Тени старого мира - Игорь Демин

по-деловому, но в глазах его плескалась нежность, какую отец испытывает при виде взрослого заматеревшего сына, — за это время будущий солдат должен продемонстрировать имеющиеся боевые навыки или готовность к их освоению в будущем.

Братья закивали, мелко, как будто их кто-то тряс за плечи.

— Анлайым, — заверил Куян.

Буре толкнул брата.

— Мы понимаем.

Улыбки их выглядели слегка заискивающими, но в глазах светилась уверенность в собственных силах. Может быть еще и потому, что пришли они не с голыми руками, а с щедрыми подарками, хорошими новостями об отмене во всей округе рабства и предложением долгосрочного сотрудничества от нового хозяина фермы.

Для Кремнева же это были не просто новости, а признание внешним миром правильности его действий. Прежде Гранитному приходилось лишь мириться с тем, что происходит снаружи. Подполковник хулил алчных торговцев, ненавидел работорговлю, презирал крестьян, но торговал со всеми и ничего не мог всерьез поменять — слишком много забот было внутри горы. Не до внешней политики.

В последние же дни судьба приносила один подарок за другим.

Изгой привел самого сильного носителя интерфейса, что только удалось за тридцать лет отыскать и заманить на форпост. И это уже дало результат на зачистках и полностью обезопасило проход через Мост.

Вместе с Босым пришла в Гранитный, ни много ни мало, наследница вождя Степных волков, что при любых раскладах светило торговыми преференциями, а то и стабильным потоком добровольцев. Эсмира имела среди воинов отца непререкаемый авторитет, и это знали все, кто хоть что-то слышал о Волках.

Теперь еще и подарок от Бурого, лучше всего остального показывающий — мир начал понемногу меняться.

Кремнев подошел ближе и положил Куяну руку на плечо. Не многие тертые жизнью мужики выдержали бы тяжелый взгляд рослого властного подполковника. Братья не шелохнулись и глаза не отвели.

— Пятнадцать дней мы ждем в обычной ситуации. У вас этого времени нет. Впереди нашествие гррахов, а у нас большие потери. Кто-то должен занять места погибших. Нам нужны солдаты. Прямо сейчас.

Братья мелко закивали.

— Бэз эзэр, — ответил Буян.

Буре толкнул брата.

— Мы готовы.

Кремнева готовность братьев незамедлительно вступить в бой с гррахами порадовала, и все же он продолжил:

— Что ж, хорошо. По вам видно, что вы — сыны гордого народа, чьи женщины не разучились рожать бесстрашных воинов. Но прежде, чем принять решение, вы должны кое что узнать. Первое. Обратной дороги не будет. Вы больше никогда не узнаете иной жизни. Не потому, что я запрещаю кому-то уходить. Вы просто не сможете это сделать. Второе. Вы оставляете в прошлом все, что составляло вашу жизнь. Мы не дадим вам нового бога, но молиться прежнему и выполнять обряды — запрещено. Мы не дадим вам новые семьи, но связываться с ними, что-то передать или принимать от них — запрещено. Любые семейные привычки, народные приметы и верования, праздники, даты, способ пошива и ношения портков — все это потеряет всяческий смысл. Вашей жизнью станут наряды, сон, опасные рейды в логовища чудишь, сон, наряды, рейды и лишь изредка — большие сражения с палачами человечества. Гранитный заберет ваше прошлое и не даст ничего взамен, кроме одного: каждый день, каждый час и минуту вы будете служить великой цели.

Проникнувшись моментом, братья стояли навытяжку.

Босой же переваривал услышанное. Ему о столь жестких правилах для Сынов не рассказывал ни Винник, ни Кремнев, да и рядовые бойцы не упоминали о требовании забыть о семьях и традициях, посвятив себя только службе.

Новобранцам вот рассказали сразу, а с ним заигрывали и умалчивали. Все как принято в Гранитном: ни слова лжи и море полуправды.

Понять, почему именно так действовал Кремнев, было не сложно. Босой с его намного более сильным, чем у Сынов, интерфейсом — товар уникальный и штучный. Рисковать им, рассказывая сразу всю правду, подполковник позволить себе не мог.

То, что в первый день стало бы для Босого шоком, сейчас соскальзывало с его сознания, как с дробинки с защитного поля. Слишком много пройдено. Слишком многое он сделал. Слишком много пользы принесли его идеи во время зачисток.

Да и семена Ивы забвения сделали свое дело. Все плохое и страшное вымылось из сознания, все приятное и значимое высветилось. Сам того не осознавая, Босой уже считал себя Сыном Гранитного. А прошлое? На то оно и прошлое, чтобы оставаться позади. Еще бы приняли в гарнизон Рину с Зоей, да дали Босому перед посвящением повидаться с матерью.

— Так вы приняли решение? — еще раз спросил Кремнев.

Братья кивнули.

— Тогда за мной.

Он провел их через весь основной корпус к центральному помещению, всегда почему-то закрытому на мощный механический и хитроумный электронный замки. Босой никогда не видел, чтобы кто-то подходил к этой двери и тем более открывал ее.

Когда замки отщелкнулись, Кремнев остановил жестом всех, кроме новобранцев.

Они вышли наружу не больше, чем через пять минут. Новорожденных Сынов сразу же перехватил и повел на стрельбище майор Погожин. Кремнев ушел в свой кабинет.

Босой же не мог отвести взгляд от закрывшейся двери. Вошли в нее братья-охотники, отчаянно-смелые парни, и все же обычные люди. А вышли полноценные Сыны Гранитного, с интерфейсом, подаренным им кем-то или чем-то.

И не обязательно, как оказалось, ждать упавшего с небес Прометея, тащить его из воды, а потом промывать раны. Можно было прийти к Кремневу, записаться в гарнизон и получить свои, пусть и урезанные, но все же сверхспособности.

Открывавшаяся перспектива завораживала, если бы не два серьезных «но». Из памяти не уходил фантом Кремнева, вытащенный теневиками из самого сильного страха Березкина, а еще фраза Лебедева о том, что никто кроме Босого никогда не сможет покинуть Гранитный.

День 9. Таран

Босой нажал на «Play».

По всей Солнечной системе появлялись световые всполохи. На их месте оставались корабли пришельцев.

В кабине крейсера экраны пилотов приблизились друг к другу и теперь транслировали одну целостную картинку космоса. Маршал Турский напряженно наблюдал за ней.

Данные с искусственных спутников и зондов непрерывно поступали в единую космическую информационную сеть, и происходящее можно было отслеживать в режиме реального времени. Информация внутри сети не просто передавалась на сверхсветовых скоростях, она «существовала» в сети и могла быть мгновенно запрошена с любой точки ее распространения.

— Что это, Саш, сверхсвет или подпространство? — генерал Алексеенко от удивления забыл даже о видимости субординации.

На экранах отображалась вся Солнечная система. Схематично — звезда и планеты. Значками и точками — корабли, станции, зонды и спутники. Местами точки наслаивались друг на друга, и тогда из скопления вели стрелочки с плашками на