Дочь Сталина - Розмари Салливан

Готовясь к встрече с человеком, который мог изменить ее судьбу, Светлана прочитала книгу Кеннана «Россия и Запад при Ленине и Сталине». К коммунизму Кеннан был беспощаден. К Сталину и его политической системе — тоже. По мнению Светланы, его определения были очень точны. Светлана волновалась, сможет ли он воспринимать ее отдельно от отца?

На следующий день двое полицейских в штатском отвезли ее в дом Яннера неподалеку от Берна. «Я уже говорил с Кеннаном, — с энтузиазмом сказал он. — Он прочел вашу рукопись и считает, что ее надо издавать, она ему понравилась».

Когда элегантный дипломат появился, они сели на диванчик, и в первую очередь он поздравил Светлану с тем, что она написала потрясающие воспоминания. Вскоре стало ясно, что рукопись он внимательно прочитал и принял решение защищать Светлану. Кроме того, он не даст ее использовать в антисоветской пропаганде. Это определило будущие взаимоотношения Кеннана и Светланы. Он всегда балансировал между двумя крайностями: «своим искренним восхищением ею и другими обязанностями». Позже он сказал в интервью «Нью-Йорк Таймс», что помочь Светлане вписаться в новую жизнь лучше всего могли бы «частные лица, а не правительства, и не те, кто имел во всем этом коммерческий интерес». Но, на самом деле, все нити были в руках Госдепартамента.

Кеннан уверил Светлану, что, если она действительно хочет ехать в США, то легко найдет издателя для своей книги. К ней есть интерес во всем мире, поэтому ей будут предлагать значительные суммы денег. Необходимо иметь адвокатов, которые будут заниматься изданием книги, а также оформлением визы. Кеннан предложил кандидатуру Гринбаума. В разговоре в присутствии Яннера как представителя Швейцарии он был очень осторожен и несколько раз подчеркнул, что ни на чем не настаивает, только предлагает. Решения зависели от нее самой, именно «в этом и заключалась сущность свободного общества, в котором она теперь находилась». Светлана криво усмехнулась и согласилась, реалистично добавив: «А что еще мне остается делать?»

За ужином при свечах Кеннан рассказывал, что в Америке ее ждут его семья и друзья. Он сказал, что впечатлен ее знанием английского языка. Светлане казалось, что события вокруг нее мчатся с фантастической скоростью. Вскоре она говорила Яннеру и другим людям, что Кеннан был для нее «как Бог», перед ней «открылся целый новый мир», когда он пришел и предложил свое решение ее проблем.

Кеннан сообщил в Госдепартамент, что на него произвели впечатление «ум, спокойствие и искренность» Светланы. Теперь он был уверен, что решение американского посла в Индии помочь ей не было «иррациональным капризом». Ее книга обладала литературными достоинствами. Она неумолимо противостояла советскому режиму: «У нее в душе была сталь».

Она могла бы сказать, что всю жизнь играла в нечто вроде азартной игры. Когда она уходила из советского посольства, то знала только, где найти американское.

«Я не знала, что мне нужно будет делать потом, на следующий день, и я не думала об этом». «Ничего не планируя наперед — как и всегда, — я только смутно представляла себе, какой будет моя новая жизнь… Иногда по ночам я видела во сне улицы Москвы, комнаты в моей квартире и просыпалась в холодном поту. Это стало для меня ночным кошмаром».

Ночным кошмаром было и то, что произошло в этом городе, и то, что ее могут насильно вернуть в него.

Двадцать пятого марта Эдвард Гринбаум приехал в Швейцарию вместе со своим помощником Аланом Шварцем. Шварц знал только, что они собираются помочь «одной леди, попавшей в сложное положение». Только когда они уже были в воздухе, Гринбаум сказал, что их клиенткой будет дочь Сталина. Двое мужчин сделали остановку в Милане, где их ждал Кеннан, чтобы ввести в курс дела, а потом на машине поехали в Берн. Они должны были заключить соглашение о продаже книги для Светланы, чтобы она могла въехать в США как частное лицо, не имея никаких политических обязательств перед Госдепартаментом. Когда они встретились с официальным представителем Светланы в Швейцарии, он предупредил их, что не только журналисты, но и многие соотечественники смотрят на нее как на сумасшедшую.

В тот же вечер Яннер привез их в захолустный отель, и там, как вспоминал Шварц, «была она. Она была очень теплым человеком и очаровала нас обоих». Американское правительство еще не решило, как именно поступить со Светланой, поэтому они предложили свои услуги как ее поверенные.

Двадцать девятого марта Светлана подписала две доверенности на фирму «Гринбаум, Вольф & Эрнст»: первый документ давал ее поверенным право действовать от ее имени во всех делах, связанных с иммиграцией, второй передавал им все права на уже написанные или будущие книги.

Когда Светлана подписывала эти документы, ею владела только одна мысль — надо сотрудничать. Она знала, что всякое бывает. Те, кто наверху, договорятся друг с другом, и ты тут же исчезнешь. Когда Гринбаум уверил ее, что книга может принести деньги, она сказала, что надеется заработать достаточно, чтобы купить машину и собаку. Она пошутила: «Это должна быть цыганская собака, потому что она будет вести цыганскую жизнь».

Тридцатого марта Гринбаум и Шварц вернулись в Нью-Йорк. Теперь им было нужно получить для Светланы американскую визу. Гринбаум организовал встречу с генеральным прокурором Ником Катценбахом, Чарльзом Бохленом, экспертом по Советскому Союзу из Госдепартамента и несколькими офицерами ЦРУ, в том числе и с Дональдом Джеймсоном, шефом отдела ЦРУ, отвечающего за работу с советскими невозвращенцами и прочие операции под прикрытием. К тому времени Джеймсон, страдающий полиомиелитом, был прикован к инвалидному креслу. Этой болезнью он, по всей видимости, заразился от невозвращенца из Восточной Германии, с которым работал в 1955 году. Джейми, как его все называли, был очаровательным человеком, много читал русских писателей и был настроен помочь Светлане.

Алан Шварц присутствовал на этой встрече:

Они все сидели за столом, обсуждая происшедшее, и вскоре стало понятно, что американское правительство по-прежнему не хочет принимать в этом деле никакого участия. По крайней мере, не хочет делать это открыто. Но мы должны были получить хоть какие-то гарантии безопасности, по крайней мере, нам хотелось уверенности в том, что, когда Светлана приедет в США, ее не вышлют, если у нее будут какие-то бумаги, позволяющие ей оставаться в стране. Я не знаю, что было бы с ней, не вмешайся Дональд Джеймсон. Самое большее, чего мы смогли добиться, — это шестимесячной туристической визы.

После этого Гринбаум позвонил Кассу Кэнфилду, издателю из «Харпер & Роу», с которым он недавно работал по поводу иска Жаклин Кеннеди из-за биографии, опубликованной издательством. Он спросил, нельзя ли будет в тот же вечер приехать к Кэнфилду домой, на 38-ю восточную улицу, чтобы переговорить об одном важном деле. Когда Гринбаум приехал к нему, Касс ждал его вместе с Эваном Томасом, исполнительным вице-президентом компании. Гринбаум сообщил им, что является представителем Светланы Аллилуевой, которая в 1963 году написала книгу и теперь хочет ее опубликовать. Он уверил Кэнфилда и Томаса, что никто не знает о существовании книги, но сделал оговорку: швейцарское правительство просило никому не сообщать о книге Светланы, а также «могли возникнуть и другие соображения, по которым эта информация должна была оставаться конфиденциальной».