Пять ложек эликсира - Борис Стругацкий

– Я ведь как думал: сяду на крыше, все вокруг видно, живьем, думаю, не выпущу ни за что. Пули, думаю, серебряные – возьмут. Тут-то он ее на меня и наслал. Она ведь любой вид принимать может. Думали, гады, меня с ума свести, да не вышло у них! Тогда она меня и скрутила. – Хинкус безнадежно махнул рукой. – «Люгер» отобрала – я ей сам отдал, на, думаю, возьми, отпусти только душу на покаяние.

– Какой рельс? – гаркнул инспектор.

– Хе!.. – сказал Хинкус. – Вы думаете, она кто? Баба? Она и не человек вовсе.

Инспектор свирепо глядел на него.

– Покойник она, – шепотом сказал Хинкус. – Днем живая ходит, а ночью мертвая лежит!

Симоне, только что хлебнувший бренди, поперхнулся и закашлялся. Инспектор растерянно поглядел на него. Кашляя, Симоне выпученными глазами смотрел на Хинкуса. Тогда инспектор сильно потер ладонями щеки и сказал сквозь зубы:

– Стоп, Филин. Оставим это. Объясни лучше, почему они тебя просто не шлепнули?

– Так я же говорю: нельзя ему людей убивать, нельзя. Это же все знают. Господи, да разве я взялся бы его выслеживать, если бы этого не знал?

– Пусть так. Хорошо. Ну а почему они не смылись, когда тебя связали?

Хинкус замотал головой.

– Не знаю. Тут я сам ни черта не понимаю. Я уверен был – все: открутит мне теперь башку Чемпион. Смотрю – а они здесь! Не знаю. Может быть, дорогу завалило? Так ведь этой ведьме завал разбросать – раз плюнуть.

– Каким образом? – вдруг спросил Симоне. Он был необычайно серьезен и даже как-то хмур.

– Что? – сказал Хинкус.

– Как она может разбросать завал?

– Ну как… Как бульдозер! Как она подкоп под музей делала. Только дым шел. Она и на человека-то похожа не была – машина и машина.

– Слушайте, Симоне, – сказал инспектор. – Может быть, это гипноз?

Симоне не ответил, а Хинкус обиделся.

– Ладно-ладно, – сказал он. – Гипноз. Мне-то что, я свою игру отыграл. А вот вам, шеф, еще придется с ней встретиться.

– Хватит об этом, – резко сказал инспектор. – Чемпион должен приехать один?

– Ну зачем один. При нем всегда трое, сами знаете.

– Что он собирается делать с Вельзевулом?

– Откуда мне знать, – угрюмо сказал Хинкус. – Шлепнуть он его собирался, – добавил он. – От Чемпиона не завяжешь.

– Так, – сказал инспектор. – Ну ладно. Симоне. Я вас попрошу… – Он осекся. Симоне в комнате не было. Рядом с его стулом стоял недопитый стакан.

В конторе инспектор, залепленный пластырем, морщась от боли в поврежденном плече, рассматривал оружие, разложенное на столе: тяжелый многозарядный винчестер, две охотничьи двустволки, облезлый старинный «смит-вессон». Хозяин, притихший и испуганный, с виноватым видом стоял рядом.

– Н-да… – процедил инспектор, щелкая расхлябанным механизмом «смит-вессона». – Не густо. Это все?

– Но ведь, Петер, – осторожно сказал хозяин, – на машине сюда не проедешь – обвал.

– Вы воображаете, что вертолеты есть только у полиции? Я удивляюсь, почему его до сих пор нет. – Инспектор с отвращением швырнул револьвер в угол. – Черт бы вас подрал, Алек! Надо быть полным идиотом, чтобы не завести в этом отеле рацию!

– Понимаете, – виновато сказал хозяин, – мне это невыгодно.

– Ах, это вам невыгодно! А то, что через два часа нас всех сожгут из огнемета, – это вам выгодно? Чемпион свидетелей не оставляет. Мы даже в горы не можем удрать – он найдет нас по следу!.. Ладно. Берите свою пушку и пошли к Мозесу.

– Зачем? – спросил хозяин, поднимая голову.

– Попробую взять его за глотку.

Инспектор вытащил из кармана «люгер», оттянул ствол и положил пистолет за пазуху.

– Сволочь… – прошипел он сквозь зубы, ощупывая плечо. – Сломал-таки мне ключицу.

Хозяин нехотя взял винчестер, прислоненный к сейфу, но не тронулся с места.

– В чем дело? – спросил инспектор жестко.

– У меня нет серебряных пуль, Петер, – негромко сообщил хозяин.

– Так будете стрелять свинцовыми, мать вашу так… – гаркнул инспектор. – И прекратите этот срам – нет там никакого зомби! Там всего-навсего, – он сказал это с огромной язвительностью, – всего-навсего гангстер первого класса и гипнотизер невероятной силы. Ясно?

– Ясно, – кротко сказал хозяин.

Они вышли в коридор, хозяин запер дверь в контору, позвал Леля и велел ему сидеть у порога. В доме было тихо, только Кайса на кухне звякала посудой.

Когда они вышли в холл, инспектор сказал:

– Подождите меня здесь, я сбегаю за Симоне. Лишний человек не помешает.

Он вбежал по лестнице на второй этаж и постучал к Симоне. Никто не откликнулся. Инспектор открыл дверь и заглянул в номер. Номер был пуст. Инспектор снова вышел в коридор, миновал опечатанный номер Олафа, заглянул в следующий номер, нежилой, и без стука ввалился в номер к Брюн. Брюн, пригорюнившись, сидела за столом с дымящейся сигаретой на губе. Перед ней стояла основательно початая бутылка и включенный транзистор. Из транзистора тянулась приглушенная сладенькая мелодия.

– Прошу прощения, – сказал инспектор. – Симоне здесь нет? – Он и сам видел, что нет.

Брюн медленно повернула голову, уставилась черными окулярами и произнесла хрипловато:

– Дверь закройте. Или туда, или сюда.

Инспектор затворил дверь и, все ускоряя шаг, двинулся по коридору. Он заглядывал в нежилые номера, сунулся к Хинкусу, миновал столовую и осмотрел бильярдную. Симоне нигде не было. Закусив губу, он уже почти бегом вернулся к Брюн. Она сидела все в той же позе, только сигарета докурилась почти до губ.

– Простите, Брюн, – сказал инспектор. – Вы Симоне не видели?

Брюн сунула окурок в пепельницу, пьяно хихикнула и сказала:

– Что – и этого стукнули? Правильно, чего время терять.

– Вы видели его после завтрака?

– Нет, – сказала Брюн. – И видеть не хочу.

Некоторое время инспектор молча глядел на нее, потом сказал:

– Слушайте, Брюн. Нам всем грозит очень большая опасность. Я вас прошу: возьмите свой транзистор и идите на крышу. Как только увидите какой-нибудь вертолет, или самолет… или, может быть, людей на дороге, сразу бегите ко мне. Я буду в номере у Мозеса.

– А на кой черт все это?

– Я вам потом объясню. В общем, нас всех могут перебить, если мы зазеваемся. Так можно на вас надеяться?..

Вряд ли на нее можно было особенно надеяться, но она поднялась, взяла под мышку транзистор и стала искать пальто.

Инспектор повернулся и побежал вниз, в холл. Хозяин стоял там, как часовой у денежного ящика – с винчестером у ноги. Увидев лицо инспектора, он сразу спросил: