Фрагмент - Уоррен Фейхи

— Меня не отпустили домой, поэтому я уговорила начальство, чтобы мне разрешили здесь остаться и помогать. На самом деле я ботаник, хотя и не такой известный, как те, кого сюда привезли.

Он протянул руку.

— Джеффри.

— Джеффри?..

— Бинсвэнгер.[51]

Она нахмурилась.

— Гм…

Джеффри улыбнулся.

— Что?

— Я бы за вас ни за что не вышла замуж.

— Правда?

— Меня зовут Нелл Дакуорт.[52]Единственная причина, почему мне иногда хотелось выйти замуж, — для того, чтобы сменить фамилию.

— А-а…

— Извините.

— Ничего.

— Особенно удачно получилось бы через черточку, — сострил Тэтчер, явно недовольный тем, что на него не обращают внимания.

— Очень смешно, Тэтчер. Хорошо вам советы давать с вашей великой фамилией. Кстати, Нелл, это Тэтчер Редмонд, — представил Джеффри Тэтчера, по-королевски взмахнув рукой.

— Очень приятно, — проговорил Тэтчер, учтиво склонив голову, но взглядом с Нелл встречаться не стал — пошел дальше, к группе людей, столпившихся в конце коридора.

Она покачала головой.

— Наверняка еще один нобелевский лауреат.

— Если точнее — лауреат премии Теттериджа, — сказал Джеффри. — Нобелевские лауреаты поприятнее. А знаете… фамилию вы могли бы и не менять.

Он подмигнул Нелл. Нелл протянула руку — хотела ткнуть Джеффри в бок, но остановилась и передумала.

Джеффри почувствовал, что момент игривой легкости миновал. В глазах девушки появилась печаль.

— Что происходит, Нелл? — спросил Джеффри и улыбнулся.

— Я надеялась, что вы мне объясните.

Он почувствовал кроющийся под ироничностью страх, и это удивило его.

— Серьезно? — спросил он.

Нелл вздохнула.

— Здесь погибло много людей. Они были моими друзьями.

Она посмотрела на ученого. Джеффри встревожился, но ум, светящийся во взгляде девушки, заинтриговал его.

— Понимаю.

Вернулся Тэтчер. Он быстрым шагом подошел к ним, смерил Нелл взглядом с головы до ног и обратился к Джеффри:

— Похоже, нас зовут, доктор.

— Не называйте меня доктором, Тэтчер, — вздохнул Джеффри и ободряюще улыбнулся Нелл. — Пойдемте. — Он осторожно ткнул пальцем в бок. — Повеселимся на этом сборище.

17.21

Конференц-зал, служивший также обсервационной комнатой, когда большой стол отодвигали к стене, занимал большую часть северного крыла «Тригона».

Длинное, узкое горизонтальное окно из ламинированного стекла выходило на лежащие внизу джунгли и лимонно-желтые склоны, поднимавшиеся к самому краю чаши острова, выше него синело небо.

Вокруг длинного стола сидели военные и около двух десятков американских и британских ученых. Некоторые из них были известными научными величинами, других Джеффри не знал. Он заметил сэра Найджела Холскома, своего кумира, автора многих классических документальных сериалов о природе, показанных каналом Би-би-си.

На телеэкране, висевшем на западной стене зала и имевшем соединение со спутниковой антенной, появилось изображение Овального кабинета. Президент сидел за письменным столом. Рядом с ним — несколько советников, в том числе государственный секретарь и министр обороны.

— Надеюсь, нас хорошо видно и слышно, — сказал президент. — Прошу прощения за задержку.

Джеффри взглянул на Нелл широко раскрытыми глазами. Нелл взволнованно смотрела на экран.

Доктор Като ответил:

— Да, господин президент. Мы прекрасно вас слышим.

— Отлично. Полагаю, всем уже известно, что трагический инцидент во время трансляции телевизионного шоу «Морская жизнь» не был сфабрикован. Мне бы хотелось поделиться тем, что нам уже известно, с самыми выдающимися учеными, которых нам удалось собрать, прежде чем мы примем решение. Я попросил доктора Като рассказать нам о ситуации на данный момент.

Тэтчер вытащил из кармана под номером восемь пакетик с арахисом. Он жевал орешки, глядя на Като с нескрываемым презрением. Явно охваченный приступом профессиональной зависти, доктор Като прошлой зимой раскритиковал его на симпозиуме по биоэтике, и Тэтчер этого не забыл.

— Благодарю вас, господин президент, — кивнул доктор Като. — Меня зовут Уэйн Като, я декан биологического факультета Калифорнийского технологического института и руководитель научной группы авианосца «Энтерпрайз». — Он несколько раздосадованно глянул на Тэтчера. — Дуг Ливингстон, наш геолог, объяснит, как, по нашему мнению, возник остров Хендерс. Дуг?

Высокий, с тонким худым лицом и гривой тронутых сединой волос, геолог встал и с акцентом, выдававшим в нем британского аристократа, начал:

— Вашему вниманию предлагается ряд графических изображений, подготовленных геологической группой «Энтерпрайз». Эти изображения иллюстрируют воссозданную нами геологическую историю острова Хендерс.

На презентационном экране, висевшем на противоположной стене, появилось мультипликационное изображение Земли.

— Семьсот пятьдесят миллионов лет назад суперматерик, известный под названием Родиния, раскололся на несколько кусков. Через сто пятьдесят миллионов лет куски вновь соединились и сформировали другой суперконтинент, который мы называем Паннотией.

Земля на экране повернулась. Огромный суперконтинент распался на три материка, и они столкнулись между собой.

— Прошло еще сто пятьдесят миллионов лет, и в то самое время, когда произошел кембрийский взрыв жизни и в мире появилось поразительное многообразие сложных животных, Паннотия разделилась на четыре крупных сегмента, которым суждено было стать Сибирью, Северной Европой, Северной Америкой и суперконтинентом, который геологи называют Гондваной. Этот огромный материк включал в себя Антарктику, Южную Америку, Африку, Индию и Китай.

Ливингстон немного подождал, пока изображение иллюстрировало его рассказ.

— Миновали десятки миллионов лет. Новые континенты слились между собой и сформировали Лавразию, которая двести семьдесят пять миллионов лет назад столкнулась с Гондваной, в результате чего образовался суперконтинент Пангея. Именно на нем появились динозавры. Пангея начала распадаться сто восемьдесят миллионов лет назад и разделилась на семь современных континентов. Вот почему окаменелые останки динозавров мы сейчас находим на каждом из материков.