» будет неуместным в любом контексте.

– Я не думал об этом, – он допивает содержимое банки и тянется вперед, чтобы поставить ее на журнальный столик, – и, честно говоря, не хочется.

– Почему? – Чонхо все-таки переводит на него взгляд, и в его глазах по какой-то причине ярким отражается надежда.

– Ты когда-нибудь сбегал от проблем? – Мингю усмехается. – Лично я от них сбежал аж в другой мир. И когда вернусь… придется разбираться с тем, что я там оставил.

– А. – Чонхо, явно ожидавший от него другого ответа, моргает и нервно облизывает губы. – Еще не захотелось остаться?

– Это уже второй вопрос, – на автомате выдает он и растерянно смотрит на него. – Это невозможно. – И сам не понимает, что именно невозможно: то, что он захочет остаться, или то, что он сможет остаться.

– Неужели ты ни разу не думал об этом?

– Чонхо, – как-то мрачно начинает Мингю, – не стоит.

– Что именно?

– Даже если бы я захотел, остаться я не смогу по многим причинам. Думаю, ты знаешь каждую из них.

– Нет, озвучь. – Чонхо продолжает высверливать взглядом дырки на его лице.

– Куда я такой пойду? Я в этом мире не существую. А там, откуда я пришел, у меня своя жизнь. Пускай она не такая классная, как я бы хотел, но все-таки жизнь. Там остались близкие мне люди. И, что самое главное, – он с усилием заставляет себя повернуться и посмотреть в глаза напротив, – я занял чужое место. А тот, чье место я занял, не сможет вернуться домой, пока я здесь.

– Но ты бы хотел остаться?

– Ты… – Мингю хмурится, – ты чего заладил с этим вопросом? А если я его тебе переадресую, что на это скажешь?

Чонхо немного подается вперед, но резко возвращается обратно, отворачивает голову так, что Мингю глядит на его затылок теперь. Молчит. Смотрит на закрытые жалюзи и молчит.

– Чего и следовало ожидать, – тихо говорит он и жалеет немного, что так быстро свою кислотную дрянь допил.

– Не хочу, – поворачивается обратно Чонхо, и он вздрагивает. – «Хочешь ли ты, чтобы я вернулся в свой мир», верно? Ты это имел в виду? Так вот, мой ответ: не хочу.

Теперь настала очередь Мингю молчать. Он сглатывает два раза подряд предательски громко, сжимает ладони на коленях и опускает взгляд. Думает, что неплохо бы спрятаться за чем-нибудь – хоть за диванной подушкой, – потому что Чонхо смотрит сейчас настолько прямо и открыто, что взгляд этот отзывается дрожью в тех же коленях, которые он стискивает пальцами все сильнее.

– Ты…

– Идиот? – усмехается Чонхо.

Мингю сжимает губы и упрямо глядит перед собой. Не знает, чем ответить на эту честность, которой лучше бы не было. Потому что она медленно, но верно начинает затягиваться в петлю на шее.

– Не спросишь, почему?

– Не хочу знать.

– А я все равно скажу, – настырно произносит Чонхо, наклоняясь к нему. – Я говорил, что с тобой сложно. Правда сложно. Но в то же время по